Польское Наследство - Владимир Романовский

– Подручные Казимира.

– Невозможно!

– Тем не менее, это так.

Рагнар подошел к скаммелю и упал в него.

– Бьярке убит. Бьярке. Сам Бьярке.

– Я кое-что о нем узнал. По слухам, он спутался с Риксой…

– Нет, Райнульф, об этом мне рассказывать не надо. Не повторяй, что люди завистливые говорят. Они кого угодно очернят, им все равно. Бьярке!

Некоторое время Рагнар напряженно молчал, раздумывая. Райнульф подошел к окну, выглянул. До Бьярке ему дела никакого не было – он его едва знал.

– Казимир, стало быть, предоставлен самому себе.

– Казимир женился на Добронеге.

Рагнар резко повернулся к нему.

– Не шутишь?

– Нет.

– Это … пожалуй, это хорошо, – сказал Рагнар. – Как жалко Бьярке! … Добронега слишком связана с нами. Она остынет, мы до нее доберемся так или иначе, будет делать то, о чем ее попросят. Хотя, конечно … О, гром и молния! Подбить, что ли, Брячислава на захват Полонии? Силы стягиваются к Казимиру … А Конрад с Ярославом только этого и ждали … А скажи, Райнульф, не известно ли тебе, кто устроил Казимиру побег и доставил его в … как бишь? … в Глогов целым и невредимым, вместе с Добронегой?

– Известно.

– Кто?

– Мы о нем и раньше слышали. Некто Хелье.

Помолчав, Рагнар сказал, —

– Тебе не кажется, Райнульф, что нам пора бы с этим человеком познакомиться поближе?

– Кажется.

– Кто он такой?

– Из рода Ягаре.

– Это я и сам знаю.

– Человек Ярослава.

– Тоже знаю.

– Живет в Киеве. То есть, ездит постоянно по поручениям, но возвращается всегда в Киев.

– Вот, это уже хорошо, это зацепка. Женат он?

– Не знаю.

– Дети есть?

– Тоже не знаю.

– Надо узнать.

– Наведу справки.

– Уж пожалуйста, Райнульф.

Помолчали.

– А, э … Планы прежние? – спросил Райнульф.

– Какие планы ты имеешь в виду?

– По захвату Ярослава, например.

– Да, конечно.

– Не вмешается ли Хелье? – полушутливо предположил Райнульф.

– Он не может одновременно в нескольких частях света. Ловкий, изворотливый, но колесница Гелиоса у него к стойлам не пристроена. Пойдем, Райнульф, позавтракаем. Есть здесь неподалеку крог, замечательное пиво там варят. За завтраком ты поведаешь мне, что, собственно, предлагают мне отважные братья Гильом и Дрого, из рода Отвиль.

***

– Итак?

– Замечательное пиво, – сказал Райнульф, смакуя. – Поразительное. И кормят здесь неплохо. Хозяйка! Еще пива! … В знак своего расположения, дорогой кузен, братья Отвиль прислали тебе подарок.

– Тебе не идет лукавая улыбка, Райнульф, – заметил Рагнар. – Чересчур самодовольно ты улыбаешься. Хвастовство – не лучшее качество воина.

– Само собой так получается, – Райнульф, допив пиво, подмигнул. – Есть тут неподалеку дом, в северной части города.

– Ты говорил. Я уже послал туда надежного лекаря.

– Именно.

– Объясни еще раз, откуда взялся этот пленник.

– Братья Отвиль проявляли удаль в Сицилии, и захватили, неожиданно для себя, целый суннитский отряд. Оказалось – это особый отряд. Их всех пришлось порешить на месте, кроме привезенного, иначе, опомнившись, они бы помешали братьям и их войску. И в знак расположения, как я уж говорил тебе, пленника под охраной доставили сюда. Это само по себе интересно, поскольку обычно пленников возят в противоположном направлении.

Рагнар улыбнулся одними глазами.

– И он действительно готов на все? – спросил он.

– Увидишь. Не захочешь – можешь отослать его обратно.

Позавтракав, кузены направились в ничем непримечательный дом на северной стороне города, о котором говорил Райнульф. Открыл им хозяин дома, и сразу указал, как пройти в подвал. Рагнар сделал знак лекарю, ожидавшему его прихода в гриднице.

Норманнская охрана, доставившая пленника в Прагу, уехала обратно в Италию. Пленник сидел на ховлебенке у стены, прикованный двумя цепями. На вошедших он посмотрел презрительно и ухмыльнулся. Черные волосы, черная борода, узковатые глаза, среднее телосложение, кожа светлая. Ухмыльнувшись, пленник вдруг закашлялся, и кашлял долгое время, плюясь и едва не задыхаясь.

– Сколько ему осталось жить? – тихо спросил Рагнар у лекаря.

– Месяца три, не больше, – ответил лекарь.

– Это точно?

– Совершенно точно.

– Ты отвечаешь за свои слова головой.

– Я занимаюсь врачеванием двадцать лет, – надменно сказал лекарь, – и не привык, чтобы в моих словах сомневались.

– Вот тебе за труды. Ты свободен.

Лекарь с достоинством принял из рук Рагнара кожаный кошель и удалился. Райнульф остался стоять, а Рагнар запросто подошел к пленному и сел возле него на ховлебенк.

– Здравствуй, – сказал он по-гречески.

Пленный хмыкнул презрительно.

– Ты знаешь греческий? – спросил Рагнар.

– Знаю. А тебе-то что, неверный?

– Ты из Сицилии?

– Я – никто. Поэтому откуда я – не имеет значения.

– Так было не всегда, – заметил ему Рагнар.

– Ты об этом ничего не знаешь.

– Почему ж. Кое-что знаю.

Пленник презрительно фыркнул.

– Зовут тебя Насиб.

Как он об этом узнал, подумал Райнульф. Я не говорил ему, как зовут пленного.

– Да, – подтвердил пленный. – И что же.

– Начинал ты в военной школе фатимидов, под Каиром. Способности твои были оценены, и тебе предоставили выбор – «тигры» или «мстители». Ты выбрал второе.

Насиб сурово посмотрел на Рагнара.

– Что еще ты знаешь?

– Знаю, что в качестве «мстителя» ты отличился множество раз, и тебя в конце концов порекомендовали визирю. Так началась твоя карьера переговорщика. Ты и там добился успеха. Но в Константинополе тебя ждал провал. Ты почти уговорил Зоэ, Алеппо вот-вот должны были передать под власть Каира, как вдруг посланец некоего киевского правителя предоставил Зоэ информацию о твоем прошлом. О тебе. О людях, которых ты убил в качестве «мстителя». О твоих, и визиря, помыслах. И переговоры расстроились. Визирь не мог признать, что совершил ошибку, и срыв переговоров свалили на тебя. И ты бежал в Сицилию, к сарацинам. И поступил в отряд. И пять лет терпел унижения.

Насиб смотрел в сторону, губы его шевелились, глаза горели.

– Затем тебя нашел я. И ты ездил по моему поручению на Русь.

– По твоему поручению?

– Да. Ты наставлял Судислава, одновременно следя за ним. И убил бы его, если бы Судислав повел себя неправильно. Потом вернулся в Сицилию. А теперь тебя взяли в плен.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Терпение, друг мой. Киевский правитель помешал тебе в Константинополе – а зачем? Какое ему дело до того, кому принадлежит Алеппо? Он всего лишь хотел сделать правительнице Византии приятное. За твой счет, Насиб.

– Мне это известно. И что же?

– Что делает мститель, когда видит врага?

Насиб холодно посмотрел на Рагнара.

– Враг должен быть убит, – сказал он. – При первой возможности. Вместе со всеми, кого он знает, вместе с семьей, чтобы не продолжился его род.

– И за это каждого верного человека ждет награда, не так ли, Насиб.

– Да.

– Но есть враги малые, а есть большие.

Насиб промолчал.

– Убить одного из главных – все равно, что убить сотню неверных. Или даже тысячу.

– Каждый действует в соответствии с тем, что ему дано.

– Да. Но каждый, кому предоставлена возможность уничтожить одного из главных врагов Аллаха, не имеет права отказываться от такой возможности.

– Это правда.

– Знаешь ли ты, как зовут киевского правителя?

– Джарислаб.

– Правильно, Насиб. – И наклонившись к самому лицу Насиба, Рагнар сказал, – Я могу предоставить тебе возможность его убить.

– Я тебе не верю, – возразил Насиб. – Если верно, что именно ты посылал меня в Псков, то ты же меня и предал по возвращении.

– Это не так. Но я не прошу тебя мне верить. Ты убедишься в том, что я говорю тебе правду, когда благополучно и быстро прибудешь в Киев. Если ты последуешь путем, который я тебе укажу, всякий раз, когда конь твой устанет, ты найдешь подставу и свежего коня. Я тебе дам на дорогу столько денег, сколько тебе будет нужно. Если что-то окажется не так, как я тебе сейчас описываю – ты заберешь деньги себе и поедешь куда хочешь, только и всего.

Глаза Насиба загорелись недобрым огнем.

– Ты не шутишь ли, неверный? – спросил он. – Со мной шутить нельзя, предупреждаю тебя.

– Нисколько не шучу.

– Сколько мне лет, как ты думаешь?

– Не знаю. Лет сорок, – предположил Рагнар.

– Сорок три. У меня было три сына. И все трое погибли в войне с неверными. Но перед тем, как погибнуть, уничтожили дюжину неверных каждый. И сердце мое переполнено радостью за них. Ибо они выполнили свой долг.

Райнульфу стало слегка не по себе, но Рагнар даже не повел бровью.

– Это хорошо, и я понимаю тебя, Насиб, – сказал он. – Поэтому я не шучу и не обманываю тебя. Все будет так, как я сказал – нужно только твое согласие.

– Допустим, я соглашусь. Что дальше?