Японские народные сказки - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дзюбэй стал удерживать женщину, но она, не слушая его, исчезла в темной глубине двора. Он не мог понять, явь это или сон, но казалось ему — во мгле забелело что-то, словно бы смутный женский облик.
Всю ночь он глаз не сомкнул, а наутро побрел к пруду с мыслью. «Нет, не простой это сон!» Будто какая-то сила влекла его туда.
Смотрит он: плывет уточка. Только завидела Дзюбэя, как замерла на месте и стала пристально глядеть на него, словно бы с гневным укором, а потом вдруг начала яростно терзать себя клювом и на глазах Дзюбэя рассталась с жизнью.
Глядя на воду, окрашенную кровью уточки, Дзюбэй-сан лишился чувств. С тех пор он никогда больше не брал в руки ружье.
170. Бог бедности
В старину жили в какой-то деревне молодые муж с женой. Жена была беспечна и нерадива. Попили чаю — опивки выльет перед очагом, поели рису — бросит объедки. Ничего мудреного, что пожаловал в этот дом бог бедности и поселился в нем[205].
Стали муж с женой жить все беднее и беднее и понемногу впали в полную нищету.
Новый год наступает, но не толкут они рис для праздничных моги. Ничего-то у них в доме нет. Ума не приложат, как помочь горю.
Но вот пришел канун Нового года. Нечем даже очаг растопить. Бедняк и говорит:
— Одно остается: выломаю из пола доски и спалю в очаге.
Выломал он доски из пола и разжег огонь. Но тут в глубине дома послышался шорох. Шевелится там кто-то. Удивились муж с женой: кто б это мог быть? Видят — спрятался в углу старик в грязных лохмотьях. Бедняк было замахнулся на старика горящей доской, а тот жалобно просит:
— Дозвольте мне погреться у очага.
Сжалился бедняк и позволил старику погреться. В благодарность старик поведал:
— Я ведь бог бедности. Живу в твоем доме вольготно уже восемь лет. Вот и уплыл твой достаток. А все отчего? Хозяйка твоя нерадива, опивки и объедки бросает перед самым очагом. Это мне по нутру, вот я у вас и поселился. Хочешь, чтобы богатство пришло в твой дом, прогони жену.
Послушался бедняк и отослал жену обратно, в ее родной дом.
Начал бог бедности наставлять бедняка:
— Ступай в город, купи сакэ.
— Да у меня и бутылки-то нет.
— Пойди в посудную лавку, купи.
Купил бедняк, как ему было велено, бутылку, наполнил ее вином. Деньги-то на покупку дал старик. Выпили они вдвоем вина.
— Нынче канун Нового года, — говорит старик. — Подожди у своих ворот и услышишь крики: «Ниц! Падите ниц!» Понесут мимо твоего дома паланкин с князем. И тут ты не плошай. Возьми длинный шест, нацелься в самую середку паланкина и ударь князя, да посильней!
— Какой страх! — испугался бедняк. — Пропала тогда моя голова. Ударить князя! Мыслимо ли!
— Это для тебя единственный случай разбогатеть, — молвил бог бедности. — Не оплошай же!
Подумал бедняк, что негоже ослушаться бога, взял длинный шест и начал поджидать у ворот.
И вправду, идет торжественное шествие. Засверкало вдали множество фонарей, несут княжеский паланкин. Как поравнялся паланкин с домом бедняка, нацелился бедняк, ударил — да промахнулся! Не попал в середку паланкина, а ударил передового воина. Упал воин замертво, а паланкин проплыл мимо. Поглядел бедняк на убитого — видит груду медяков.
Досада его взяла. Появился тут бог бедности и спрашивает его:
— Почему же ты не ударил самого князя? Ну да ничего, не печалься. В первый вечер Нового года князя понесут назад в паланкине. Бей на этот раз в самую цель, да смотри не промахнись!
Стал бедняк снова поджидать у ворот. Вот засверкали огни фонарей, послышались крики. Несут, несут княжеский паланкин! Нацелился бедняк получше и нанес удар шестом в самую середку паланкина.
И тут словно рухнуло что-то с грохотом. Посыпались из паланкина золотые монеты.
Подобрал их бедняк с земли и стал богачом.
171. Если б не крикнул фазан
В старину это было. На реке никак не удавалось починить плотину. Только починят, как поднимется большая вода и снесет ее. Собрались поселяне и начали совещаться. Один и скажи:
— Надо бы принести человека в жертву, чтобы плотина стояла крепко[206].
— Кого же?
— У кого платье с продольными полосками залатано лоскутом с поперечными, того и закопайте в землю.
Тут кто-то приметил:
— Да ведь на тебе самом в точности такое платье.
И верно! На том, кто посоветовал принести человека в жертву, платье с продольными полосками залатано лоскутом с поперечными полосками. Его самого и принесли в жертву. С тех пор плотина больше не рушилась.
Осталась после него дочь-сирота, и отдали ее замуж в дальнее селение. Молчит она и молчит, слова не вымолвит, только разве отзовется: «Да, да!»
Муж разгневался:
— Ты все равно что немая. Ступай себе назад в свою деревню, — и пошел ее проводить.
Когда проходили через луг, в траве громко закричал фазан. Вдруг, откуда ни возьмись, — охотник. Вскинул ружье и подстрелил фазана. Увидев это, молодая жена сложила стихи:
В мире неверном Остерегайся сказать Лишнее слово. Если б не крикнул фазан, Он бы остался в живых.— А-а, ведь и правда! Отец твой сболтнул лишнее, вот и принесли его в жертву. Ты боишься сказать пустое и потому не говоришь ни слова. Теперь я тебя понял, ты достойна похвалы, — сказал муж и снова повел ее к себе в дом.
Нельзя болтать понапрасну. Не ровен час, наживешь беду.
172. Волосок из волчьей брови
В старину один человек дошел до крайней бедности. Не было у него за душой ничего. «Чем дальше так жить, пусть лучше меня волки сожрут», — подумал он и отправился в горы. Настала ночь, появился матерый волк, увидел человека, но не тронул его.
— Почему ты не съел меня? — спросил бедняк.
Волк в ответ:
— Мы не каждого пожираем. Бывает, человек только с виду похож на людей, а душа у него звериная. Ты — настоящий человек, таких мы не пожираем.
Изумился бедняк.
— Но как вы узнаете, что у человека душа звериная, если он по виду ничем от других людей не отличается? — спросил он.
— А мы глядим сквозь волоски наших бровей, чтобы узнать правду.
С этими словами волк вырвал у себя из брови один волосок и подарил его бедняку. Взял бедняк волчий волосок, завернул в тряпицу и спрятал за пазухой. «Что ж делать? — думает. Волки и то не послушались моей просьбы, оставили в живых. Одно осталось: пойду бродить по свету нищим странником».
Как-то раз постучался странник в двери дома: пустите на ночлег. Старик-хозяин с охотой согласился, но вышла его старуха с лицом, перекошенным от злости, и отказала в приюте.
Тут вспомнил странник о волчьем волоске, достал его из-за пазухи и поднес к своему глазу. Вот тебе на! Перед ним коровья морда. Дал тогда странник волчий волосок старику-хозяину. Поглядел старик и только охнул. Не человек его старуха, а злая бодливая корова!
Выходит, правду сказал волк: не все люди настоящие люди.
173. Чудесные очки
В старину это было. Жил в деревне плотник. Как-то раз, возвращаясь с работы, приметил он: что-то блестит на дороге. «Вот диковина! Вроде бы очки». Поднял их плотник и надел на нос.
На соседних полях шла работа: люди сажали рисовые ростки. Но поглядел плотник сквозь очки… Куда же подевались, люди? Рис сажают бог Эбису[207], бог Дайкоку[208], петух, воробей, заяц, барсук…
— Ах ты, что ж это! Чудо какое! — с перепугу завопил плотник и снял очки. Сразу все стало обычным, привычным, на полях вокруг люди работают.
