Найди меня, если сможешь (СИ) - Зареченская Лиса

***

– А вы уверены, что это хорошая идея? – спросила я, пробираясь через кусты к учительскому корпусу, точнее к небольшой пристройке рядышком. По словам домового, лучшая исцеляющая процедура для оздоровления ­– это банька, а лекарство – дубовый веничек. – Керам запрещено туда заходить, если нас поймают, то…

– Нас не поймают…Ты не сумневайся! Никакие лекари не помогут, послушай домового, который наблюдает за вами уже сотню лет. Хилые нынче керы пошли, потому что здоровье не укрепляют…, – махнул рукой домовой, доставая ключ и отпирая заветную дверцу. На меня повеяло сосновым запахом сруба, будто снова очутилась в деревне у бабушки. – Я обо всем договорился с хранителем бани, Архипка в доле, дельный парень, не подведет. А преподаватели отродясь так поздно баню не затапливали.

Я вздохнула, и хоть знала, что в баньке никого нет, но опасливо огляделась, прежде чем стянуть форму и завернуться в полотенце. Серафимыч, подпрыгнув,  надел на меня шапочку с кричащей надписью «баня парит – силу дарит», будто купленную только что в супермаркете. Не успев лечь на полати, спины коснулся горячий веник, что я аж взвизгнула. Домовой то и дело подливал какие-то смеси, приговаривал неведомые заклятия, которые я с трудом различала, а потом ушел за исцеляющим травяным настоем.

– Ладно, мне кажется, хватит, – сказала я, окунувшись в кадку с головой. – Пора сваливать.

Серафимыч уже бренчал  утварью в предбаннике, спешно все переставляя. Откинув волосы, заткнула покрепче край полотенца и, придерживая шапку, открыла нараспашку дверь. Пар заполонил прохладное помещение так, что я не сразу могла разглядеть предметы. Волосы налипли к коже, щеки нещадно горели (представляю, какими красными они были), кожа покрылась мурашками, а полотенце нещадно сползало по влажному телу. Видеть бы, куда наступать, а то ведь поскользнусь и растянусь на кафеле…

– Ух, ну и парок, – крикнула я, пытаясь рукой разогнать клубы пара. Что-то с головой не то, Серафимыч какой-то странный.– Кхе.

Слезы выступили на глазах, и кто-то повыше домового роста протянул полотенце. Наверное, Архипка пришел на помощь. Протерла глаза, прижала съехавшее полотенце ближе к себе, нервно сглотнула. Какой позор! Что сказать? Ванну перепутала?

– С легким паром, – произнес Альман, ничуть не меньше удивлен моим возникновением в клубах пара. Я металась не в силах придумать пути отступления, а мужчина сменил гнев на милость и просто без всякого стеснения и прежнего самоконтроля пожирал меня взглядом. Он даже отошел в сторону, облокачиваясь на дверной косяк и наблюдая издалека. – Вы уже уходите?

– Ага, – кивнула я, хотя не знала куда. Не в полотенце же по всему кампусу идти в общежитие, а переодеваться при Альмане смерти подобно. Конечно, в казармах разделения по полу нет, как и нет стеснения, но это ведь баня, а я не солдат. – Отвернитесь, пожалуйста.

– Ах, извините, конечно, – усмехнулся он, продолжая впиваться взглядом в мое тело, хотя ощущение было такое, будто впивался он в обнаженные ключицы губами…пока мысленно. – Я отвернусь, и вы снова исчезните. С вами, кера Софи, постоянно нужно быть начеку…

– Хорошо, вы поймали на меня с поличным, я никуда не денусь, – ответила, прикрываясь еще и шапочкой. Представляю, как выгляжу со стороны: пышущая теплом девица с пухлыми красными щеками соболиными бровями и покалывающими губами. Дородна баба, сказал бы Серафимыч, который вовремя смылся. Прав был домовой, нас не поймают, а вот меня очень даже… – Профессор Альман, при всем моем уважении к вам, прекратите пялиться. Мне нужно одеться. Вы не хотите извиниться?

– Нет, с чего бы? 

– Вы же такой правильный, а это нарушение всех инструкций! – злилась я.

– В свободное время я им не подчиняюсь. К тому же вы их не видели в глаза, кера Софи, – смел он насмехаться, подойдя ближе и легонько задевая меня плечом. 

– Я ваша кера, это превышение должностных полномочий!

– А не вы ли ревновали меня к женщинам в городе? – продолжал издеваться Альман, нарезая вокруг меня круги, как стервятник над добычей. – Так что же не так, вы же женщина, причем очень привлекательная…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Женщина?

– Странно, что это вас удивляет, – он видел, что я нахожусь на грани, и был готов пересечь допустимую границу, не сумев остановиться. – Могу доказать, если сомневаетесь в этом, кера Софи.

– Я… ничуть… не сомневаюсь, – то ли от страха, то ли от волнения голос звучал прерывисто. Так ли пугало меня наказание за нарушение правил, как сам Раймонд Альман, решив проявить свою темную сторону?  – Это ошибка, что я оказалась здесь.

– Смотрите на это позитивно, кера Софи, ищите плюсы, – передразнил меня Раймонд, уже прикасаясь своей грудью к плечу. – Это подарок судьбы. Хотите, договоримся?

 Раймонд был самым настоящим искусителем, с которым не сравнится ни один демонов этого кампуса! На меня смотрели глаза настоящего змия, правда, самого очаровательного, напористого и… Погоди, погоди, Софи, что-то ты засмотрелась на этого мужчину. Еще секунду, и он уговорит тебя отдать не только тело, но и сердце – улыбался он именно так, будто уже одержал желаемую победу.

– Погодите, – я выставила вперед руку, свободной рукой схватила ком своей одежды и мелкими шажками направилась к выходу из бани. – Знаете, давайте поступим правильно.  Я ведь совершила правонарушение, это факт, который вы не в силах отрицать.

– Действительно. И что дальше?

– Надо признаться в этом, – посмотрев, прямо в глаза, ответила Альману. Тот сразу нахмурился, снимая маску обольстителя, его губа даже дрогнула. – Пусть меня накажут, как полагается. Я пойду сейчас к декану Диркану и все ему объясню. Вас свидетелем указать?

– К Аркону? – я даже сама удивилась, как быстро разозлился Альман. Мне вдруг стало страшно самой. –  В таком виде? К декану?! Только через мой труп, кера Софи!

Я только выдохнула, полностью пораженная такой бурной реакцией. Мне после этого рыка даже говорить что-то ему было страшно, оставалось только бухнуться на колени и просить отпустить на волю. Раймонд сверлил меня взглядом, и в какой-то момент, не выдержав собственных тяжелых мыслей, подался вперед. Если он не может сопротивляться то что могу я?! Мужчина замер всего в миллиметре от губ.

– Родимая, жива? – дверь скрипнула, и спиной вошел Серафимыч, таща за собой кадушку с настоем. – Задержался… Ой, профессор Альман, и вы тут? Каюсь, проглядел супостатку, да уж жалко стало, больно хворая была… Замучалась ведь совсем, а ведь кровь с молоком!

– Вижу, – разочарованно рыкнул Альман, приходя в себя. На миг мне показалось, что он и сам корил себя в порыве. – Кера Софи, надеюсь, объяснительная будет лежать у меня на столе.

Я кивнула, опускаясь на скамеечку. Так и сердечный приступ можно схватить и, кажется, не мне одной.

Глава 17.

Многострадальный Аркон

Очередная попытка провести вечер в спокойствии была провалена с приходом Раймонда. На все мои причитания про поздний час, незваных гостей и, в конце концов, совесть, он просто махнул рукой и, расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, упал в кресло. Мои возмущения перешли в крайнюю степень недовольства, когда этот тип, по какой-то причине числящийся другом, в приказном тоне велел принести ему ледяной воды. Либо он окончательно обнаглел, либо что-то случилось из ряда вон выходящее. Судя по шальному взгляду и тяжело вздымающейся груди – второе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я впервые видел его таким эмоциональным, обычно он походил на бесстрастный механизм с шестеренками вместо сердца и магией вместо теплой крови. На несколько секунд даже показалось, что он едва сдерживает себя, лишь бы не дать мне кулаком в лицо. Такое раньше было разве что в студенчестве, но сейчас причин для мордобития не существовало, но Альман грозился взорваться.