Театр кошмаров - Таня Свон

Они уже не просто «та самая мерзкая компашка богачей», а настоящие отморозки, чьим преступлениям есть множество доказательств. И плевать Этель хотела, что Вальетти могут все замять. Она будет бороться за справедливость до победного!

Но сейчас, чтобы выбраться из чертовой ямы, ей нужно подыграть своим мучителям.

– Каспер бы ни за что меня не бросил! – выкрикнула она, все еще ощущая на языке привкус сырой земли. – Даже если он не придет сам, он пришлет подмогу.

– И потом за это огребет, – повседневным тоном отозвался Зак и хохотнул в конце фразы. Однако девушки его веселье не разделили.

– «Потом» – очень расплывчатое понятие. Может, нас уже утром всех за решетку упекут, – Клео явно начинала истерить. Ее голос подрагивал. Она была готова вот-вот расплакаться. – Я не хочу в тюрьму. Мне восемнадцать-то недавно исполнилось!

– Нас не посадят, – нервно гаркнул парень. – Чего разнылась?

– Громко сказано, – обвинительным тоном заговорила Хильда. – Только вот откуда такая уверенность?

– Тобиасу все всегда сходит с рук.

– Ты Тобиас? Нет? Вау! Я, знаешь ли, тоже. И Клео – не Тобиас. Нас не отмажут, как отмазывают его. Мои родители ведут бизнес, а не сидят в правительственных креслах. И, кстати, я скрывала, но бизнес давно идет не очень. Так что откупиться не выйдет.

– А меня родители убьют, – уже явно рыдая, пролепетала Клео. – Нас же отчислят из универа!

Этель тайно ликовала, слушая ссору. Ей даже вклиниваться особо не пришлось. К ее радости, все произошло само собой. Всего-то стоило обратиться к остаткам разума в хорошеньких головках…

– Дуры. Раньше вы чем думали? Вы уже наследили. Ты, Хильда, тушила о запястья Этель бычки еще час назад. А теперь…

– А теперь я раскаиваюсь и хочу ей помочь. Так что отвали, если не собираешься присоединиться.

– Думаешь, это тебя спасет? Этель же все слышала и поняла, что ты вовсе не раскаялась, а просто испугалась!

– Да какая разница, что у нее там случилось?! – Ложь сорвалась с языка гладкой сказкой. – Просто выпустите меня и пообещайте больше не трогать ни меня, ни Каспера, и мы квиты.

Этель закусила губу, ожидая, что будет дальше.

– Слышал? Мы с ней подружимся, а ты беги к своему Тобиасу.

– Идиотка. С хрена ли ты вообще сюда приперлась, если такая трусиха?

– Я была пьяна, – с ледяным спокойствием напомнила Хильда, и Этель знала, что та не врет.

В машине, в которой ее везли вместе с Дареном, все провоняло спиртом. Особенно несло от Хильды и Клео, которые едва могли вспомнить собственные имена.

– Постояла на холоде, протрезвела. Поняла, что творю, и одумалась. И тебе то же советую, – как по пунктам расписала Хильда. – Ну что? Так и будешь верить, что Тобиас – наш щит и меч? Лично я уже в этом сильно сомневаюсь.

– Друзья не заставят тебя вытворять такое, – дрожа от страха или от рыданий, согласилась Клео. – Мы ведь сейчас… преступники. Так нельзя!

Этель все еще не могла видеть, потому что песчинки земли под веками смешались со слезами. Но она кожей ощущала на себе пристальный взгляд Зака и ярко представила, как тот стоял у края ямы и жевал сигарету, смотря вниз. Горький запах табака щекотал нос и легкие, но лучше уж вдыхать его, чем нюхать пропитанную смертью землю.

– Ну вот отпустите вы ее. А дальше что?

– Лично я сваливаю, – уверенно заявила Хильда.

– Домой? – сквозь стук зубов проронила Клео.

– Вообще. Подальше от Тобиаса и его идиотизма. То, что начало происходить, – бред какой-то. Чувствую себя шестеркой с руками по локоть в крови, соплях и слезах врагов. Фу.

– Я с тобой! – поддержала подругу Клео.

Зак устало вздохнул и, судя по шороху, подошвой затушил бычок.

– Я поставлю лестницу, а потом, как отойдем подальше от кладбища, вызову нам такси.

Путы, что сдавливали сердце Этель, лопнули. Она позволила себе немного расслабиться и воспряла духом. Первую победу она уже одержала. Следующее сражение начнется уже утром, когда она позвонит сестре и они вместе придумают, как действовать дальше.

Пока Хильда и Клео, обрадованные таким исходом не меньше Этель, поливали Тобиаса всеми существующими ругательствами, она даже подумала, что не хочет создавать девушкам больших проблем. Мысль показалась наивной и глупой, но Этель не могла отделаться от ощущения зарождающейся симпатии к недавним обидчицам.

Да, то было не искреннее раскаяние, а лишь страх. Но то, что Клео и Хильда одумались и сделали крохотный шаг навстречу переменам, – уже успех.

Слушая шорох шагов Зака и полную яда беседу девушек, Этель сгорала от нетерпения. Лежа на дне ямы, она ощущала себя опустошенной и оторванной от мира. Несмотря на боль, тело просило свободы движений, и Этель мысленно вела обратный отсчет до окончания пытки.

Сейчас Зак возьмет лестницу. Опустит ее к ногам Этель. Он спрыгнет сюда сам или это сделает кто-то из девушек? Потом на руках и ногах Этель разрежут веревки, и она взберется наверх – к траве, а не голой земле. К широкому небу, а не его прямоугольному клочку.

Но что-то в ее идеальном плане дало трещину.

– Зак! Хильда! Здесь кто-то есть, – встревоженно шепнула Клео, и вся компания сверху притихла на несколько секунд.

Тишина стала гнетущей, а напряжение застыло в воздухе свинцовой пылью.

– Охранник? – прошелестел взволнованный голос Хильды, но ответить ей никто не успел.

Треск, с каким арбуз мог бы расколоться о землю, взрезал ночную тишь. От этого звука Этель почему-то замутило и в горле появился горький привкус желчи. Она неосознанно поджала колени к груди, свернувшись калачиком, будто такая поза могла помочь удержать содержимое желудка внутри тела или сделать Этель невидимой.

Шорох ветра смешался с едва различимым звуком, словно кто-то расплескал из ладоней воду, оросив траву. А затем воздух быстро напитался тошнотворным ароматом крови.

Клео зарыдала в голос. В течение пары секунд ее плач постепенно удалялся, девушка наверняка пыталась убежать. Но с новым щелчком истерика и торопливые шаги резко стихли.

– Не п-подходи, м-монстр! – едва проблеял Зак.

Зашелестела трава, по которой парень тащил что-то увесистое. Лестница. Дерево застонало – Зак вскинул ее как оружие.

«Не надо! – взмолилась Этель, прекрасно зная, к кому обращается. – Оставь в живых хоть кого-то!»

Но все повторилось в третий раз. Тело мертвого мучителя рухнуло на край ямы. Несколько комков земли сорвались оттуда и, разбившись о дрожащее тело, осыпали Этель тонкой рассыпчатой пеленой.

Ужас скребся вдоль позвоночника, выцарапывал сердце и норовил просочиться наружу криком. Этель знала, что за чудовище явилось по души ее врагов, но не испытывала ни облегчения, ни удовлетворения. Только горечь от осознания – этого