Липовый барон - Романов Илья Николаевич

«Хряк, хряк, хряк», – это звуки от моих малых катапульт, установленных на вершинах башен. Как я понял, целью были осадные машины. Но и тут облом: мелкие камни просто не долетали – сносились встречным ветром, а крупные ломали переборки осадных башен, но на их движение почти не повлияли.

Кстати, я не удивлён, что Илмар не использует катапульты: маг на поле весит больше их взвода. Да и к тому же против чего графу использовать метательные механизмы? Стены камнями не пробить, а в ворота надо ещё попасть, что почти нереально с учётом того, что у всех камней разная масса и траектория полёта.

Впрочем, что-то я задумался о лишнем.

Мастер пронзительно вскрикнул и куда-то указал. Вот теперь можно уже паниковать, это писец, товарищи…

Полз таран, укрытый крышей от стрелков и кипятка. С боков от орудия ползли странные конструкции, длинные и приземистые. Я понял, что это массивные лестницы на колёсах, сложенные из толстого бруса. До этого они были укрыты высокими палатками в лагере.

Поясню: на стену выше десяти метров по простой лестнице уже не вскарабкаться. Банально любая, сделанная из дерева, сломается под своим собственным весом, а не то что под весом бойцов. Лёгкие приставные алюминиевые лестницы у пожарников в современности и то достают только до пятого этажа, а это максимум десять метров.

Да не завывай ты так! Я знаю, что ты пожарник! Я говорю не про специальные машины с раздвижными лестницами, а про обычные приспособления с перекладинками, или ты будешь спорить с формулами сопромата?!

Так вот, к чему это я. По крохам римских хроник, известных мне, я не знал таких машин, и потому это было для меня шоком.

Я увидел длинные, деревянные вагоны с деревянными лестницами из бруса поверх них. Не могу сказать, за счёт каких рычагов поднимаются эти толстые лестницы, но мне и не надо расчётов: я просто знаю, что за счёт рычагов это возможно, а если к этому ещё добавить немного магии…

– Элба, нам что, писец? – первое, что вырвалось у меня.

Мастер не обратил на меня никакого внимания и, не стесняясь, начал командовать через мою голову.

А дальше начался ад. Не зря в хрониках десятки раз было написано, что главное – пережить первый штурм, остальные проще…

Я не видел, но знал, что там, около шестой башни, Антеро сцепился с десантом. Около восьмой было то же самое. У второй в ворота ломится таран, а по бокам от башни два вагона с лестницами поднимают свои снаряды к стенам.

Где-то на протяжении стены кто-то вскидывает верёвки с кошками и цепью на последние метры. Нас тупо заваливали мясом, количеством…

– Вниз! – заорал Элба. – Вылазка!

Можно подумать, что я на тот момент что-то понял.

– Ты должен возглавить вылазку за стену! – уже на бегу орал мне мастер.

Глава 9. О нелепости жизни и о том, что бродяга был прав в своих предчувствиях

Я, помнится, когда-то уже говорил о том, что люди, когда чувствуют свою смерть, ведут себя странно, не так, как обычно.

Скажу сразу, Антеро погиб. Мне передали его последние слова: «Я достаточно пожил…»

Думаю, не надо пояснять, к кому эти слова были обращены через посредников…

Я помню, что он мечтал о двух вещах: о гномьих доспехах и своём феоде. Бродяга! Ну как же так?! Зачем ты умер?! Ты же почти всё имел! Зачем?! Сука ты седая! Я подарил бы тебе надел! Зачем ты сдох, бродяга?!

Суки лучники! Потом штурм из осадной башни. Его, уже подраненного, добил какой-то хрен. С ним до последнего стояли его парни. Варун там и лёг на стене. У него был громадный щит, и он до последнего прикрывал раненого бродягу. Толстяк и после смерти, по словам очевидцев, мешал врагу нагрянуть через приставной мост: лежал на дороге и преграждал путь.

Гевур валялся в походной палатке для лекарей. Вора порезали знатно, но лекари говорят, что если он переживёт пару ближайших суток, то будет жить.

Самое удивительное – это живучесть Лорина. Во время бунта мятежников мелкий балагур просто спал пьяный в канаве и потому пропустил всё самое интересное. Во время штурма он свалил своими стрелами немало народу на подходе, а потом случился рукопашный бой, и он со своими кинжалами просто улетел со стены.

Кому-то покажется, что упасть с шестнадцати метров – это гарантированная смерть, но тут как повезёт. Во-первых, этот кадр, по его словам, умудрился в полете цепляться кинжалом за стену. Во-вторых, он упал на кусты шиповника под стеной. В общем, ему больше ущерба для здоровья было от шипов кустарника, чем от падения.

Впрочем, я слышал байки про пьяных бомжей, что падали пьяными с шестнадцатого этажа, и даже без особых последствий. Истории эти я никогда не проверял, но тут явный пример живучести такой твари как человек…

Ещё умер Элба. Его смерть произошла у меня на глазах. И если честно, я виноват в его гибели. Это я, сука, не научился нормально ездить на коне. Это из-за моей хреновой вольтижировки ему пришлось прикрывать наше отступление. Элба остался с неприсоединившимися рыцарями прикрывать наш отход…

Одно только могу сказать в своё оправдание: любой мастер меча мечтает умереть на поле боя, ну или хотя бы не в одиночестве. Кто может, тот поймёт разницу…

Я мог бы красиво вам рассказать о его смерти, но у самого ком в горле, так что довольствуйтесь сухими фактами.

Вообще, много кто погиб в тот первый штурм. У нас убыла примерно половина состава. У противника потери были в районе тысячи.

С одной стороны, мы свои потери восполнили ополченцами, перетянутыми из деревень. С другой стороны, Илмар сохранил свои основные силы: его тяжёлая конница почти не понесла потерь, за исключением нашей вылазки, когда они немного полегли…

В последующие пару дней войска по обе стороны стены зализывали раны. Я смутно припоминаю, как что-то заумно вещал на похоронах бродяги, Варуна и Элба, но хоть убей, не помню, о чём говорил.

Я просто посылал всех далеко и надолго, уединившись в командном шатре. Даже Гумус попал под раздачу – ему прилетело походной табуреткой. А вот нечего ко мне ломиться, когда я пьянствую в одну харю. Может, мне хочется в одиночестве поплакать, но мне западло, чтобы кто-то видел мои слезы…

Достал меня шлейф смертей. Халла, Кайя, Антеро, Элба, ну и в довесок Варун, которого я почти не знал…

Думаете, я про смерти сочиняю?! Я вам просто никогда не рассказывал про мёртвые аккаунты, на которые вечно приходит спам. Хотя с этим удовольствием жизни всем вам предстоит познакомиться, при условии, что вам не повезёт дожить до этого явления, когда количество мёртвых аккаунтов перевалит за десяток…

Из моего тихого безумия и запоя меня вывел Коим. За сутки доскакал до лагеря и отрезвил меня. Как?! Банально шоком. Закричал, что нас атакуют, а я, дебил, повёлся и выбежал из шатра с кистенём наперевес. Пьяный дурак, хотел мстить…

Наверное, за эти пару дней я сильно растерял свой авторитет. Хотя как сказать. Отчасти я сильно его поднял. С одной стороны, я пьяница и психопат, который так сильно переживает смерть близких. С другой, показал, что мои близкие – это не просто единички в статистике.

Теперь самому понять бы, единички они или нолики, но не могу. Сердце часто с правого бока колет. Я знаю, что это значит, всё-таки столько лет с психологом прожил, она мне это как-то объяснила…

Ну, дал слабину на пару минут, и хватит. Что никто не видел, того и не было…

Следующую пару дней я с трясущимися руками приходил в себя. Сказать, что мне хотелось отомстить – это ничего не сказать.

В моих грёзах о мести помощь пришла, откуда никто не ждал. Просто одной ночью из-за той стороны стены прилетела стрела с письмом. Мне прочитали послание, и постепенно пазл о мести сложился в картинку…

Если кратко, то в письме был призыв поддержать атаку на графа. По всему выходило, что самый лучший для неё момент – когда силы графа полезут на второй приступ. Мы их бьём со стены, их тылы режут союзники, а я вылазкой не даю им опомниться и бью врага в спину, когда силы графа развернутся спасать тылы.