СССР: логика истории. - Юрий Александров

Сколько людей в 1917 г. читали — и поняли при этом — программу партии большевиков? Вопрос риторический. Однако большевики победили, потому что сумели выразить ожидания народа в ряде лозунгов, главными из которых были: “Вся власть Советам!”, “Долой войну!” и “Фабрики — рабочим, землю — крестьянам!”. Несмотря на лаконизм формы, эти лозунги в концентрированном виде содержали глубокую политическую и социальную программу преобразований общества. Большевики пришли к власти, потому что народ принял и поддержал именно эту программу, а не ту, писаную программу РСДРП(б), оставшуюся неизвестной большинству населения. Их победе не помешало даже то обстоятельство, что, по признанию Ленина, последний из вышеприведенных лозунгов отражал не большевистский (то есть, вульгарно-коммунистический), а анархо-синдикалистский идеал общественного устройства[209].

Ситуация начала века повторилась в его конце. Политические противники наследников большевиков коммунистов завоевали симпатии значительной части населения и свалили казавшуюся незыблемой власть КПСС с помощью новой (на самом деле, конечно, старой) социальной идеи, провозгласив лозунги свободы, демократии, рыночной экономики, “Фермер накормит страну” и даже “партия, дай порулить!”.

Отсутствие ярких лозунгов, выражающих чаяния масс трудящихся, наиболее рельефно проявляет главную проблему современного коммунистического движения — его идейную слабость. За последнее десятилетие коммунисты так и не сумели выдвинуть новую социальную идею взамен “приказавшего долго жить” вульгарного коммунизма (тот упор, который КПРФ делает в своей пропаганде на государственный патриотизм, лишний раз подтверждает этот вывод). Поэтому, когда лидерам коммунистов удается прорвать информационную блокаду, выясняется, что им нечего сказать народу. Это обстоятельство становится особенно заметным в сравнении с их предшественниками — большевиками. Снова зовя народ в социализм, коммунисты сами не знают, каким он должен быть, даже в самых основных его признаках, — если бы знали, сказали. В конечном счете именно это обстоятельство представляет собой главную причину, по которой большинство населения, несмотря на катастрофические последствия буржуазных реформ, все еще голосует за продолжение капитализации страны, а не за социалистическую альтернативу.

Несколько перефразируя Энгельса, можно сказать, что современные революционные социалисты (не только коммунисты) хотя и критикуют капитализм, но не в состоянии понять и объяснить причины его достижений и противоречия его современной стадии. Вследствии этого они не способны противопоставить капитализму реальную альтернативу, а лишь объявляют его никуда не годным[210].

Идейная слабость современного коммунистического движения объясняется тем, что оно фактически лишилось своей идейной базы — марксизма. (Читателю, терпеливо одолевшему предыдущие главы, пора привыкнуть к парадоксальности отечественной истории. Поэтому его не должно удивить очередное проявление этого ее качества: в катаклизмах последнего времени коммунисты потеряли марксизм!). В советские времена учение Маркса было вульгаризировано и догматизировано. Теперь сама жизнь опрокинула удобные и привычные, объяснявшие все догмы. Оказавшись в идейном вакууме, ортодоксальная часть коммунистов чисто рефлекторно пытается реанимировать старые представления. Тупиковость этого пути очевидна. Большая же часть коммунистов понимает, что возврат к прошлому не просто невозможен, но и губителен. Однако с крушением старой советской идеологии — вульгаризированного марксизма в их теоретическом багаже осталась фактически одна только идея абстрактной социальной справедливости, лишенная конкретного классового содержания. Возникшая, как следствие такого положения, расплывчатость позиции КПРФ дает серьезные основания для обвинения ее в социал-демократическом уклоне. (Не случайно лидеры КПРФ почти не ссылаются ни на Маркса, ни на Ленина).

Ответ на извечный вопрос: “Что делать?” очевиден. Необходимо вернуть диалектику в практический марксизм. И первым объектом, который должен быть подвергнут критическому анализу с помощью возрожденного марксистского диалектического метода, должна стать сама теория марксизма — в том виде, в котором она сложилась к настоящему времени. Лишь таким образом можно найти выход из кризиса в левом движении и стране в целом. К. Маркс применил диалектический метод при изучении человеческого общества и обеспечил тем самым прорыв в теории познания социальных процессов. Он положил в основу своего учения анализ капиталистического способа производства, каким он был в XIX веке. Необходимо последовать его примеру. Объективный и диалектический анализ капитализма на его современной стадии развития является тем самым ключевым звеном, за которое, как учил Ленин, следует ухватиться, чтобы вытянуть всю цепь. Полученные выводы составят фундамент, на котором будет построено здание нового социализма, — именно ему суждено стать ведущей социальной идеей следующего столетия. В результате произойдет не только “омоложение” старых истин марксизма, но и его качественное обновление. Марксизм в своем новом облике, приведенный в соответствие с современными реалиями, вновь приобретет силу грозного идейного оружия.

Если КПРФ хочет быть партией будущего, а не только прошлого, она рано или поздно должна пройти этот путь. При этом ей придется преодолеть сопротивление как защитников “кипенно-белой” чистоты марксизма (нам еще предстоит оценить размер ущерба, который сторонники этой позиции в прошлом нанесли делу социализма), так и предавших в душе марксизм социал-демократов.

Анализ, проведенный в этой книге, показывает, что только возвращение к “анархо-синдикалистскому” лозунгу: “Фабрики — рабочим, землю — крестьянам!” может придать новый импульс идее социализма, способствовать рождению социалистической альтернативы развития общества и объединить на этой основе всех сторонников не формальной Партии социальной справедливости. Однако старый лозунг должен быть наполнен новым, современным содержанием: “Фабрики — рабочим коллективам, землю — коллективам крестьян!”. То, что этот призыв еще в начале века завоевал сердца людей, оказался близким и понятным широким массам трудящихся, свидетельствует о его адекватности реалиям жизни.

Впрочем, нельзя исключить, что выводы и оценки, полученные в результате предстоящего глубокого научного анализа современного общества, будут отличаться от тех, что даны в этой книге: никто не вправе претендовать на монополию на истину — это еще один вывод из нашей многострадальной истории. Однако книга и в этом случае сыграет позитивную роль, даже в качестве объекта для конструктивной критики.