Сотканный мир - Клайв Баркер

— Полагаю, мы оба сознаем, как это меняет ситуацию, — сказал он бесцветным голосом.

— Почему меняет? — спросила Иммаколата.

Шедуэлла очень порадовала тревога, явственно проступившая на ее лице.

— Ты уязвима, — напомнил он. — Еще больше, чем когда-либо. Это меня беспокоит.

— Ничего со мной не случится, — заявила она.

— Но это возможно, — произнес Шедуэлл мягко. — Мы же не знаем, с каким противоборством нам предстоит столкнуться. Наверное, было бы разумнее, если бы ты вообще исчезла из Фуги.

— Нет! Я хочу видеть, как все они сгорят.

— Я понимаю, — кивнул Шедуэлл. — Но ты станешь легкой мишенью. Если мы потеряем тебя, мы потеряем и контакт с детьми Магдалены.

Иммаколата смотрела мимо Шедуэлла.

— Так вот ты о чем? Ты хочешь получить ублюдков?

— Ну… мне кажется, они удачный тактический ход…

— Забирай, — перебила она. — Бери их, они твои. Дарю. Не хочу даже вспоминать о них. Я всегда презирала ее слабость.

Шедуэлл тонко улыбнулся.

— Благодарю, — сказал он.

— Пользуйся на здоровье. Только дай мне увидеть пожарище. Вот все, о чем я прошу.

— Ну конечно. Непременно.

— И еще я хочу, чтобы нашли эту женщину. Сюзанну. Чтобы ее нашли и привели ко мне.

— Считай, она уже твоя, — ответил Шедуэлл, как будто не было ничего проще. — Только вот еще что. Есть ли какое-то особенное слово, чтобы я мог вызывать их?

— Разумеется.

Шедуэлл затянулся сигаретой.

— Тогда я должен его знать, — сказал он. — Раз уж они мои.

— Зови их так, как она их назвала. Тогда они будут слушаться.

— И как же их зовут? — спросил он, вытаскивая из кармана ручку.

Он нацарапал названные Иммаколатой имена на сигаретной пачке, чтобы не забыть. Покончив с этим делом, они ехали дальше в молчании.

II

Погребальная церемония

Первым делом Сюзанна и Кэл отыскали тело Джерико, на что ушло около получаса. Фуга давно уже вторглась в местность, где Сюзанна оставила тело, и они наткнулись на него скорее благодаря удаче, чем методичному поиску.

Удаче и детским голосам, потому что Джерико не остался незамеченным. Две женщины и полдюжины их отпрысков от двух до семи лет стояли (и играли) рядом с телом.

— Кто он такой? — спросила одна из женщин, когда Сюзанна и Кэл подошли.

— Его зовут Джерико, — ответила Сюзанна.

— Звали, — поправил ее кто-то из детей.

— Звали.

Кэл задал неизбежный деликатный вопрос:

— А что здесь принято делать с телами? В смысле… куда нам его нести?

Женщина заулыбалась, показывая полное отсутствие зубов.

— Оставьте его здесь, — посоветовала она. — Он ведь уже не будет возражать, верно? Заройте его.

Женщина с нежностью взглянула на самого маленького мальчика, голого и грязного, с застрявшими в волосах листьями.

— А ты что скажешь? — спросила она ребенка.

Мальчик вынул изо рта большой палец и завопил:

— Похороним его!

Этот клич немедленно подхватили все остальные дети.

— Похороним! Похороним! — орали они.

Кто-то уже опустился на колени и принялся рыть землю, словно дворняга, откапывающая кость.

— Наверное, необходимо соблюсти какие-то формальности, — сказал Кэл.

— Так вы что, чокнутые? — спросила вторая мамаша.

— Да.

— А он? — Женщина указала на Джерико.

— Нет, — ответила Сюзанна. — Он был Бабу и наш добрый друг.

Все дети копали землю, смеясь и по ходу дела швыряясь друг в друга комьями.

— Похоже, он был готов к смерти, — сказала женщина Сюзанне. — Судя по его виду.

Сюзанна пробормотала в ответ:

— Пожалуй.

— Значит, вам нужно закопать его в землю, и все. Это же просто кости.

Кэл заморгал, но Сюзанна, кажется, согласилась с женщиной.

— Я понимаю, — отозвалась она. — Понимаю.

— Дети помогут вам выкопать яму. Они любят копать.

— А это правильно? — спросил Кэл.

— Да, — ответила Сюзанна неожиданно твердо. — Да, правильно.

Они с Кэлом тоже опустились на колени и принялись копать вместе с детьми.

Им пришлось нелегко. Земля была тяжелая и сырая, оба быстро испачкались. Но пропотеть и прикоснуться к земле, которой они собирались засыпать тело Джерико, оказалось здоровым и странно умиротворяющим трудом. Рытье ямы заняло довольно много времени. Женщины наблюдали и руководили детьми, передавая друг другу трубку, набитую едким табаком.

За работой Кэл размышлял о том, как часто Фуга и ее обитатели не оправдывали его ожиданий. Вот они стоят на коленях и роют могилу под болтовню детей — это совсем не та действительность, к какой его подготавливали сны. Однако в определенном смысле она оказалась еще более настоящей, чем он смел надеяться: чего стоит грязь под ногтями и сопливый ребенок, с блаженным видом поедающий дождевого червя. Это не сон, а самое настоящее пробуждение.

Когда яма достаточно углубилась, чтобы поместить туда тело Джерико, они принялись сдвигать его к краю. В этот момент Кэл не выдержал и попытался отстранить детей от участия в похоронах. Он велел им отойти, когда они захотели поднять тело.

— Пусть помогут, — обратилась к Кэлу одна из мамаш. — Им же нравится.

Кэл взглянул на ватагу детишек, с ног до головы измазанных грязью. Они явно сгорали от желания нести тело — все, кроме любителя червяков. Тот просто сидел на краю могилы, болтая ногами.

— Не детское это дело, — заявил Кэл.

Он был поражен равнодушием мамаш к некрофильским наклонностям своих отпрысков.

— Неужели? — удивилась вторая женщина, в сотый раз набивая трубку. — Так ты разбираешься в этом лучше, чем они?

Кэл угрюмо поглядел на нее.

— Ну, давай, — подзадоривала она его. — Расскажи им, что ты знаешь.

— Ничего, — неохотно признался он.

— Тогда чего ты боишься? — спросила женщина мягко. — А если бояться нечего, почему бы не позволить им поиграть?

— Наверное, она права, Кэл, — сказала Сюзанна, дотрагиваясь до его руки. — И мне кажется, ему бы это понравилось, — продолжала она. — Он был не из тех, кто мрачно смотрит на жизнь.

Кэл все-таки сомневался, но было не до споров. Он пожал плечами, детишки вцепились маленькими ручками в тело Джерико и помогли положить его в могилу. После чего вдруг стали серьезными, но не потому, что соблюдали какую-то формальность или обряд. Одна из девочек смахнула грязь с лица покойника — ее прикосновение было нежным и легким, — а кто-то из ее братьев распрямил конечности Джерико. После чего все молча отступили, позволив Сюзанне в последний раз поцеловать губы Джерико. Только тогда, в самом конце, она негромко всхлипнула.