Мэдук - Джек Вэнс

Вчера вечером принц Кассандр убедил Друна сесть на Эвандиг и отдать приказ. Сегодня Друну оставалось только занять место Казмира за Круглым столом, чтобы прорицание исполнилось. После этого его можно безопасно умертвить — скорее всего, сегодня же ночью. Дос- таточно стрелы, выпущенной из-за живой изгороди, или ножа, всаженного в спину за углом темного коридора — и Друна не будет в жи- вых! Кому Казмир собирался поручить это злодеяние? C нами ехали на север из Лионесса четыре всадника — не стану называть их голово- резами и убийцами, чтобы не обвинять их, не располагая уликами, но они не были ни рыцарями, ни стражниками.

Теперь каждый знает то, что знаю я, и понимает, почему я не пус- каю Друна на это место. Причуда ли это? Или вполне обоснованный поступок? Судите сами, а потом приступайте к совещанию».

В Зале героев установилась гробовая тишина.

Наконец король Одри огорченно произнес: «Присутствующие по- трясены, даже несколько сбиты с толку твоими разоблачениями. Мы выслушали необычайные обвинения. К сожалению, им свойственны ясность и последовательность, обычно свидетельствующие о досто- верности. Тем не менее, король Казмир, возможно, способен их опро- вергнуть. Что скажешь, Казмир, король Лионесса?»

«Скажу, что эта тщедушная юродивая лжет самым бессовестным и безответственным образом, демонстрируя полное презрение к истине и даже еще более отвратительное стремление извлекать удовлетворе- ние из чудовищной клеветы, взятой с потолка и высосанной из пальца! По возвращении в Лионесс ей придется долго учиться преимуществам правдивости».

Мэдук издевательски рассмеялась: «Вы что, действительно думае- те, что я юродивая? Я никогда не вернусь в Лионесс!»

«Я действительно думаю, что ты сошла с ума, — осторожно выби- рая слова, ответил Казмир. — Твои выдумки — не что иное, как бред сумасшедшей. Я ничего не знаю ни о Персиллиане, ни о его предска- зании!»

Послышался новый голос: «Лжешь, Казмир! Лжешь, как всегда!» В Зал героев медленно вошел король Эйлас: «Я сам, своими руками, похитил Персиллиана, Волшебное Зерцало, из твоего тайника и спря- тал его под лимонным деревом в саду твоей дочери Сульдрун. Един- ственное, чего я не знал — очередная подлость жреца Умфреда, и без этого уже причинившего невероятные страдания принцессе Сульдрун. Настанет день, когда Умфред заплатит за свои преступления».

Король Казмир молча опустился в кресло; лицо его побагровело. Одри сказал: «Я надеялся, что наше совещание укрепит солидарность королей Старейших островов и поможет удовлетворить наши давние взаимные претензии с тем, чтобы мы могли сократить численность армий и гарнизонов, отпустить домой рекрутов и позволить им возде- лывать землю, приумножая всеобщее изобилие. Возможно, моя наде- жда — не более чем наивная мечта».

«Я так не думаю, — отозвался Эйлас. — Должен откровенно при- знаться, что презираю Казмира как человека. Никогда не забуду и не прощу его жестокости. Тем не менее, мне приходится иметь дело с королем Лионесса Казмиром, и я готов ограничиваться рамками веж- ливости, если это способствует успеху моей политики. Позвольте мне повторить, в чем состоит сущность моей политики — она предельно проста, и все присутствующие смогут ее понять. Мы не позволим опасному агрессору нападать на мирные государства. В частности, если Даот соберет огромную армию и нападет на Лионесс, мы немед- ленно выступим на стороне Лионесса. Если Лионесс позволит себе непростительную глупость и вторгнется в Даот, наши войска немед- ленно выступят против Лионесса. Пока преобладает мир, мы будем поддерживать мир. Такова наша национальная политика».

Король Кестрель Помперольский скептически заметил: «Все это превосходно! Но вы сами завоевали Южную и Северную Ульф лян- дии!»

«Это не так! Я по праву возложил на себя корону Южной Ульф- ляндии, будучи законным престолонаследником. Королевство Север- ной Ульфляндии передал мне умирающий король Гаке — с тем, чтобы я отразил вторжение ска. Я разбил полчища ска, и обе Ульфляндии теперь могут вздохнуть свободно, не опасаясь давних врагов!»

Король Одри тоже не был полностью убежден: «Вы удерживаете земли за моими западными болотами и отказываетесь их вернуть!»

«Я завоевал крепость Поэлитетц, отобрав ее у ска, чего вы не смогли сделать, и удерживаю ее теперь, потому что эскарп, на котором она находится, образует естественную границу между нашими стра- нами. Кроме того, Поэлитетц продолжает охранять Даот, а не угрожа- ет ему».

«Хмф! — надул щеки Одри. — В данный момент не стану устраи- вать дебаты по этому вопросу; в конце концов, это не так уж важно. Пусть каждому из сидящих за Круглым столом будет предоставлена возможность высказать свое мнение по очереди — скажем, по часовой стрелке».

Каждый из королей высказался, в общем и в целом в более или менее дружелюбном тоне. Когда очередь дошла до того места, где должен был сидеть Друн, Мэдук воскликнула: «Так как я представляю принца Друна, от его имени я поддерживаю политику короля Эйласа. Говоря от своего имени, как принцесса Мэдук Лионесская, я отвер- гаю...»

Король Казмир внезапно взорвался: «Мэдук, молчи! Отныне, на- чиная с этого момента, ты больше не принцесса из Хайдиона, ты во- обще больше не принцесса, и точка! Ты — безымянный подкидыш, дочь какой-то похотливой лесной твари и бродяги, ночевавшего в придорожных канавах! У тебя нет никакой родословной, твой отец вообще неизвестен! В качестве таковой ты не имеешь никакого права выражать какие-либо личные мнения на совещании государей: мол- чи!»

Король Одри прокашлялся: «Возражение короля Казмира не ли- шено веских оснований, хотя и выражено в несдержанных тонах. Я постановляю, что девица по имени Мэдук больше не может высту- пать на нашем совещании от своего имени, независимо от того, на- сколько проницательны или содержательны ее наблюдения».

«Очень хорошо, ваше величество! — согласилась Мэдук. — Я больше ничего не скажу».

Казмир угрожающе произнес: «Не вижу никакого смысла в про- должении этого обсуждения — в любом случае не в условиях, сущест- вующих в настоящее время».

Король Одри огорченно пытался спасти положение: «Мы выслу- шали несколько расходящихся точек зрения; эти расхождения, по сути дела, не способствуют ничему, кроме продолжения взаимных распрей. Возможно, однако, наши противоречия могут быть согласованы или сведены к минимуму, если мы продолжим их обсуждение позже — например, сегодня вечером или даже завтра. Дальнейшие переговоры позволят нам упорядоченно изложить аргументы и определить мае- штабы уступок, на которые мы готовы пойти во имя всеобщего благо- получия».

«О каких уступках вы говорите? — воскликнул грузный король Годелии, Дартвег. — Мне незачем делать какие-либо уступки! Я хочу, чтобы Одри усмирил своих бешеных псов, устраивающих облавы в пограничных топях! У нас в Годелии нет хороших лесов — а когда наши охотники идут по следам пугливого оленя и ненароком забреда- ют в Даот, на них нападают чертовы патрули! Этому произволу необ- ходимо положить конец!»

«Ваши требования неразумны, — холодно отозвался король Одри. — Я могу предъявить вам гораздо более серьезную претензию: вы оп- лачиваете и вооружаете визродских мятежников, не дающих нам по- коя ни днем, ни ночью!»

«А почему бы я их не поддерживал? — возмутился Дартвег. — Это наши кровные братья-кельты! Они имеют такое же право жить на своей земле, как любой другой, и выбрали Визрод местом жительства. Каждый честный человек обязан оказывать им помощь. Постыдитесь, король Одри! Вам не следовало даже упоминать об этом вопросе при других!»

Одри разозлился: «Моя попытка созвать совет мудрых государей, руководствующихся логикой и разумными соображениями, позволила проникнуть в наше августейшее присутствие ряду болванов и тупиц, хотя протокол не позволяет мне назвать их имена! Я потерял всякую надежду, моему терпению пришел конец. Посему я закрываю и рас- пускаю это совещание!»

4

Вельможи и их дамы, собравшиеся в Зале героев, стали постепен- но расходиться — черед Двор мертвых богов в просторный вестибюль Фалу-Файля, где, озираясь по сторонам, они образовали несколько групп, вполголоса обсуждавших утренние события. Дамы сосредото- чивали внимание главным образом на Мэдук. Ее поведение анализи- ровалось с различных точек зрения; при этом употреблялись такие эпитеты, как «храбрая», «упрямая», «истеричная», «тщеславная», «су- масшедшая» и «непокорная»; нередко звучало также выражение «раз- витая не по годам». Никто не мог точно определить, в каком именно смысле применялось последнее выражение, но все соглашались с тем, что оно правильно характеризовало опальную принцессу.

Что касается самой Мэдук, она ненавязчиво присела в сторонке на скамье, в компании принца Джасвина. Некоторое время они молча наблюдали за приглушенным переполохом в вестибюле; Мэдук уныло повесила голову, не зная, что ей теперь следовало предпринять.