Игра воровки - Джульет МакКенна

Я проскочила весьма подробные доказательства этого, мало что для меня значившие, и готова была поверить Джерису на слово.

«Если принять поправки Гара Претзена и добавить летописи эльетиммов, становится ясно, что, когда тормалинские поселенцы оказались в ловушке, они нанесли удар не по магии, которой владели эльетиммы, но каким-то образом по источнику их силы. Однако при этом они не только уничтожили основы вражеской магии, но и основы Тормалинской Империи у себя на родине. Эфирная магия в западных землях так и не оправилась в хаосе, воцарившемся после распада Империи, и в последующие Темные Поколения. Клановая система эльетиммов, однако, продолжала обеспечивать мысленный фокус для верности населения и, таким образом, резерв силы, хотя серьезно уменьшенный, для практикующих эфирную магию, которые были и жрецами, и правителями».

Далее Джерис подробно описывал состояние религии в Тормалине и других местах у нас дома – я это пропустила. Если нам нужны жрецы и верующие, чтобы дать нам эфирную магию для борьбы с этими ублюдками, то мы проиграли еще до того, как эльетиммы высадились. Я не могла вспомнить никого из своих знакомых моложе среднего возраста, кто делал что-нибудь более благочестивое, чем справлять те или иные праздники да клясться тем или иным божеством. Жрецам не стоило беспокоиться о доводах рационалистов, отвращающих людей от религии; апатия сама по себе отлично справлялась с этим.

Я была сильно подавлена и остальное читать не стала. Итак, теперь я получила ответы. Помогло мне это? Поможет это Планиру, даже если допустить, что мы сумеем передать ему что-то из этой информации? Сможет ли он добиться какого-нибудь содействия от императора? Если да, то смогут ли Тормалин и маги остановить вторжение, подкрепленное неизвестной магией? Половина герцогов в Лескаре, вероятно, перейдут на сторону эльетиммов, просто чтобы получить преимущество над своими соперниками, и к тому времени, когда Каладрийский Совет Дворян обсудит этот вопрос, эльетиммы уже встанут лагерем у их сторожей. Сэдрин его знает, что будут делать алдабрешцы, но готова поклясться, это будет все что угодно, только не со трудничество.

Когда я поправляла кипы документов, новая мысль разожгла во мне гнев, прогнав эти бесплодные размышления. Джерис работал здесь, ему разрешили пользоваться этими книгами, попросили написать заключение. Ему пришлось сотрудничать. Он не смог бы провернуть такую работу, если бы Ледышка контролировал его мозг. Я не могла винить Джериса за это, учитывая положение, в котором он оказался. Продал ли он свою ученость за свободу? Возможно, но, думаю, очутиться среди такого количества информации само по себе было могучим искушением.

Понимал ли Джерис, что его убьют, когда он закончит работу? Думаю, нет. Если бы я, например, ожидала худшего, то, вероятно, тянула бы время в надежде на счастливый бросок рун, который вытащит меня отсюда. С точки зрения Беловолосого, убийство Джериса имело смысл: зачем рисковать, что он расскажет все сопернику или, сбежав, доставит информацию эльетиммов домой. Все это так, но, если Джерис сотрудничал, зачем понадобилось его пытать? Не было для этого никакой разумной причины, кроме дурной болезни ума. Проклятие, мне некогда распускать нюни! Я схватила бумаги, которые могли бы пригодиться – в крайнем случае обменяем их на кусок хлеба, – потушила свечу и ушла.

Я стояла в коридоре, раздумывая, куда пойти, и вдруг заметила еще один добротный замок. Учитывая мою историю с запертыми дверями и сундуками, неудивительно, что я была внутри через несколько вздохов. Улыбка растрескала мои сухие губы – я увидела нашу одежду и кое-что из снаряжения. Я-то думала, все это давно растащили в качестве трофеев, но, видно, Ледышка держал своих ратников в узде или хранил наше присутствие в строжайшей тайне. Некоторые вещи оказались распороты или порезаны на куски, но, к счастью, рубашки и штаны во всем мире одинаковы и не представляли большого интереса. Я натянула свои бриджи и сапоги быстрее, чем любовник, заслышавший, как подъезжает лошадь мужа; собрала бриджи и сапоги Райшеда и Айта.

Сэдриновы потроха, здесь не было оружия! Я оглядела комнату. Оно должно быть где-то рядом, я не сомневалась в этом, сама не знаю почему. Подойдя к окну, чтобы приоткрыть ставни и впустить немного света, я обнаружила в нише большой деревянный сундук. Когда я подняла крышку, сталь, серебро и золото заблестели под звездами.

– Спасибо, Полдрион! – выдохнула я, ликуя.

Мечи были не наши, но меня бы устроило что угодно с рукояткой и острыми краями. Я отобрала два хороших клинка – тяжелых и подлиннее обычных – и горсть кинжалов. Не хватало еще ножен и перевязей, но, делать нечего, придется обойтись без них; по мечу в руке – это определенно подняло мой боевой дух.

Шум снаружи приморозил меня к половицам. Сквозь щелку в ставнях я увидела, как часовые встретились над лестницей, ведущей к парапету. Им на смену поднималась вторая пара. Наверху они постояли, обмениваясь впечатлениями, после чего первая пара поспешила вниз – к теплу, еде и сну. Скосив глаза, я увидела яркий отсвет жаровни – это они вошли в сторожку у ворот. Я посмотрела на звезды: Арфа Тримона висела прямо над головой – если стражники снова меняются, то рассвет уже не за горами. Ночи здесь, может, и длинные, но лишнего времени у меня нет. Я в темпе перерыла бархатные свертки на дне сундука. В одном оказались кольца, и я надела по две-три штуки на каждый палец: должны же здесь быть люди, берущие взятки.

Я обежала комнату на случай, если что-нибудь пропустила, но нашла только частную уборную в нише за занавеской. Я уже отворачивалась, как вдруг меня осенило. Я снова посмотрела на сиденье, на кувшин воды для смыва, а затем всмотрелась в открытый сток, уходящий в темноту. Я слышала о водяных уборных, хотя никогда их не видела, но эта, казалось, находится на полпути между ними и сиденьем, ведром и ящиком золы, чтобы сгрести за собой, – порядок, к которому я привыкла.

Вода. Мы не встретили по пути никаких водоемов с пресной водой. Те ручьи, что мы переходили, были совсем мелкие, а в деревне на каждой крыше стояли резервуары для дождевой воды, но не было ни одного колодца, во всяком случае, на открытом месте. Эта семья была из богатых, но хотя они, возможно, имели лишнюю воду для промывания уборной, я бы побилась об заклад, что она после употребления направлялась для дальнейшего использования. Я решила следовать и за этой мыслью, и за стоками.

Я быстро спустилась на нижний этаж, соблюдая осторожность – вдруг откуда-нибудь появятся слуги. Их отсутствие бросалось в глаза и даже немного удивляло. Меня едва не хватил удар, когда вышедшая на охоту кошка молча потерлась о мои ноги, но, кроме нас двоих, вокруг не было ни души. Я не знаю, где находились кухни; на самых нижних этажах замка располагались ванные и прачечные.