Роман с Джульеттой - Ирина Мельникова

– Это что-то! Это что-то! – шептал в упоении Сережа Марков из-за своего «капитанского мостика».

Карнаухов и Зоя Аркадьевна, которые поссорились перед премьерой из-за того, что завтруппой досталось меньше контрамарок, чем она рассчитывала, сидели, взявшись за руки, словно давние и преданные друг другу супруги, и восторженно взирали на сцену. Дрязги, склоки, финансовые проблемы и мелочные обиды – все отступило в этот миг перед великой силой искусства…

Впервые за много лет театральный зал был переполнен. Несмотря на собранные отовсюду стулья, мест все равно не хватило. Но никто не замечал ни духоты, ни тесноты, а в антракте люди подходили друг к другу в фойе, обменивались мнением и радостно пожимали руки даже тем, с кем прежде не знались в силу разных обстоятельств. Эйфория, царившая на сцене, захватила в плен всех, кто присутствовал в этот вечер на премьере. Радостная и чувственная атмосфера праздника, пронизанная светлой печалью и тихой грустью о несбывшихся мечтах и желаниях, обволокла и поглотила даже тех, кто никогда не числил себя в записных театралах.

Возле гримуборной, которую Алина делила с Галиной Собецкой и еще одной актрисой – хохотушкой Наденькой Киселевой, толпились поклонники – непременные Серпухов и Цуранов, а также с десяток сытых мужчин в компании дородных спутниц в вечерних платьях. Это были гости из области и местное начальство в лице мэра Собакина, его трех заместителей и председателя горсовета Золотухина. Все жаждали пообщаться с новой примой, но у дверей, заслонив проем своим телом, непоколебимым стражем высился Геннадий Петрович Карнаухов. Бледный, вспотевший от своей непривычной смелости, он пресекал все попытки желающих проникнуть в гримуборную.

– Господа! Господа! Пожалуйста, разойдитесь! Алине Вадимовне нужно отдохнуть, – увещевал он возбужденную публику и журналистов, которые своими треногами и острыми локтями создали явный дискомфорт для местных чиновников. – После спектакля она к вашим услугам. А сейчас не обессудьте! – Он приложил руку к сердцу и умоляюще посмотрел на Суханова и Цуранова. Словно попросил поддержки.

– Да чего там, – покровительственно похлопал его по плечу Юрий Борисович, – мы все прекрасно понимаем! Только передай Алине Вадимовне наше восхищение и цветы. – И он кивнул на две огромные корзины с багрово-красными и белыми розами, которые стояли по обе стороны двери. – От меня и Михаила Романовича! Непременно передай!

– А интервью? – взвыл один из журналистов, худой длинноволосый парень в бесформенных джинсах с множеством «молний» и накладных карманов. – Вы обещали пресс-конференцию перед премьерой…

– Алина Вадимовна неважно себя чувствовала, и мы решили не рисковать, – величественно заявил Серпухов, который к пресс-конференции не имел никакого отношения, но не преминул показать всем, что он в курсе всех проблем. А кто в курсе всех проблем? Ну, конечно же, тот, кто стоит у руля…

– По поводу интервью вопрос решен, Тарас, – обращаясь к журналисту, строго сказал Карнаухов. – Алина Вадимовна уже дала интервью для телевидения. С нее пока хватит. С газетчиками она встретится завтра. – И, раскинув руки, пошел на толпу поклонников. – Все, все, господа хорошие! Слышали? Дали первый звонок. Прошу занять свои места…

Толпа рассосалась, а довольный Карнаухов перенес корзины с розами в гримуборную. Алине хватило одного взгляда на букеты, чтобы понять, от кого они. «Ого! – подумала она. – Война Алой и Белой розы достигла апогея».

– Восторг! – Карнаухов закатил глаза. – Полный успех! Победа! – И с обожанием посмотрел на Алину. – Ласточка вы моя! Голубушка! Вы видели? Даже Луганцев пришел! С американцами!

– С канадцами, – машинально поправила Алина и, сделав последний глоток кофе, поставила на столик пустую чашечку.

– Да какая разница! Журналисты напишут об этом, и все поймут, что наш театр выбрался из ямы! Теперь мы – ого-го! – всем покажем, когда у нас такие артисты! – Он обнял за плечи Алину и Собецкую. – Девочки! Прошу вас, не снижайте темпа! Зал должен заливаться слезами и писаться от восторга!

– Смотрите сами не уписайтесь, Геннадий Петрович, – язвительно сказала Собецкая. – Идите уже! Дайте нам пару минут передохнуть.

– Иду, иду, солнце вы мое, рыбки золотые! – Карнаухов послал им воздушный поцелуй и, вытирая слезы умиления, закрыл за собой дверь гримерной.

Галина Собецкая перевела взгляд на Алину.

– Прости, я давно хотела сказать… – она замялась. – Конечно, характер у меня не подарок… Но, честно, Верка Белова тебе в подметки не годится. Да, она бы неплохо сыграла… Однако нет в ней изюминки! Огня нет!

– Галя, не надо! – тихо сказала Алина. – Ты прекрасно понимаешь, Белова выздоровеет и вернется в театр.

– Ну и вернется! Что такого? – рассердилась Собецкая. – Или думаешь, я перед тобой прогибаюсь на всякий случай? С примой решила подружиться? Смотри, сейчас все в друзья бросятся! Обожатели, поклонники, спонсоры, всякая мелкая шушера будет тебе руки лизать и на задних лапках стоять!

– Галя, прости, мне это не в новинку, – усмехнулась Алина. – Я знаю, как разводить стрелки! – Она кивнула на клумбу в углу гримуборной. – Цветы, подарки… Они что-то значат в начале карьеры, а после… Согласись, воспринимаешь это как ритуал, как традицию…

– Я о другом, – Галина опустила глаза. – Цуранова и Серпухова в городе терпеть не могут, и если ты с кем-то из них замутишь… Прости, это скажется на твой репутации. Понятно, денег у них куры не клюют, но все же…

Алина улыбнулась и обняла Собецкую.

– Галочка, ты меня тоже прости, ни с кем из них я не собираюсь, как ты говоришь, мутить. Но и ссориться не хочу! Теперь я смогу диктовать условия. И хочу только одного: чтобы мне не мешали.

– Ты можешь на меня рассчитывать, – тихо сказала Собецкая и отвела взгляд. – Не такая уж я и злыдня!

– Спасибо! Я очень надеюсь на твою поддержку. Знаешь, пока мне не очень уютно в театре…

– Я поняла, но труппа к тебе неплохо относится. Артем просто влюблен в тебя, Сережа Марков, естественно, обожает, мой Шувалов приударил бы за тобой, да я ему в свободе маневра отказала. Карина точно боготворит, да и прочие наши старушки к тебе благоволят, о мужиках и говорить нечего, – Собецкая неловко улыбнулась. – Разве что Зоя пыхтит помаленьку, но ты на нее не обижайся. Она – баба с характером, вспылит, ветер поднимет… Но с Зоей можно работать, если показать, что с ней считаешься и на ее замашки внимания не обращаешь. Она ведь тоже когда-то примой была, любовницей Карнаухова, почти женой, только он ее бросил. А куда ей податься, когда шестой десяток разменяла? Вот она и терпит его и нас вместе с ним…