Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Хрантакс оставил вызывающее поведение командующего без внимания.

— На этом корабле ничего не осталось нетронутым, — мастер корабля обвел рукой потрепанный бок судна. Очертания «Темного Принца» — такого, каким он был — были обозначены тонкими зелеными линиями, а то, что на самом деле осталось от корабля, было раскрашено темно-красным. Все вместе выглядело как мягкий костный мозг в разбитой кости.

— Тринадцать процентов массы потеряно, потери среди экипажа составляют семьдесят процентов. Шестьдесят три из трехсот палуб разгерметизированы. Общее снижение огневой мощи составляет восемьдесят процентов. В шести случаях мы едва предотвратили полную остановку реактора. И мы все еще живы, в большей степени лишь благодаря моим усилиям. И если вы все это время скучали, то мне скучать было некогда.

— Очень за вас рад, лейтенант.

— Я — капитан этого корабля, капитан Скраивок.

— Исключительно по моей милости.

— А ваша милость основывается на моем профессионализме, и если вы хотите остаться гнить здесь на веки вечные, я бы посоветовал вам прикончить меня прямо сейчас.

Гендор Скраивок усмехнулся, но лишь один раз. Это равно могло означать как признание правоты Хрантакса, так и угрозу.

— Три дня? Я полагаю, это хорошая новость, — сказал он, а потом, с минуту помолчав, добавил: — Хорошая работа. Но уже слишком поздно.

В шлеме раздался настойчивый звук. К нему приблизилась офицер связи, обливавшаяся потом от страха. Ей недоставало мужества Хрантакса, и она как могла, избегала космодесантника и обычно разговаривала только с мастером корабля.

— Лорд Кландр и лорд Вост запрашивают канал связи.

— Просто чудеса какие-то! Все сломано, но я все еще должен говорить с этими ублюдками! — ответил ей Скраивок. — Хорошо. Соедини нас, полное шифрование. Мне не очень хочется, чтобы проклятый Тринадцатый что-то услышал и забил боевую тревогу.

Скраивок видел, что женщина была близка к тому, чтобы упасть в обморок.

И ей стоило бы. Он представил себе, как освежевал бы ее, и эта мысль еще больше возбуждала его интерес. Ее вопли были бы восхитительны. Но с другой стороны, они все восхитительно вопят на свежевальных рамах…

— Да, мой господин.

На гололите возникли два лица, рассеяв схему «Темного Принца» во вспышке света и помех.

Первым заговорил капитан Кландр, известный в двадцать третьей роте как Быстрый Клинок.

— Мы готовы отправляться, как и договаривались. Ты с нами?

— И я тоже рад тебя видеть, братец, — ядовито ответил Скраивок. — И тебя, Багровое Крыло.

— Скраивок! — поприветствовал его Вост.

— Ты готов? — скорбно повторил Кландр. На его вытянутом лице застыло крайне несчастное выражение, несмотря на то, что сегодня оно выглядело даже более презрительным, чем обычно.

— Еще три дня, если верить словам моего капитана.

— Тогда мы уходим без тебя.

— Всего семьдесят два часа. Неужели вы не можете задержаться еще чуть-чуть? Три корабля лучше, чем два.

Кландр и Вост отвернулись от него. Скраивок предположил, что они переглядывались, решая, кто из них нанесет решающий удар, хотя с его позиции их проекции смотрели в одном направлении. Такие взгляды не предвещают хороших новостей, подумал он.

— Эта война для нас окончена, — сказал Вост. — У нас нет примарха, нет приказов и нет цели. Если мы останемся здесь, нас уничтожат. Тринадцатый обнаружит нас, их полно вокруг Соты, и у меня нет никакого желания встречаться с ними на столь невыгодных условиях.

— Они нас не обнаружат. Это место хорошо служило Легиону до недавнего времени.

— Сота уже не та, брат, — сказал Вост. Он был менее упрям, нежели Кландр, и чуть ближе к Скраивоку, если так можно было выразиться о Повелителе Ночи. В его презрительной усмешке проскальзывали следы угрызений совести: они были почти незаметны, но все же.

— Это не братство, это унижение! Мне напомнить, как вы осыпали проклятиями тех, кто бросил нас? — спросил Скраивок.

В уголках рта Кландра, всегда опущенных вниз, заиграла призрачная улыбка.

— То были они, а сейчас речь о нас. Легиону конец, Скраивок. Может, если нам повезет, мы сможем хоть немного помочь Магистру войны.

— Но, в общем и целом, каждый ублюдок сам по себе?

— Это по-нострамски, — сказал Кландр. — Было глупо забывать это. Мы ждем следующего импульса с Соты, который скроет наше отбытие.

— И эта… буря. Вы готовы идти сквозь нее? Я не одобряю эту идею.

— И хорошо, потому что ты остаешься здесь, — сказал Кландр. — А я думаю, мы вполне спокойно выберемся отсюда.

— Меня так радует твоя уверенность, — Скраивок сменил манеру разговора, и теперь в его тоне звучало откровенно напускное смирение. — Мне не стоит надеяться, что вы случайно решили прихватить с собой меня и моих людей?

Кландр фыркнул.

— Чтобы ты всадил мне нож в спину и занял мой командный трон? Ты никогда не мог спокойно выполнять приказы. На борту этого корабля есть место лишь для одного капитана, и этот капитан — я, Кландр Быстрый Клинок.

— Я так понимаю, это значит «нет»?

Изображения двух офицеров замигали, как верный признак разгоняющихся до полного хода реакторов. Кландр бросил на него последний уничтожающий взгляд и оборвал связь.

— Как бы там ни было, Скраивок, мне очень жаль, но мы не можем здесь оставаться, — сказал Вост.

— Неважно, — холодно отозвался Скраивок. — Совершенно неважно.

— Ну, да, ты прав, неважно, — согласился Вост. — Прощай, Скраивок!

Гололит отключился.

Скраивок приказал занять боевые посты на случай, если его бывшие братья вдруг решат напоследок поживиться ресурсами его корабля, хотя, судя по всему, тридцати одного когтя космодесантников было вполне достаточно, чтобы отпугнуть их. Кландр и Вост в свою очередь не стали открывать огонь, скорее чтобы не привлечь к себе внимание равнодушных властителей Соты, нежели из какого-либо чувства преданности. Сопла «Доминуса» и «Удара» раскалились добела, и корабли устремились прочь от кладбища.

Тринадцатый легион был педантичен во всем. Как по расписанию, спустя полчаса они снова сделали то, что обычно делали на Соте, и ожидаемый всплеск энергии захлестнул мир. Он затопил помехами вокс и ослепил астропатов, как и всякий раз до этого. Худо-бедно починенные системы заискрили, тусклые люмосферы на мостике «Темного Принца» замигали.

Поток обжигающего света обрушился на убежище Повелителей Ночи. Линзы Скраивока потемнели, и иллюминатор из бронестекла потемнел еще сильнее, но этого было недостаточно. Он зажмурил глаза. Свет выжигал остаточные образы на его сетчатке, и он не увидел, как корабли Кландра и Воста ворвались в варп.

По крайней мере, им хватило приличия отойти на безопасное расстояние от его корабля.

— И вот остался лишь один я, — выдохнул он.

Остался лишь «Принц» и мертвые корабли, истекавшие в пустоту последними остатками жизни.

От выброса энергии у него слезились глаза, но ему не хватило сил снять шлем и вытереть их.

— Вызывай всех обратно. Я хочу, чтобы корабль был готов к отбытию, как только запустятся двигатели. Пошли солдат на другие корабли. Укомплектуй экипаж нашего судна полностью. Мы отправляемся в одиночку.

— Господин?

— И приведи ко мне Келлендвара, — приказал Скраивок.

Хрантакс замялся.

— Никто не знает, где он, милорд.

— Почему?

— Не углядели.

Скраивок указал бронированным пальцем в Хрантакса.

— Знаешь, если бы ты не носил высший офицерский титул среди всех оставшихся на этом корабле, я бы тебя убил. Ты ведь знаешь это, да?

— Я абсолютно в этом уверен, милорд.

Будь он проклят, думал Скраивок, и будь проклята его дерзость. Будьте прокляты и он, и Келлендвар вместе с ним.

— Просто разыщи Палача. И немедленно приведи его ко мне.

Келлендвар вдавил палец глубже в изувеченное лицо человека. Червь застонал от боли, а по его щеке потекла кровь вперемешку с глазным белком. Другая рука Келлендвара так крепко сжала плечо человека, что его ключица сломалась.

Келлендвар посмотрел на него. Он был так слаб и хрупок.

— Хорошо, что ты не сопротивляешься. Ты принял свою судьбу. Это разумно.

— Пожалуйста, мой господин…прошу вас, — произнес мужчина болезненным шепотом. — Я верно служил Восьмому легиону всю свою жизнь.

— И я не сомневаюсь, ты думаешь, что это несправедливо, — лицо Келлендвара приблизилось к лицу человека. От него пахло кровью, глазной жидкостью, грязью и страхом. Он лишь слегка шевельнул пальцем, и мужчина издал булькающий звук новой агонии. — Не справедливо. Во вселенной вообще нет справедливости. Или ты не согласен?

Единственным ответом был влажный всхлип.

— И все же, скажи мне, где мой брат, и я дам тебе легкую смерть.