Ночные Сорсиеры - Лана Краон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это хорошо. Но проводник из тебя так себе, – подметил Аим.
Энн хмыкнула в ответ.
– Кто бы говорил. Наш проводник грустно смотрит в лес, вместо того чтобы подбодрить команду. Но, когда придет Розали, тебе будет некогда грустить. Она точно что-нибудь учудит: либо нарвется на какого-нибудь сорсиера, либо пойдет в лес на разведку раньше времени. В любом случае тебе будет не до унылых вздохов. Если, конечно, она придет, – тише добавила она.
Уголки губ Аима дрогнули в улыбке.
– Обязательно придет, – поправил он. – Ей необходимо то, что находится в лесу.
Энн подперла ладонью голову.
– Вот бы только знать, что это.
– Она тебе не рассказала? – нахмурился Аим.
– Чему ты так удивляешься? Розали никогда никому ничего не рассказывает, она практически все держит в тайне.
– Розали ищет дерево Ловпу, под ним что-то зарыто.
– Ого, меня она даже в это не посвятила.
– У нее не было выхода. Я помог ей с заклинанием поиска.
– Дело не только в этой тайне. Она отдала тебе кулон. Точнее ты его забрал, но Розали не стала забирать обратно. Между вами есть связь, я ее вижу.
Аим и Энн сидели вместе напротив костра. Вокруг царила тишина. Монстра давно поймали, лишь отголоски взволнованных голосов напоминали о его былом присутствии. Над ними мерцали звезды и полумесяц. Возможно, так действовала ночь – в ее объятиях люди становились слишком разговорчивыми. Или же все дело было в Энн: она знала его, она видела его насквозь, ей было нестрашно открыться.
– Да, кстати о Розали.
Энн вопросительно повела бровью.
– Что она опять натворила?
– Она… Знаешь, Энн, с ней в последнее время что-то неладное. На том этапе она перешла границу.
– Что она сделала? – стальным голосом спросила Энн.
– В ее защиту скажу: там был Гадес.
– Гадес?
– Да, друг Хель. Он вынудил Розали применить черную магию.
Аим знал о Гадесе из дневников Хель, которые он не передал Розали, а оставил у себя.
Глаза Энн округлились. От и так бледного лица отхлынула кровь, сделав ее похожей на призрака.
– Она что?!
Аим продолжал наблюдать за реакцией Говорящей с призраками. Он ждал, что она вот-вот успокоится, примет случившееся и придумает, как усмирить Розали. Однако спустя пару секунд лицо Энн приняло расслабленный вид, который совершенно не подходил к создавшейся ситуации.
– Прости, ты что-то хотел рассказать о Розали?
Аим растерялся.
– Да, и даже рассказал. Помнишь, Гадес, черная магия?
Энн отрицательно помотала головой, из-за чего ее тоненькие черные волосы упали на лицо, как мелкие паутинки.
– Если не хочешь об этом говорить, так и скажи, не нужно притворяться, что…
Аим замолк, не успев договорить. Он вспомнил, как Розали спрятала тайну, перед тем как исчезнуть куда-то вместе с Жулли. «Так вот как ее оставили на турнире. Никто не помнит, что она сделала. Никто, кроме меня». И следом возник вопрос: «Почему она не тронула мою память?»
Мурашки пробежали по коже. Ночной дар Розали мощный и сильный – в этом не было никаких сомнений. Но, когда видишь хрупкую девушку, постепенно забываешь, какая сила в ней кроется.
После их разговора с Энн одно стало кристально ясно – она не поможет найти подход к Розали. И даже Духи не помогут. И, поскольку Хранительница никому не подчинялась, она могла стереть из воспоминаний что угодно, все, что ее душе захочется. От этой мысли Аиму стало не по себе. Розали так безрассудно пользовалась своим даром, и это не могло не пугать.
– Ничего. Забудь.
По лицу Энн проскользнула тень улыбки, причину которой Аим не понял.
– Каждый раз, когда разговор заходит о Розали, твое биополе меняется. Она заботит тебя.
– А не должна?
Аим продолжил вести диалог отстраненно. Из его мыслей не выходил поступок Розали. Да, он не самый законопослушный гражданин, и его не особо должны были волновать ее действия, но одна сверлящая угнетающая мысль не давала ему покоя: «Насколько далеко она может зайти, и ради чего она это все делает?»
Когда-то Аим был честным и благородным человеком с открытым сердцем. Прошлый он сильно бы озаботился этим вопросом, стал бы расспрашивать Розали об этой спрятанной тайне и о случившемся на втором этапе, пытался бы достучаться до нее, понять и вразумить. Вместе они бы нашли выход из положения. Нынешний он закроет на это глаза. Он не мог собрать себя из осколков, что уж говорить о других. Но это предательское чувство так и ныло в груди – чувство тревоги за кого-то другого, кроме себя.
Голос Энн заставил его вынырнуть из размышлений.
– Больше твои чувства ни к кому не проявляются, – ответила она, поджав губы. – Ты ничего не чувствуешь. Таким опустошенным ты пришел в наш дом. Мне было сразу ясно: у тебя нечистые намерения.
Повисла тишина. Аим осознавал это сам, но и подумать не мог, что Энн сможет увидеть такое по биополю. «Кто еще знает?»
– И что изменило твое мнение?
– Ничего. Оно не поменялось. Просто теперь я вынуждена довериться твоему опыту.
– Зато честно.
Когда-то и он доверился опыту чужого человека. И этим человеком был Джей. Аим помнил, каково это – идти навстречу неизвестности, полностью беззащитным и неподготовленным; когда душу обдувал холодок ужаса, а кровь стыла в жилах. На лице же ни один мускул не должен был дрогнуть, чтобы никто, совершенно никто не догадался о твоей уязвимости. Может, Энн тоже просто притворялась, что ей нипочем зайти в туманный лес, найти Баку и выйти из него?
– Так что произошло? Лес украл твои чувства?
– Примерно так, – с улыбкой ответил он.
«Лес не может украсть чувства, он бездушен. Хотя не бездушней тех, кто отправил меня сюда и на самом деле заставил отказаться от чувств».
– И в чем моя сестра так особенна, что смогла тронуть бесчувственного Пиноккио?
Казалось, еще одна шутка Энн – и он добровольно пойдет в лес ночью, лишь бы прекратить этот разговор. После многозначительного молчания Аим ответил:
– Она не бросает. Какой бы она ни была, она не бросает.
На улице Страха, где накатывали худшие воспоминания, когда тени мерещились в окнах, а земля под ногами пульсировала, Розали не сбежала, она осталась с ним, чтобы пройти этот путь вместе. Аим не видел такой силы духа среди крепких парней из своего отряда, не считая Джея. Когда нечто страшное надвигалось, а паника охватывала тело
