Лунные дети (СИ) - Дехтерёва Наталья "Калис"

— Пожалуйста, — повторил Кэл, прижимая Элиш к груди все сильнее и не замечая, что у нее на предплечье уже наливаются синяки от чересчур крепкой хватки.

— Хорошо, — наконец сказала Алва. — Хорошо. Я сделаю это.

***

Спихнуть на кого-то другого свои обязанности Кэл не мог, да и не посмел бы этого сделать. Практически вся группа Тайга, включая его самого, оставалась в клинике. К несчастью, тяжелее всех пострадал Матью, он так и не пришел в сознание, даже когда оказался в палате. Солав установил круглосуточное наблюдение, чтобы вовремя успеть оказать помощь, если рана воспалится или начнет загнивать. По словам целителя, слишком рваные края могли накапливать гной, несмотря на то, что рану зашили. К тому же никто не брался утверждать, что не начнется внутреннее кровотечение, диагностика никогда не была идеальной, как и все в поднебесном мире. Последняя мысль принадлежала самому Солаву, и у Кэла возникло ощущение, что целитель впервые почти что оправдывается, извиняясь за невозможность дать точный прогноз.

С остальными дела обстояли лучше. Сломанные кости загипсовали и закрепили в одном положении, царапины и сильные ушибы пропитали и смазали мазями, наложили необходимые заклинания.

И Кэлу бы радоваться: они справились, они сумели уничтожить опасную нечисть, да только внутренности скручивало при малейшей мысли, что в квартире спит Элиш. Солав утверждал, что не будет последствий, но Кэл все равно волновался, стремился закончить работу быстрее, чтобы добраться до дома и самому убедиться, что с Элиш ничего не случилось, что она просто спит и точно проснется завтра утром. Или днем. Не важно, когда, главное, что откроет глаза и может снова обижаться на него сколько угодно.

Он вполуха выслушал доклад Фелана о следах и вяло кивнул, не в силах сосредоточиться на работе. Кроме тревоги медленно отпускало общее напряжение — Кэл толком не дрался, не успел просто вмешаться, задержавшись на доли минуты, а короткая схватка с обычным псом даже не вымотала и теперь виделась избиением. Даган отвез собаку в Центр помощи, и Кэл счел это наилучшим решением. Маги наверняка позаботятся о животном и, возможно, найдут способ вернуть ему нормальный размер.

В конце концов, Кэл дал отбой и выходной день всем, кто нуждался в этом и мог прийти на работу завтра. До конца рабочей недели оставалось ровно два дня, но Кэл внезапно понял, что у него нет никаких сил. Это было неправильно, настолько неправильно, что сводило мышцы, зубы — сводило все, и он не мог пошевелиться несколько секунд, мечтая лишь о том, чтобы оказаться дома. Роковая среда, проклятая среда. Уилсон с остальными учеными, явно оценив состояние нерадивого шефа, взяли командование на себя и утащили в лабораторию следопытов, расспрашивая их о следах и выуживая остатки магии. Кэл вяло понаблюдал за процессом и в итоге махнул рукой.

— Результаты будут завтра до полудня, — успел он услышать спокойный голос Фелика, перед тем как закрыл дверь. Можно было идти домой. Нужно было идти домой.

Дахи на выходе читал очередную газету — он только и делал, что читал их, но тут отвлекся и покачал головой.

— Домой идите, господин, — добродушно посоветовал он и улыбнулся — впервые на памяти остановившегося Кэла. — Идите, идите, вы сделали сегодня многое, а мальчики-ученые займутся своей работой.

Кэл устало улыбнулся в ответ.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он старика. — Надеюсь, в ближайшее время не будет нападений. Хотя бы до завтра. Тут все было спокойно?

— Абсолютно, — заверил его Дахи. — Никого посторонних, ни здесь, ни где-то поблизости, — он коснулся своего носа и подмигнул, — я бы учуял. А вызовы… Я займусь вызовами, если что.

Кэл улыбнулся удачной шутке, но Дахи только опустил взгляд, снова утыкаясь в газету.

…Квартира показалась ужасно большой, когда он закрыл за собой дверь и остановился странно растерянный в небольшой прихожей. Неужели здесь всегда было столько места?.. Несколько шагов до комнаты теперь растянулись на километры. Кэл медленно снял ботинки, ноги гудели от беготни и ходьбы, от стремян, которые сейчас вспоминались только тисками. На шум выглянула из комнаты Алва и, тихо ступая, подошла.

— Привет.

— Привет, — Кэл поежился. — Почему так холодно?..

— Не знаю, — Алва смотрела прямо на него — равнодушно-усталая, как будто застывшая, но во взгляде сквозило горькое отчаяние.

Кэл судорожно сглотнул, почувствовав непреодолимое желание отступить, спрятаться от этих глаз, дождаться, пока они вновь не потеплеют. Но там, по правую руку спала Элиш, и нужно было идти к ней. Только Алва…

— Прости, — вырвалось у него прежде, чем Кэл осознал, что должен сказать совсем не это.

Алва вздрогнула — не от мнимого удара, но скорее от свиста так и не опустившейся плети. Кэл протянул руки и тут же отдернул их, смутно догадываясь, что только усугубит ситуацию. Он не вспомнил тогда, но начинал понимать сейчас: он попросил девушку, что беззаветно и преданно любила его столь долго, позаботиться о другой девушке — о чужой, незнакомой, неправильной. Лунным не было места среди нормальных людей, но он, Кэл, поставил ее сейчас выше всех остальных. И выше семьи. Последняя мысль напугала — как можно ставить что-то превыше семьи?

— Ох, Алва, — он прислонился к косяку, бессильно глядя на подругу. — Спасибо. Небо, спасибо тебе. И прости за…

— За «прости», — Алва слабо улыбнулась, оттаивая, и неожиданно шагнула ближе, обнимая его, прижимая к себе, как любящая мать. Тара иногда обнимала его вот так — Кэл помнил ее руки и запах. От Алвы пахло по-иному — кровью и пылью, но руки обнимали точно так же, вот только не приносил успокоения, скорее пробуждали чувство вины еще сильнее.

— Кэл, — как-то отчаянно произнесла Алва его имя, обнимая крепче и нежнее одновременно, — Кэл, ты только приди… Если захочешь спрятаться, захочешь понять, каково быть по-настоящему любимым — ты только приди, и я приму тебя. Всегда, Кэл, пока ты не поставишь точку, я приму тебя. Я люблю тебя, Кэл.

Ее заполошный шепот окутывал вязким туманом и мешал мысли. Но, как и руки, слова звучали горечью. Кэл осторожно обнял Алву в ответ, уткнувшись ей в плечо, тихо вздохнул. Слова были больны любовью Алвы, и Кэл прекрасно знал, что она не станет навязываться после, но и не сделает вид, что ничего не говорила. Она правда будет ждать, надеясь, что он перестанет видеть в ней младшую сестру. Но Кэл не был уверен, что это случится, он объяснял, а Алва все равно ждала. И сейчас он не мог ничего ответить — конкретного, а она знала, потому и отстранилась — наверняка поэтому. Кэлу хотелось верить в тот непогрешимый образ, который сформировался в его сознании в отношении Алвы, любимой младшей сестры, в которой он не мог увидеть девушку, как ни желал этого одно время, почти в начале их знакомства.

Алва отступила и улыбнулась, уже куда мягче, чем несколько минут назад.

— Я поеду домой, — тихо сообщила она и принялась обуваться.

— Я могу… — Кэл замялся, но Алва покачала головой.

— Не нужно. Кэб внизу?

У него даже не нашлось сил, чтобы ответить. Алва тихо попрощалась и выскользнула из квартиры, не побоявшись после сказанного смотреть прямо в глаза. А Кэл не представлял, что еще сказать, чтобы не обидеть ее.

Но мысли об Алве стерлись, стоило зайти в комнату. На постели под двумя одеялами спала Элиш. Даже так было видно, что она сжалась в комок, словно замерзла. Кэл осторожно коснулся ее лба — кожа заметно потеплела. Элиш тихо дышала во сне, она даже не пошевелилась, когда Кэл прошел на кухне и громко стукнул дверцей, когда вытаскивал чашку. Срочно хотелось поесть, желудок вспомнил, что в него сегодня с утра только закинули пару бутербродов, и сейчас потребовал еды.

В какой-то момент Кэл поймал себя на том, что действует машинально. Тело знало, чем он занимается вечером — поужинать, почитать книгу, помыть посуду, обновить заклинания и усесться за старые бумаги в поисках подсказок для нынешнего дела. Именно за столом Кэл осознал, что уже с полчаса или больше пялится на одну и ту же строчку, совершенно не понимая смысла написанного. Он несколько раз моргнул, чтобы прогнать противную тяжесть в веках, но глаза упорно закрывались. Кэл потянулся, прогулялся по квартире, отвлекаясь от упрямого сна, вцепившегося в него волком. Лечь в кровать он не мог — элементарная вежливость не позволяла настолько нагло забраться под одеяло к спящей девушке. Элиш, конечно, вряд ли проснется, но утром… Ну вот кто знает, что будет утром?