Битва королей - Джордж Мартин

— Милорд, — позвал жалобный голосок с юта. Дочь капитана стояла у борта, глядя на них. Отец запретил ей сходить на берег, но всякий раз, когда Теон приезжал в Лордпорт, она слонялась по палубе. — Постойте, милорд, пожалуйста…

— Ну и как? — спросила Эсгред, когда Теон поспешно провел ее мимо барки. — Угодила она милорду?

Теон не видел нужды стесняться:

— На какое-то время. Она хочет стать моей морской женой.

— Ого. Ну, немного соли ей не помешало бы. Слишком она мягкотелая — или я ошибаюсь?

— Ты не ошибаешься. — (В самую точку — мягкотелая. Откуда она знает?)

Он велел Вексу ждать его у гостиницы. В общем зале было столько народу, что в дверь пришлось протискиваться. Внутри не осталось ни одного свободного места. Теон, оглядевшись, не увидел своего оруженосца.

— Векс, — заорал он, перекрикивая гвалт. «Если он с одной из этих рябых девок, шкуру спущу», — решил Теон. Наконец он углядел парня — тот играл в кости у очага и выигрывал, судя по куче монет перед ним.

— Нам пора, — сказал Теон. Парень и ухом не повел, пока Теон не поднял его за это самое ухо с пола. Векс собрал свои медяки и пошел за хозяином, не говоря ни слова. Это в нем Теону нравилось больше всего. Почти все оруженосцы любят чесать языком, но Векс — глухонемой от рождения, что не мешает ему быть очень смышленым для двенадцатилетнего паренька. Он побочный сын одного из сводных братьев лорда Ботли, и взять его в оруженосцы входило в цену, которую Теон отдал за коня.

Увидев Эсгред, Векс вылупил глаза, точно никогда не встречал ни одной женщины.

— Эсгред едет со мной в Пайк. Седлай лошадей, да поживее.

Сам Векс приехал на тощем низеньком коньке из конюшен лорда Бейлона, но конь Теона был совсем другого рода.

— Где ты взял этого зверюгу? — спросила Эсгред. Но Теон по ее смеху понял, что конь произвел на нее впечатление.

— Лорд Ботли купил его в Ланниспорте в прошлом году, но конь оказался для него слишком прыток, и Ботли решил его продать. — Железные острова чересчур скудны и каменисты для разведения породистых лошадей, и местные жители в большинстве своем неважные наездники — они куда лучше чувствуют себя на палубе ладьи, чем в седле. Даже лорды ездят на мелких лошадках, на лохматых пони Харло, а в телеги здесь чаще запрягают волов, чем коней. Крестьяне, слишком бедные, чтобы иметь какую ни на есть животину, сами таскают свои плуги по тощей, полной камней земле.

Но Теон, проживший десять лет в Винтерфелле, не собирался идти на войну без хорошего скакуна, и неудачная покупка лорда Ботли пришлась ему кстати: жеребец с нравом таким же черным, как его шкура, и крупнее обычной скаковой лошади, хотя и не такой большой, какими бывают боевые кони. Теон тоже был не такой большой, как многие рыцари, поэтому его это вполне устраивало. Глаза у жеребца горели огнем. Увидев нового хозяина, он оскалил зубы и попытался укусить ему щеку.

— А имя у него есть? — спросила Эсгред.

— Улыбчивый. — Теон сел в седло, подал ей руку и усадил перед собой, где мог обнимать ее всю дорогу. — Вроде меня. Один человек сказал мне, что я вечно улыбаюсь когда не надо.

— Это правда?

— Разве что для тех, кто вовсе не улыбается. — Теон подумал о своем отце и дяде Эйероне.

— Ты и теперь улыбаешься, милорд принц?

— О да. — Он взял поводья, полуобняв ее и при этом заметив, что ей не мешало бы вымыть голову. Он увидел давний розовый шрам на ее красивой шее, и ему понравилось, как от нее пахнет — солью, потом и женщиной.

Обратная дорога обещала стать куда более приятной, чем поездка из Пайка сюда.

Когда они отъехали довольно далеко от Лордпорта, Теон положил руку ей на грудь, но Эсгред тут же ее сбросила.

— Держись лучше за поводья обеими руками, не то твой черный зверь скинет нас с себя и залягает насмерть.

— Это я из него уже выбил. — Некоторое время Теон вел себя пристойно, рассуждая о погоде (ненастной с самого его приезда и часто дождливой) и рассказывая ей, сколько человек он убил в Шепчущем Лесу. Объясняя, как близко он был от Цареубийцы, он вернул руку на прежнее место. Груди у нее были маленькие, но твердые, и он это оценил.

— Не стоит этого делать, милорд принц.

— Еще как стоит. — Он слегка стиснул пальцы.

— Твой оруженосец смотрит на нас.

— Пусть его. Он никому об этом не скажет — клянусь.

Эсгред отцепила от себя его пальцы, крепко зажав их в своих. У нее были сильные руки.

— Люблю, когда женщина держит крепко.

— Вот уж не сказала бы, судя по той бабенке у пристани, — фыркнула она.

— По ней не суди. Просто на корабле больше не было женщин.

— Как по-твоему — твой отец хорошо меня примет?

— С чего бы? Он и меня-то принял не слишком хорошо — а ведь я его родная кровь, наследник Пайка и Железных островов.

— Наследник? Но ведь у тебя, кажется, есть братья, несколько дядей и сестра.

— Братьев давно нет в живых, а сестра… говорят, любимый наряд Аши — это кольчуга, свисающая ниже колен, а бельишко у нее из вареной кожи. Но мужской наряд еще не делает ее мужчиной. Я хорошо выдам ее замуж, когда мы выиграем войну, если найду такого, кто согласится ее взять. Насколько я помню, нос у нее как клюв у коршуна, рожа вся в прыщах, а грудь плоская, как у мальчишки.

— Ладно, сестру ты выдашь замуж — а дядья?

— Дядья… — По праву Теон как наследник шел впереди трех братьев отца, однако женщина коснулась больного места. На островах нередко случалось так, что сильная рука дяди отпихивала в сторону слабого племянника, который при этом обычно прощался с жизнью. «Но я не из слабеньких, — сказал себе Теон, — и стану еще сильнее, когда отец умрет». — Они для меня не опасны, — заявил он. — Эйерон пьян от морской воды и собственной святости и живет только ради своего бога…

— Разве его бог — не твой?

— Отчего же, мой. То, что мертво, умереть не может. — Он улыбнулся уголками губ. — Если я буду говорить слова вроде этих, с Мокроголовым у меня не будет хлопот. А Виктарион…

— Лорд-капитан Железного Флота и могучий воин. В пивных только о нем и поют.

— Когда мой лорд-отец поднял восстание, он отплыл в Ланниспорт вместе с дядей Эуроном и сжег флот Ланнистеров прямо на якоре, — вспомнил Теон. — Но этот план принадлежал Эурону. Виктарион все равно что большой серый буйвол — сильный, неутомимый и послушный, но скачку выиграть не может. Не сомневаюсь, что он и мне будет служить столь же преданно, как служил моему лорду-отцу. Для заговорщика у него маловато ума и честолюбия.

— Зато Эурону Вороньему Глазу хитрости не занимать. О нем рассказывают жуткие вещи.

Теон поерзал в седле.