Под прикрытием (СИ) - Зеленин Сергей

Значит, нужна одежда «на все случаи жизни»!

Потихоньку помаленьку, в редкие минуты – когда больше ничем конкретно заняться было нечем, нарисовал к осени с сотню эскизов. Затем, ещё в октябре посоветовавшись с Анной Ивановной и её работницами, выбрав из них один мужской и один женский стиль, приобрёл в местном нэпманском магазине на Базарной площади потребное количество ткани и после нескольких примерок, переделок… Мне со второго раза «зашло», а для Лизы раз десять переделывали и, даже испортили три комплекта ткани!

Название стиля придумал сразу, долго не заморачиваясь ломая голову: «Пролетарский», или просто – «Пролетарка»… Типа:

Рисунок 40. Комсомольцы 20-х годов в самом модном на тот текущий момент, пркидом.

« - Смотри, Колян – какая деваха!

- Это какая из них?

- Да, вон та – в «пролетарке».

- Ух, ты… Вот это краля!

- Эх… Хороша Маша, да не наша».

Среди всех соображений, как и при выборе названия танца, самым главным было такое: назови как-то иначе – обязательно обзовут как-нибудь по-буржуазному и похерят саму идею на корню.

А так, только попробуй слово против-поперёк вякнуть!

Это было нечто среднее между джинсовым костюмом и полевой формой армии ГДР, от которой пошла наша «афганка». Сравнительно дешёвая и качественная ткань – но не такая грубая как «джинса», множество карманов, ложных заплаток, просроченных суровой ниткой… Медные заклёпки я вставил сам, как и кожаные «лейблы» с выжженными советскими символами.

- Много материала уходит и работы, - сомневалась хозяйка швейного предприятия, когда я поделился с нею своими далеко идущими планами, - дорого будет - не будут покупать.

- Вы, несколько неправы, Анна Ивановна. Сейчас среди молодёжи модны кожаные куртки, а наш с вами костюм в любом случае - дешевле её на порядок будет. В случае же расширения вашего дела и постройки фабрики «готового платья» - такая одежда будет по карману для молодёжи из семей среднего достатка и даже возможно студентам…

Это я закидываю удочку на дальнюю перспективу.

- Ну, а кому надо совсем дёшево – пусть в простыню заворачиваются, наподобие индейских йогов или египетских мумий.

Эта одежда первое время будет брэндовой, а «бренд» дешёвым не бывает… Зато, потом! «Бренд», это всего лишь реклама перед массовым потреблением.

Женский вариант «пролетарки» получился несколько проще в плане карманов, накладок и заклёпок - зато сразу было видно, что он именно женский! Приталинность, «кокетка», декольте - то да сё…

Короче, в курсе, да?

Прикид для Лизы обошёлся мне гораздо дороже мужского, да и ко всему прочему, он был в двух вариантах - брючный костюм и «классический» с юбкой.

Головным убором в мужском варианте была стильная кепка с отворачивающими «ушами» и большим козырьком - несколько похожая на «будёновку» без «шпиля», или скорее – на самурайскую армейскую кепку. В женском же варианте – пилотка с козырьком…

Лиза по ней, ну просто - без ума!

Сразу после представления я забрал у Лизы обновку, отдал постирать и вместе со своей спрятал куда подальше:

- Пока нечего нам с тобой форсить!

Есть у меня одна задумка - касаемая августа месяца 1923 года.

Как бы там не было, после того спектакля - швейное предприятие «Игла» заработало без выходных и, этой весной-летом, на улицах Ульяновки можно было довольно часто встретить парня или девушку из более-менее обеспеченной семьи - в модном прикиде «от кутюрье Свешникова».

Хахаха!

Рисунок 41. С обувью в Советской России была просто бЯда…

Анна Ивановна была женщиной честной и, с каждого пошитого и проданного изделия - не забывала отстёгивать мне долю за авторские права.

***

Другой, животрепещущий и схожий с предыдущим вопрос – обувь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я уж не про «стиль» - не до жиру, быть бы живу. С обувкой в России в те времена была просто беда, а в нашем Ульяновске – сущая катастрофа.

Пошить сапоги или ботинки очень дорого: даже наше волостное руководство в тёплый период времени предпочитало ходить босиком, что тогда про простых смертных говорить? Последнего нормального сапожника городок Ульяновка лишился в 1916 году, когда по распоряжению губернатора в уездном Ардатове попытались организовать пошив сапог для армии. Нижестоящие местные полицейские чины, получив распоряжение о привлечении сапожников-кустарей к работе в земских и военных мастерских, в безмозглом служебном рвении - приказали собрать «по градам и весям» всех сапожников и, как арестованных - под конвоем доставить в уездные города. Это обернулось бунтами и массовыми драками населения с полицией. Вот во время одной из таких потасовок, единственный стоящий ульяновский сапожник - был ненароком убит городовым…

Оставшиеся в волости представители это ремесла, могли осуществить лишь ремонт обуви – заменив подошву или сшив разошедшиеся голенище, но ничего более. Так что, если надо кому пошить обнову – приходилось ехать как минимум в уездный Ардатов.

Среди эвакуированных в 1918 году из Петрограда заводов, были не только крупные предприятия - но и небольшие национализированные частные мастерские. Досталось и мне такого добра пара-тройка вагонов. Так… В основном ничего ценного, представляющее для меня интерес: оборудование уровня середины-конца 19 века, если ещё не демидовских времён. Потихоньку-помаленьку, в течении зимы, втихаря сдал его в аренду местным кустарям от имени владельца – волостного Совета и, имел весьма весомый приварок к своим двум окладам.

Однако, была буквально парочка приятных исключений!

Когда мои бойцы-агенты выбирали себе добро из свезённого на полустанок имущества, мой заместитель Чеботарёв, нацелился на какое-то – мне незнакомого предназначения, оборудование и инструмент. Хотя, вот это – вроде швейная машинка:

- Почему такая большая?

- Прошивочный станок для кожи, - пояснил мой начальник команды по охране грузов, - а это - гвоздевая машина для прибивки каблуков. Винтовая машина, доппельная и весь струмент к ним… Видать, сапоги солдатские тачали.

Несказанно удивился:

- Ты откуда всё это знаешь? Сам - сапожник, что ли? Почему раньше молчал?!

- Да нет – вовсе никакой не сапожник, я…

***

С его слов дело было так.

Возвернувшись осенью 1915 года после излечения в госпитале в свою часть, Чеботарёв обнаружил её - как бы не на половину босой:

- Сам то, я свои сапоги по дороге пропил: думал - на фронте другие дадут, а тут вон оно как…

Часть находилась на Юго-западном фронте – под началом самого генерала Брусилова, а тот с подобными «босяками» особо не церемонился.

- Прописали мне за утрату имущества пятьдесят «горячих»… Выпороли розгами, то есть – но сапоги оттого на ногах не выросли, - смеётся, - это на следующий год, лишь летом - англицкие ботинки с обмотками стали давать, а той осенью-зимой – каждый ходил, кто во что горазд! Кто мешки на ноги наматывает, кто лапти себе плёл, кто куски шкуры забитого скота или павших лошадей… Возьмут такого «воина» австрийцы в плен и потом показывают из своего окопа и смеются: «Не стреляйте в свои лапти!».

Представляю такую картину и ржу не могу:

- Ну, ну… Слышал, а как же. Хахаха!

- А осень уже на дворе! Хоть и не так в ихней Галиции холодно - как у нас в Расеи, но всё равно - нижние чины стали хворать и дохнуть целыми ротами. Тогда наше полковое начальство думать-гадать начало - как на месте обувку солдатскую шить. Стали искать среди нижних чинов сапожников, вот я и вызвался ещё в лазарете – где мне спину, да задницу после розог лечили…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Так, ты же говоришь - не сапожник!

- Конечно, не сапожник, - отводит глаза тот, - однако шибко сильно обратно в окопы не хотелось… Убьют не ровен час, а за что?