Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935) - Дитмар Нойтатц

Весенняя реорганизация 1934 г., усиление вмешательства со стороны райкомов, несущих теперь прямую ответственность за партработу на Метрострое, и назначение новых функционеров активизировали низовые структуры партии. Образцовые парторги так описывали в прессе свою деятельность:

«После реорганизации я взялся за обучение каждого отдельного коммуниста. Я позволил им выступить на собрании с отчетом, вел с ними беседы, рассмотрел их производственные результаты. Затем я поставил перед ними задачи: Головкин следит за качеством бетона, Хлюпин должен проводить производственные совещания в сменах. Каждый день я проверяю, какую работу выполнил каждый коммунист, и выступаю с соответствующей информацией на собраниях партгруппы. Обучение коммунистов позволило мне также выявить такого коммуниста, как Коркин, который начал воровать и сбежал со стройки. Все коммунисты охвачены политучебой. Явка хорошая. Некоторые коммунисты смогли привлечь к занятиям всех беспартийных своей бригады. Не все коммунисты осознали необходимость повышения своего политического уровня. Отдельно работаем мы с кандидатами. Каждому кандидату дано свое задание, например чтение газет с рабочими»{1929}.

«14. 8. Провел две беседы для проверки, читают ли члены моей группы газеты и что они знают о международном положении.

15. 8. Беседа с кандидатом Шишковым о событиях в Китае. Шишков знает не много, но интересуется. Нужно ему помочь.

16. 8. Читал с Шишковым «Правду», обсудил важнейшие пункты, разъяснил ему роль Папена в Австрии.

17. 8. Коммунист Андрианов плохо разбирается в международной политике, пытался рассказывать о партизанской войне в Манчжурии.

18. 8. Рассказал Шишкову о советской власти в Китае. Разговор с коммунистом Кузнеченко, который внимательно читает газеты. Всегда, если он что-то не понимает, посылает запрос в парткабинет Электрозавода, где он работал до мобилизации.

20. 8. Поручил всем коммунистам провести беседы о событиях в Китае в бригадах и сменах.

21. 8. Читал с Шишковым «Правду». Он сказал: Я чувствую, как расту. Теперь я уже сам могу разобраться в газете»{1930}.

Из того факта, что летом 1934 г. «Ударник Метростроя» несколько раз приводил такие положительные образцы в качестве примера для подражания, можно заключить, что такого рода случаи еще ни в коей мере не стали общим правилом. Тем не менее свидетельства метростроевцев оставляют впечатление, что весной 1934 г. произошел некий перелом{1931}.

Партийные секретари и парторги, всерьез воспринявшие свою задачу, являлись за час до начала своей смены и оставались еще на час после ее окончания на стройке или в парткоме. Многие ежедневно встречались с коммунистами своего участка{1932}. Наряду с выполнением собственно политических задач они заботились также об условиях жизни и труда своих рабочих. Их авторитет существенно повышался, когда им удавалось добиться очевидных улучшений в этой области, например оказывая давление на ответственных за снабжение рабочих спецодеждой или профсоюзных функционеров, следивших за состоянием бараков, или воздействуя на начальников шахт, или помогая сместить нелюбимого рабочими председателя профкома{1933}.

По распоряжению Кагановича партсекретари и парторги выезжали в барачные поселения, знакомились с условиями, в которых жили там рабочие, и по возможности вступались за них. Хороший парторг должен был интересоваться и семейными отношениями своих людей. Дело доходило даже до улаживания семейных конфликтов и урезонивания рабочих, которые изменяли женам и пропивали зарплату{1934}.

С другой стороны, партсекретари и парторги были обязаны побуждать рабочих к высшим трудовым достижениям и обеспечивать выполнение плана. Этих целей достигали с помощью проведения собраний, агитации, личных бесед, социалистического соревнования и ряда механизмов реализации власти, которые еще нуждаются в детальном исследовании. Членов партии, которые вели себя недостаточно конформистски или плохо работали, привлекали к дисциплинарной ответственности и нередко исключали из партии{1935}.

Активность образцовых парторгов не ограничивалась работой на этом посту. Парторг Абрамов, например, работавший бригадиром шахты 9-9 бис, одновременно состоял членом парткома, уполномоченным по работе с комсомолом, председателем товарищеского суда, председателем редколлегии многотиражки шахты, председателем группы поддержки Рабкрина, председателем бюро жалоб, председателем кассы взаимопомощи, председателем ревизионной комиссии, председателем профкома, а также руководителем группы общественного контроля за работой столовой и буфета{1936}. Такое совмещение должностей свидетельствует, впрочем, не столько об особой активности этого персонажа, сколько о нехватке подходящих людей для исполнения отдельных функций.

Б) Партийная чистка 1933 г.

Важную роль в процессе проникновения партии на Метрострой, в усилении дисциплины и активности членов партии сыграла чистка 1933 г., решение о проведении которой приняло Политбюро 10 декабря 1932 г.{1937} ЦК ВКП(б) и Центральная контрольная комиссия (ЦКК) в апреле 1933 г. сформулировали цель и основания проведения чистки: в годы массового приема в партию проникло множество вражеских элементов, многие из новых членов партии были колеблющимися или политически незрелыми{1938}.

В ходе чистки исключению из партии подлежали те, кто попадал под одну из следующих категорий: классово чуждые и классово враждебные элементы, прокравшиеся в партию, чтобы разложить ее изнутри; «двурушники», которые делали вид, что верно служат партии, а в действительности подрывали ее политику; личности, нарушавшие партийную дисциплину, высказывая сомнения или дискредитируя указания партии болтовней о нереальности их выполнения; «перерожденцы», которые приспособились к буржуазным элементам и не желали бороться против классовых врагов; карьеристы и «бюрократические элементы»; «морально разложившиеся» личности, опозорившие звание члена партии. Помимо того, следовало проверить уровень знаний членов партии, чтобы подтянуть «политически безграмотных»{1939}.

Для проведения чистки ЦК ВКП(б) и ЦКК образовали комиссию под председательством Рудзутака, которая, в свою очередь, назначала республиканские, областные и районные комиссии. Накануне проведения чистки партия, прежде всего в Москве и Ленинграде, развернула широкую агитационную кампанию в прессе и на партсобраниях{1940}.

Чистка началась в пограничных областях (на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири, Белоруссии, Карелии), затем охватила украинские голодающие районы в регионах Киева, Одессы и Винницы, далее последовали Москва, Ленинград, Урал и отдельно армия{1941}. До XVII партсъезда, состоявшегося 26 января — 10 февраля 1934 г., чистка прошла в 11 регионах, к весне 1935 г. — еще в 14. В 1935 г. с кампанией проверки партийных документов эта акция приобрела перманентный характер, она фактически продолжалась до конца 1930-х гг. и приобрела государственно-террористический характер.

К 1 января 1934 г. комиссии проверили 1,5 млн. из 3,56 млн. членов партии, исключив из партии 17% и еще 6,3% понизив до кандидатов и сочувствующих. В Москве доля исключенных (13,6%) оказалась ниже общесоюзного уровня{1942}. Мотивы исключения в значительной мере не носили политический характер (см. табл. 40).

Таблица 40. Основания для исключения из партии в ходе чистки 1933 г.{1943},[225] (Категория исключенных …… % проверенных во всех затронутых чисткой организациях / % исключенных во всех затронутых чисткой организациях / % исключенных в Москве и Московской области)

«Классовые враги», «классово чуждые» …… 2,7 / 16,1 / 13,4

«Двурушники» …… 0,9 / 5,4 / 5,1

«Перерожденцы» …… 1,5 / 8,9 / —

Нарушители партдисциплины …… 3,5 / 20,8 / 27,3

«Карьеристы» …… 1,4 / 8,3 / —

«Морально разложившиеся» …… 2,0 / 11,9 / 27,6

Пассивность …… 4,2 / 25,0 / 23,7

Другие причины …… 0,6 / 3,6 / 2,9

Всего …… 16,8 / 100,0 / 100,0

В Москве чистка началась в июне 1933 г. с речи Кагановича и «митингов» на заводах. Главой Московской комиссии по чистке был член Московского горкома партии и ЦК ВКП(б) В. Г. Кнорин. По районам были образованы комиссии в составе трех человек{1944}. Чистка в отдельных парторганизациях прошла открыто и при участии множества беспартийных. Каждый член партии должен был рассказать «треугольнику» о своей биографии, отчитаться о работе и ответить на вопросы членов комиссии и присутствовавших на собрании. Участие в собрании было весьма активным{1945}. Елена Боннер в своих воспоминаниях описывает, как в 10-летнем возрасте она пережила чистку: