Сердца в Атлантиде - Стивен Кинг

Над этим он ломает голову, пока кольдкремом снимает грим, а затем отбрасывает все заботы. Достает из ящика тетрадь ноябрь — декабрь, садится за стол и двадцать минут пишет: «Я сожалею от всего сердца, что причинил боль Кэрол». Он заполняет целую страницу от верхней строчки до нижней, от левого поля до правого. Убирает тетрадь и надевает одежду Билла Ширмена. Он убирает сапоги Слепого Уилли, и его взгляд падает на альбом в красном кожаном переплете. Он вынимает его, кладет на картотечный шкафчик и откидывает переднюю крышку с единственным словом — «ВОСПОМИНАНИЯ» — вытесненным золотом.

На первой странице метрика — Уильям Роберт Ширмен, родился 4 января 1946 года — и отпечатки его крошечных ножек. На следующих страницах фотографии его с матерью, его с отцом (Пат Ширмен улыбается, будто никогда не опрокидывал стульчик сына вместе с ним и никогда не бил жену пивной бутылкой), фотография его с друзьями. Особенно полно представлен Гарри Дулин. На одном снимке восьмилетний Гарри с завязанными глазами пытается съесть кусок торта на дне рождения Уилли (наверное, штраф за какой-то проигрыш). Щеки у Гарри все в шоколаде, он хохочет, и кажется, будто у него в голове нет места ни для единой подлой мысли. При виде этого смеющегося чумазого лица с повязкой на глазах Уилли вздрагивает. Вот так вздрагивает он почти всегда.

Быстро переворачивает страницу и пролистывает альбом ближе к концу, к фотографиям Кэрол Гербер и газетным вырезкам о ней, которые он собирал много лет: Кэрол с матерью, Кэрол с новорожденным братиком на руках нервно улыбается, Кэрол с отцом (он в синей морской форме курит сигарету, она глядит на него широко раскрытыми завороженными глазами), Кэрол в группе поддержки в старшем классе харвичской школы, снятая в прыжке — одна рука взмахивает шапочкой с помпоном, другая придерживает гофрированную юбку. Кэрол и Джон Салливан на украшенных фольгой тронах на школьном вечере в 1965 году, когда их избрали Снежной Королевой и Снежным Королем. Ну, просто сахарная парочка на свадебном торте — Уилли думает это всякий раз, когда смотрит на пожелтевший газетный снимок. На ней платье без бретелек, ее плечи безупречны. Нет никакого намека на то, что когда-то на короткое время левое было чудовищно обезображено и торчало двойным горбом злой колдуньи. Она кричала и до этого, последнего удара, сильно кричала, но простых криков Гарри Дулину было мало. В этот последний раз он размахнулся от пяток, и удар биты по ее плечу прозвучал, как удар колотушки по еще не оттаявшему куску мяса, и вот тогда она завопила, завопила так громко, что Гарри сбежал, даже не оглянувшись проверить, бегут ли за ним Уилли и Ричи О'Мира. Удрал старина Гарри Дулин — улепетывал, как вспугнутый кролик. Но что, если бы он остался? Предположим, Гарри не убежал бы, а сказал: «Держите ее ребята. Не желаю слушать визга, и она у меня замолчит», намереваясь снова ударить от пяток и на этот раз по голове? СТАЛИ БЫ они ее держать? Держать для него даже тогда?

«Ты знаешь, что да, — угрюмо думает он. — К покаянию ты себя приговорил не только за то, что сделал, но и за то, чего не сделал лишь случайно. Так?»

Вот Кэрол Гербер в платье, сшитом в честь окончания школы; фотография подписана «Весна 1966». На следующей странице вырезка из харвичской «Джорнэл» с подписью «Осень 1966». На фотографии опять она, но эта Кэрол, кажется, на миллион лет ушла от чинной девочки в выпускном платье, чинной девочки с аттестатом в руке, белых туфельках на ногах и со скромно потупленными глазами. Эта девушка пылает огнем и улыбается, эти глаза смотрят прямо в объектив. Она словно не замечет, что по ее левой щеке течет кровь. Она держит перед собой знак мира. Эта девушка уже на пути в Данбери, эта девушка уже в туфельках для танцев в Данбери. Люди умирали в Данбери, кишки вываливались, беби; и Уилли не сомневается, что отчасти ответственность лежит на нем. Он прикасается к огненной, улыбающейся, окровавленной девушке с плакатом «ОСТАНОВИТЕ УБИЙСТВА!» (только вместо того чтобы остановить их, она стала причастной к ним) и знает, что в конце только ее лицо имеет значение, ее лицо — дух того времени. 1960-й — это дым, а здесь огонь. Здесь Смерть с кровью на щеке и улыбкой на губах, и плакатом в руке. Здесь доброе старое данберийское безумие.

Следующая вырезка — первая страница данберийской газеты целиком. Он сложил ее втрое, чтобы она уместилась в альбоме. Самое большое из трех фото — вопящая женщина на середине мостовой, поднимающая вверх окровавленные руки. Позади нее кирпичное здание, которое треснуло, как яйцо. «Лето 1970» написал он снизу.

6 ПОГИБЛО, 14 РАНЕНО ПРИ ВЗРЫВЕ БОМБЫ В ДАНБЕРИ

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ВЗЯЛА НА СЕБЯ РАДИКАЛЬНАЯ ГРУППИРОВКА

«НИКТО НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОСТРАДАТЬ», —

ЗАЯВИЛА ПОЗВОНИВШАЯ В ПОЛИЦИЮ ЖЕНЩИНА.

Группировка «Воинствующие студенты за мир», как они себя называют — подложила бомбу в лекционном зале студгородка Университета Коннектикута в Данбери. В день взрыва там между 10 утра и 4 дня проводили собеседование представители «Коулмен кемикалс». Видимо, взрыв намечался на шесть утра, когда в здании никого не бывает. Но бомба не взорвалась. В восемь часов, а потом в девять кто-то (предположительно кто-то из ВСМ) звонил в службу безопасности университета и сообщал о бомбе в лекционном зале на первом этаже. Был произведен поверхностный обыск, эвакуация здания произведена не была. «Восемьдесят третье предупреждение о бомбе за этот год!» — сказал неназванный охранник. Бомба обнаружена не была, хотя ВСМ позднее категорически настаивали, что место ее нахождения было точно указано — вентиляционная шахта с левой стороны зала. Есть сведения (неопровержимые для Уилли Ширмена, если не для других), что в четверть первого во время перерыва в собеседовании некая молодая женщина попыталась — с большим риском для собственной жизни и здоровья — собственноручно извлечь бомбу. Она провела примерно десять минут в опустевшем зале, прежде чем ее почти насильно увел оттуда молодой человек с длинными черными волосами. Видевший их уборщик позднее опознал в мужчине Реймонда Фиглера, главу ВСМ. Молодую женщину он опознал как Кэрол Гербер.

В этот день без десяти два бомба наконец взорвалась. Господислави живых. Господислави мертвых.

Уилли переворачивает страницу. Заголовок из «Оклахомен» Оклахома-Сити, апрель 1971 года.

3 РАДИКАЛА УБИТЫ В ПЕРЕСТРЕЛКЕ У ДОРОЖНОГО ЗАГРАЖДЕНИЯ

«Крупная рыба» могла ускользнуть на несколько минут раньше

Утверждает агент ФБР Тэрмен

Крупная рыба — Джон и Салли Макбрайд, Чарли «Дак» Голден, неуловимый Реймонд Фиглер и… Кэрол. Иными словами, уцелевшие члены ВСМ. Макбрайды и Голден погибли в Лос-Анжелесе шесть месяцев спустя: кто-то в доме продолжал стрелять и бросать гранаты, пока здание пылало. Внутри обгоревших стен Фиглер и Кэрол обнаружены не были, однако полицейские эксперты нашли большое количество крови, группа которой была установлена как АВ, положительный резус-фактор. Очень редкая группа крови. Группа крови Кэрол Гербер.

Умерла или жива? Жива или умерла? Не проходит дня, чтобы Уилли не задал себе этот вопрос.

Он переворачивает следующую страницу альбома, зная, что надо остановиться, что надо вернуться домой — Шэрон будет волноваться, если он даже позвонит (он обязательно позвонит, позвонит из вестибюля; она права: он очень надежный), но остановиться прямо сейчас он не может.

Заголовок над фотографией черного черепа сгоревшего дома на Бенефит-стрит из лос-анджелесской «Таймс»:

3 ИЗ «ДАНБЕРИ 12» ПОГИБЛИ В ВОСТОЧНОМ

Л.-А. ПОЛИЦИЯ ПРЕДПОЛАГАЕТ ДОБРОВОЛЬНОЕ УБИЙСТВО-САМОУБИЙСТВО

ТОЛЬКО ФИГЛЕР, ГЕРБЕР НЕ ОБНАРУЖЕНЫ.

Впрочем полицейские считали, что Кэрол все-таки погибла. Статья не оставляла никаких сомнений. В то время и Уилли поверил, что это так. Столько крови. Но вот теперь…

Умерла или жива? Жива или умерла? Иногда у него в сердце что-то шептало, что кровь значения не имеет, что она выбралась из этого дощатого домишки задолго до заключительных актов безумия. А иногда он верил в то, во что верила полиция — что она и Фиглер ускользнули от остальных после начала стрельбы, но до того, как дом был окружен, и что она либо умерла от ран, полученных в этой перестрелке, либо была убита Фиглером, так как стала для него обузой. Если верить этой версии, огненная девушка с кровью на лице и знаком мира в руке скорее всего теперь скелет, поджаривающийся в пустыне где-то к востоку от Солнца и к западу от Тонопа.

Уилли прикасается к снимку выгоревшего дома на Бенефит-стрит… и внезапно вспоминает имя — имя человека, который, возможно, помешал Донг-Ва стать второй Ми-Лае или Ми-Кхе. Слоуком. Вот как его звали. Это точно. Будто почернелые балки и разбитые окна прошептали ему это имя.