Булавин 1-2(СИ) - Василий Сахаров

  Сначала, расскажу про нашу часть города, то есть про промышленные кварталы.

  Во-первых, на складах оружейного завода имелась продукция. На одном хранилось тридцать новеньких зембуреков (пчелок) - мелкокалиберных орудий, которые перевозятся на верблюдах или лошадях, и каждый из этих стволов стоил как минимум сто рублей. Вот и получается, что это уже три тысячи нам в плюс. Далее второй склад, в котором обнаружилось около пятисот ружей сделанных для гвардейского корпуса туфенгчи. По виду, нормальные фузеи, которые перекупщики заберут сразу, только предложи, и это еще около пятнадцати тысяч рублей.

  Во вторых, ценной добычей являлись изделия местных кузнецов-оружейников, которые делали не простые ножи и сабли с доспехами, а вооружение для богатой клиентуры, и каждая вещь из их кладовых, была настоящим произведениям искусства. Сколько точно добра имеется, определить не представлялось возможным, частников проконтролировать сложно. Но по самым скромным прикидкам мы могли рассчитывать на полсотни комплектов тяжелой брони, на три сотни изукрашенных слоновой костью и серебром клинков, и полтысячи кинжалов с драгоценными и полудрагоценными камешками на рукоятках. Солидно? Еще как, а главное, товар этот очень и очень ходовой, и отнюдь не дешевый.

  Кроме того, помимо оружия мы возьмем на борт несколько десятков самых лучших местных оружейников и кузнецов, которые теперь будут пахать на Войско Донское, а не на персидского шаха. И хотя я сам, по понятным причинам, этих людей использовать не могу, на то чтобы продать их нашим промышленникам, которые приставят пленников к делу, мне разума хватит. Стандартная практика с древних времен, захватил чужого мастера, используй его, и даже если он будет работать вполсилы, то все равно принесет тебе какую-то выгоду, а враг, наоборот, ничего не получит.

  Теперь, насчет того, что за городом награбил Борисов, который почистил больше десяти особняков и смог перехватить караван идущий из Сари в Демавенд с грузом табака. Жаль, конечно, что никого из хозяев загородных вилл на месте не оказалось, но и так все неплохо получилось. Понятно, что ковры, мебель и чистокровных лошадей мы с собой не возьмем, да и тюки с табаком придется спалить, расшивы суда вместительные, но совсем не резиновые. А вот драгоценную посуду и серебро с золотом бросать никак нельзя, груз малогабаритный и дорогой.

  И вот, приказы розданы, инструкции усвоены правильно, время дорого, и начинается реальная работа, в моем отряде очистка вражеского города от материальных ценностей воспринималась только с такой позиции. Ведется упаковка трофеев в тюки и полога, сбор повозок и лошадей в одном месте, и отбор наилучших мастеров, которые поедут на Дон. Казаки деловиты и собраны, никто не бухает - в походе это под запретом, и каждый человек трудится в поте лица своего. Все почти идеально за исключением одного момента, общения с противоположным полом города Амоль. Мои воины не святые скопцы и долгое время были в море, а вокруг столько симпатичных женщин, что в перерывах между грабежом, казаки уделяют им внимание и, удовлетворив потребности, продолжают свой общественнополезный труд. Это самое обычное дело при налете на город врага, в котором можно ни с кем не церемониться, так что удивления не вызывает и воспринимается как должное.

  Насчет себя скажу сразу, что я в разврате участия не принимал. И происходило это отнюдь не потому, что я по жизни правильный и положительный герой или потому что не хотел, гормоны гуляют, и мыслишки с порнокартинками в голове кружатся. Просто я не мог себе этого позволить, ибо атаман всегда на виду, а о моем поведении в походе обязательно будет доложено купцу Семену Толстопятову. А мне перед грядущей свадьбой сложности не нужны, а после нее и тем более. Такие вот происходили дела, при которых на меня легла забота о сортировке дувана и контроль за всеми движениями в зоне своей ответственности, а про развлечения пришлось забыть.

  После захвата Амоля прошло шестьдесят часов, и наступило третье наше утро на персидской земле. Дозоры Борисова сообщили, что с юга замечена вражеская конница, около полусотни всадников, по виду похожих на горцев Эль-Борза. Этой новостью я незамедлительно поделился со своими компаньонами, и так как все наши дела в городе уже были сделаны, мы решили, что пришло время покинуть город и, не задерживаясь, отходить к побережью.

  - Поджигай!

  Вернувшись в свой район города, скомандовал я, и десятки факелов полетели в здания, где уже заранее был рассыпан порох и накидан легковоспламеняющийся мусор, солома, перья из тюфяков и смоченные в масле тряпки. Полыхнуло знатно, пламя взвилось к небесам, и клубы черного дыма начали заволакивать все вокруг.

  - Выпускай работяг и жителей!

  Следующая моя команда разнеслась по улочкам и рабочим площадкам оружейного завода. Запоры цеха были открыты и более тысячи человек толпой ломанулись из уже загоревшегося здания. Выстрелами из пистолей вверх и криками казаки подбодрили пленников и направили их в сторону Южных ворот. Масса испуганных людей рванулась на волю, а я продолжил отдавать приказы:

  - Уходим! Следить за повозками! Рубцов, за мастеров головой отвечаешь! Лучко, твой десяток замыкающий, смотри, чтоб никто не отстал! Карташ, отпусти кралю! Местных баб, с собой не берем, я сразу предупреждал, а своих здесь не обнаружено! Вперед! Не зевать, а то сгорим тут все к чертям собачьим! Живее!

  Бодрые голоса сотников и десятников, дублировавших мои приказы, всколыхнули нашу грузовую колонну, которая растянулась метров на триста по улице, и пятьдесят семь повозок устремились к Северо-западным воротам. Двадцатиминутный марш по опустевшему городу и, во главе своего отряда, я первым выхожу в чистое поле и, остановившись за оплывшим и заросшим бурьяном рвом, наблюдаю за движением ватаги.

  Повозки у нас ладные, самые лучшие отбирали. Тюки все лежат один к одному, плотненько, и пленные мастера, передвигающиеся в центре, скованы кандалами, которые как побочный продукт производились на оружейном заводе. Порядок такой, что глаз радуется. И мои казаки идут походным порядком, настороженно оглядывают окрестности, и готовы отразить любого врага, который покусится на их добычу. Все правильно, хорошо и логично, за исключением одного момента. Юрко Карташ, молодой чубатый казачина, тянет за собой красивую темноглазую девку, и на мой приказ бросить ее в городе, видимо, попросту забил болт.

  - Юрко! - Окликнул я парня. - Сюда иди!

  Казак подходит, и девка, которая свободна и не повязана, плетется за ним следом. Смотрю на Карташа, а он, с вызовом, на меня, и в итоге, в схватке, кто кого переглядит, побеждаю я. Опустив взгляд и понурившись, Юрко говорит:

  - Не могу ее бросить, атаман. Понравилась она мне.

  - Ты понимаешь, что нарушил не только мой приказ, но и на весь отрядный уклад плюнул?

  - Ничего я не плюнул!

  - Не огрызайся. Было договорено, что с собой чужих женщин не брать. Были бы свои полонянки, другое дело, доставили бы их домой, а так, обычную гаремную суку пригрел, которая неизвестно через сколько рук прошла.

  Таких злых слов парень не стерпел, сжался как пружина и бросился на меня, но налетел челюстью на хук с правой и упал наземь. Рядом со мной незамедлительно появляются Рубцов и Борисов, и Сергей спрашивает:

  - Что с ним делать будем?

  - Сейчас посмотрим. Переводи мои слова этой восточной Джульетте.

  - Кому?

  - Не важно, Просто переводи.

  - Понял.

  Посмотрев на девушку, я спросил ее:

  - Кто ты и кому принадлежишь?

  - Зухра, - ответила она, - туркменка. Меня в прошлом году отец персам продал. Стала наложницей купца Рахима из Мешхеда, а потом меня начальник оружейной фабрики для своего гарема купил.

  - Зачем с ним пошла? - я кивнул на бессознательное тело Карташа.

  - Он мне понравился, а в городе оставаться нельзя, я с другим мужчиной была, и хозяин меня теперь насмерть забьет.

  - С нами тоже нельзя.

  - Но Юри сказал...

  - Ты его не так поняла.

  - Но ведь вы можете меня вывезти отсюда? - Девушка упала в придорожную пыль и в мольбе протянула ко мне свои ладони. - Спасите!

  Отстранившись от гладких смуглых рук, которые хотели ухватиться за мой сапог, я обратился к своим сотникам:

  - Что скажете?

  Первым высказался Борисов:

  - Баба на борту - это раздор среди казаков, склоки и ревность Карташа, который считает ее своей. Были бы мы рядом с нашей землей, проблемы не возникло бы, пару дней люди смогли бы перетерпеть. Но пятнадцать-двадцать суток в море, притом, что суда будут забиты под завязку, мало кто выдержит. Наложница она наложница и есть, не княгиня, и не дворянка, за которую можно выкуп получить. Так что мое мнение такое, бросить ее здесь, а Карташа оттащить в Гераз и перед погрузкой так выпороть, чтоб до самой Астрахани на ноги встать не смог.