Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

— Что с флотом?

— «Кво-Фиан» маневрирует, чтобы атаковать их. Я не могу связаться с мостиком. Хибу не отвечает с «Чин-Зара». Я получил доклады о беспорядке на множестве кораблей.

Хасик раздраженно выдохнул.

— У нас нет на это времени.

Гогал бросил взгляд через плечо. Далеко внизу, на нижнем мостике продолжала усердно работать на своем посту терранка.

— «Калджиан» взял нас на абордаж. Даже здесь, милорд, мы не…

— Корабль Шибана?

— Верно.

— Установи вокс-связь с приближающейся эскадрой, — приказал Хасик. — Проследи, чтобы ни один из наших кораблей не открывал огонь по ней. Наступил долгожданный момент — мы остаемся на месте и ждем.

Он повернулся к стоявшей вокруг него дюжине Белых Шрамов. Среди них были ханы, капитаны, старшие офицеры и командиры из числа смертных — всего лишь горстка из тех, кого склонили на свою сторону и кто сейчас действовал ради освобождения Легиона от тирании. Некоторые, как Табан, были членами экипажа флагмана, другие прибыли вместе с нойон-ханом с «Чин-Зара». Они были непоколебимы. У них просто не было выбора.

— Приближающиеся корабли не отвечают, — тихо ответил Гогал.

Хасик выругался.

— Почему?

— Я провел повторное сканирование, — вмешался Табан. — Ошибки нет. Обнаружена телепортация. Ее траектория указывает на Тизку.

Офицер взглянул на Хасика.

— Кажется, они направились прямо к источнику.

Хасик чувствовал, что все больше раздражается. Все должно было быть не так.

— Мы можем определить координаты? Высадить…

Внезапно на мостике заголосили ревуны, отдаваясь эхом среди высоких сводов. Белые Шрамы вокруг ключевых боевых постов схватили болтеры и начали выдвигаться к многочисленным выходам.

— Абордажная группа приближается, нойон-хан, — доложил Гогал почти укоризненным тоном и вынул из кобуры оружие. — Приказ на отражение атаки?

Хасик окинул взглядом командный мостик. При всем его размере, он был заполнен толпами людей: слугами, операторами станций, отделениями космодесантников, техножрецами. Сотни душ под его командованием. В центре мостика находился собственный кешик Хасика, несокрушимая свита из ветеранов в терминаторских доспехах. Такая же, как и у Кагана.

Согласно проведенным расчетам одно единственное братство не представляло серьезную угрозу. Но нойон-хан все же надеялся избежать полномасштабного боя и склонить несогласных на сторону благородного начинания. Возможно, эта надежда всегда была глупой.

— Мы здесь в безопасности, — холодно заявил Хасик. — Скажи им удерживать противника на исходных позициях.

Гогал поклонился.

— А что насчет… них?

Хасик снова повернулся к огромному сводчатому иллюминатору. Он видел их собственными глазами — четыре крупных боевых корабля в сопровождении эскорта, направляющиеся из сияния солнца Просперо к флоту Белых Шрамов. Они двигались медленно, но целеустремленно, в корне отличаясь от той дезорганизации, что охватила корабли V Легиона.

— Это не Шестнадцатый Легион, нойон-хан, — доложил Гогал.

— Вижу.

«Почему они не выходят на связь? Почему молчат?»

— Это испытание, братья, — заявил Хасик, повернувшись к воинам. В этот самый момент он услышал первые звуки болтерной стрельбы, раздавшиеся на нижних уровнях. — Ради этого мы и старались.

Он извлек свой клинок — чогорийский талвар, с которым он шел в битву с первых дней крестового похода.

— Теперь уже ничего не остановить, — произнес он. — Ради Империума, ни шагу назад.

Шибан на полной скорости ворвался в коридор. Его сопровождала дюжина воинов, за которыми следовало остальное братство.

Шокированные слуги с вытаращенными глазами прижимались к стенам, уступая им дорогу. Резко заревели сигналы тревоги, за ними раздались звуки общекорабельной аварийной сигнализации. Многие матросы корабля были вооружены лазерным оружием, но у них не было ничего, что могло бы остановить несколько сотен вооруженных и облаченных в броню, а главное, разъяренных Белых Шрамов. Палуба за палубой поднималось братство Бури, не встречая никакого сопротивления, которое не могли бы с легкостью сломить.

Неподалеку от цели Шибан ворвался в один из залов под уровнем мостика: огромное помещение с изогнутыми мраморными стенами и группами светящихся сенсорных линз. Сотни техножрецов и смертных офицеров разбегались перед ними, словно стада добычи перед клином охотников. Воин даже не видел лиц этих людей — они проносились мимо размытыми пятнами. Так же как и ряды логических машин-когитаторов, равных по высоте «Боевым псам» и испускающих пар из перегретых клапанов и транзисторных колонн.

Когда хан промчался мимо последних из них, первый сокрушительный залп болтеров искромсал стены вокруг него.

Заскользив, он остановился и, присев, внимательно огляделся в поисках источника выстрелов. Менее чем в двадцати метрах впереди тянулась широкая лестница, резко поднимаясь к дальнему концу зала. По обе стороны от нее вдоль стен тянулись террасы, забитые боевыми постами сервиторов.

Посередине лестницы на украшенной колоннадой площадке ожидала линия Белых Шрамов. Они заняли удобные огневые позиции, укрывшись за дугой колонн. Позади легионеров находились подступы к стратегиуму и мостику.

Их командир даже не пытался остаться в укрытии. Он шагнул вперед с болтером в одной руке и силовым мечом в другой.

— Больше ни шагу, братья! — выкрикнул он, и его усиленный воксом голос разнесся по залу. — Хватит. Если вы вынудите нас, мы будем стрелять.

От одного взгляда на противника у Шибана сжалось сердце.

Это был Торгун.

Терранец прибыл с большей частью своего братства: две сотни воинов были на виду, несомненно, много больше оставалось вне поля зрения.

— Это не может продолжаться, — ответил Шибан, оставаясь на месте. За спиной под прикрытием логических машин медленно подбирались его воины. — Ты не повелитель этого Легиона, Торгун.

— Как и ты, брат, — отозвался Торгун, взглянув на него со своей выгодной позиции. — Пути на мостик нет.

— Что с Каганом?

— От имени Кагана говорит Хасик.

Шибан почувствовал, как закипела кровь. Никто, даже сам Император, не говорил вместо Великого Хана.

— Я не один, — сказал Шибан. — По всему флоту воспротивятся другие ханы. Легион не примет власть Хасика.

— Они изменят свое мнение, — возразил Торгун, хотя он говорил так, словно убеждал самого себя. — Они поймут, как и Каган, когда он вернется.

Шибан изучил подступы к лестнице. Будет трудно — защитники обладали преимуществом высоты и укрытий.

Но верили ли они по-настоящему в то, что делают? Станут ли они удерживать позиции ради Хасика с тем же рвением, как сделали бы это за Кагана?

— Ты все еще можешь отступить, — сказал по воксу Шибан. — Я знаю тебя, брат, ты не из-за этого присоединился к ним. Ты никогда не хотел, чтобы так случилось. Опустите свои клинки. Речь больше не идет о верности. Все кончено.

Торгун колебался всего лишь долю секунды, едва заметный фрагмент на хронодиске. И все же он колебался.

— Я получил приказ, Шибан, — дерзко заявил он. — Больше ни шагу. Мы откроем огонь.

Шибан мрачно кивнул. Он передал по воксу безмолвную команду своему братству.

«Действуйте быстро и уверенно. Мы делаем это ради Кагана».

— Тогда мне жаль, брат, — произнес Шибан, сжав обеими руками глефу и приготовившись к броску. — Поверь, мне жаль.

«Вперед!»

С оглушительным ревом братство Бури выскочило из укрытий и устремилось вверх по лестнице прямо на поток болтерных снарядов. Весь зал наполнился огнем, грохотом и яростью.

Хан смотрел, как исчезают последние следы варп-энергии, как оседает пепел и рассеиваются остаточные проявления эфирной вспышки. И затем он увидел, как в вихре появляются семь фигур.

Шестеро были легионерами, облаченными в светлые терминаторские доспехи и вооруженными огромными косами. Наплечники были выкрашены в оливково-зеленый, а соединения между пластинами — в цвет железа. Воины были массивными, сутулыми и более коренастыми, чем свита Цинь Са. От их брони поднимался бледно-зеленый пар последнего из телепортационных лучей.

Седьмой был совсем иным. Он возвышался над ними, облаченный в доспех из некрашеной меди и выбеленного керамита. С наплечников с высокими закраинами свисал длинный темно-зеленый плащ. Вокруг пояса болтались прикрепленные цепями черепа, некоторые принадлежали людям, другие — ксеносам. Среди них ютился длинный многоствольный пистолет, усыпанный бронзовыми отметками убийств.

Из глубокой тени рваного капюшона сверкали янтарные глаза. Украшенная дыхательная маска скрывала нижнюю половину лица. Изнутри доспеха сочились струйки маслянистой жидкости, стекая по украшенным черепами поверхностям и шипя при контакте с иссушенной солью Просперо.