Молодая и покорная - Шайла Блэк

Опрокидывая в себя вторую стопку скотча, он вздохнул, концентрируя свое внимание на Беке и Сете. Он очень ценил их помощь Рейн. Они посветили свое время и чуткость понимания ради общей цели — помочь девочке обрести в душе мир.

Им с Хаммером полагалось быть ее Доминатами. Но в данный момент он чувствовал себя не Доминантом, а идиотом.

Когда его взгляд упал на Хаммера, перечисляющего достижения Рейн, Лиам почувствовал, что ярость, которая тлела внутри него весь день — дьявол, да весь прошедший месяц — превратилась в пылающее инферно, распространяющееся по его телу со скоростью света.

Безмерно гордясь тем, что Рейн превзошла их самые смелые ожидания, он должен был "дать пять" Макену за совместную работу. Но страх за то, что Рейн, возможно, больше никогда не будет принадлежать исключительно ему, держал в железной хватке его яйца. Раз он мечтает о ее дальнейшем присутствии в своей жизни, объятиях и постели, ему что, придется постоянно делить ее с Хаммером? Эта тревога обрушилась на него, карающим мечом, пригвоздив к месту, на котором он сидел.

Когда Хаммер во всеуслышание рассказал о последнем признании Рейн, от злости он сжал кулаки — это была последняя капля в чаше его спокойствия.

— Чувак, должно быть, это чертовски тяжело слушать, — посочувствовал Сет.

Его лицо выражало участие. Четыре пары глаз с ожиданием обратились к Лиаму. И лучшее, что он мог сделать, это не одарить Хаммера обвиняющим взглядом.

— Вперед. Выкладывай, что ты там собирался нам сказать. Облегчи душу, — рявкнул Хаммер, осушая бокал текилы одним глотком.

— Да какого хрена тут что-то говорить, Макен?

— Сам скажи. Это ты сидишь у камина, надувшись, как тупая сучка.

Снисходительная ремарка Хаммера, вкупе с приподнятой бровью подействовали на Лиама не лучшим образом. Все те обиды, что он сдерживал с первого дня своих отношений с Рейн, осели горечью у него на языке, готовые выплеснуться наружу.

— Сучка — это ты, Хаммер. Доверяю носить это звание тебе. Ты замечательно справляешься, знаешь ли, — бросил Лиам, с издевкой отсалютовав ему бокалом.

— Все аплодисменты публики — твои.

— Замечательно справляюсь с чем? — прорычал Хаммер, поворачиваясь в своем кресле.

Теперь сидя друг напротив друга, Лиам увидел смущение и злость в прищуренных глазах Макена.

— С тотальным крушением жизни Рейн, — усмехнулся Лиам.

— Тебе было недостаточно годами тормозить ее эмоциональное развитие, запирая, как принцессу в замке из слоновой кости. Ты закончил тем, что насильно пытался сделать ей ребенка, эгоистичный ты ублюдок.

— Что? — заорал Хаммер, вскакивая на ноги.

— Все было не так, и ты, мать твою, знаешь это как никто другой.

— Эй! Парни, вдохните поглубже, — произнес Сет, вставая между ними, чтобы не подпустить их друг к другу.

Грохнув свой бокал на стол, Лиам резко поднялся со своего места. Преисполненный желания надавать по морде человеку, которого он привык считать "лучшим другом", Лиам распрямил плечи и сжал кулаки.

— Ну как, наслаждаешься тем, как хорошо Рейн подходит на роль потерянной тобой Джульетты?

— Какого х…, - гаркнул Хаммер.

— Тебе пора взять свою долбанную ревность под контроль, Лиам, и думать, мать твою, что ты говоришь. Если бы Рейн была беременна твоим ребенком, она бы тоже была рада этому. Ты слишком умен, чтобы сейчас так по-идиотски себя вести, кретин.

— Рекламная пауза, — проревел Сет, резанув яростным взглядом сначала Лиама, а потом Хаммера.

— Ревность? Посмотрись, блять, в зеркало. В ту минуту, когда я проявил к Рейн внимание, ты как с цепи сорвался.

— Иисусе, опять началось. Ты же не собираешься снова ныть об этом, нет?

Хаммер оскалился в улыбке.

— Дьявол, я знаю, что ее слова отозвались в тебе глубокой болью. Но ты не прав, чувак. Чертовски не прав. Разберись с тем дерьмом, что осталось у тебя после Гвинет, и не позволяй превратиться в пыль своему шансу на счастье.

— Не надо подвергать мои поступки психоанализу, тварь, особенно после того, что ты сам натворил. Ты ни хрена не знаешь через что я прошел в истории с Гвинет. Ты был слишком занят, трахая пачками сабочек, поэтому, мать твою, завали хлебало.

Хаммер нахмурился.

— Я знаю, ты едва переносишь тот факт, что сучка тебе изменила, но не ты первый на этом поприще, и не ты последний. Прекрати строить из себя великомученика, потому что ты находишься в шаге от того, чтобы разрушить счастье всей своей жизни.

— Что? Фальшивая дружба с человеком, скрывающим от меня все более или менее важное? Нет уж, спасибо, Хаммер. Ты показал свою настоящую сторону, и она уродливее, чем я мог себе даже представить.

— Мы говорим не обо мне, мудак. Я имел в виду Рейн. Она любит тебя.

— Оу, тебя вдруг заинтересовало спасение наших с ней отношений? Странно слышать такое от человека, собиравшегося еще каких-то пару дней назад использовать любую возможность затащить ее в постель. Разве не это твой излюбленный стиль отношений?

— А какой у тебя стиль, Лиам? Срывание с ее шеи своего ошейника и вышвыривание за гребаную дверь? Ты, мать твою, настоящий счастливчик, потому что, если бы она ушла от меня навсегда, я бы убил тебя голыми руками.

— Ушла от ТЕБЯ? Она моя! — прорычал Лиам.

— Больше нет, идиот.

Хаммер ухмыльнулся.

— Все, достаточно, вы двое, — рявкнул Сет.

— Заткнись, блять, — ругнулся Лиам, злобно смотря через плечо Сета на Хаммера.

— Знаешь, я долгое время старался простить тебя за то, что ты многое от меня скрывал. Я даже умудрился испытывать к тебе жалость. И после Дня Благодарения я надеялся на то, что ты, наконец, разобрался со своими проблемами, и мы можем отбросить в сторону наши расхождения во мнениях. Однако, я ошибался. Вместе с Джульеттой ты похоронил самую достойную частичку себя.

— Прекратите! — заорал Бек, становясь рядом с Сетом.

— Сядьте! Оба!

— Отъебитесь!

Хаммер окинул хмурым взглядом другую пару Домов и повернулся к Лиаму.

— Не вмешивай в это Джульетту.

— Как? Ты же сам не можешь оставить ее в покое. Вместо того, чтобы справиться с чувством собственной вины, ты оскорбляешь меня. Ты оскорбляешь Рейн. И тебе, блять, на это совершенно насрать.

Лиам не мог не заметить, как в глазах Хаммера промелькнула искра боли. Вот и хорошо! Этому ублюдку не помешает узнать каково это ощущать, что из твоей груди вырвали сердце — так как довелось ощутить это Лиаму.

— Так значит все дело в твоей жалкой заднице. Не обвиняй меня. Я то думал ты будешь вести себя как мужчина, помогая Рейн. Но ты с большей охотой готов обделать штанишки, чем вытащить свою башку оттуда, куда ты ее засунул.