Полководцы и военачальники Великой Отечественной - 1 - А. Киселев (Составитель)

Во второй половине дня командующий фронтом отдал приказ изготовившейся для наступления Третьей гвардейской танковой армии: «Вперед!» Еще не была прорвана оборона в тактической глубине, и танки должны были помочь пехоте.

Танковая лавина, обогнав наступающие стрелковые части, покатилась по лесным дорогам, через пригородные киевские места в обход украинской столицы. Подходившие немецкие резервы сшибались с ходу. Быстро темнело, и Рыбалко отдал бригадам приказ атаковать с зажженными фарами, с включенными сиренами, вести интенсивный огонь из пушек и пулеметов безостановочно.

Эта ночная атака сотен воющих и грохочущих, стреляющих и ослепляющих огнем танков была почти фантастическим, устрашающим зрелищем. Враг не выдержал, покатился вспять. Отбиты Пуща Водица, Беличи, Святошино. Перерезана дорога для отхода немцев на Житомир. Поздний ноябрьский рассвет — после огненной бессонной победной ночи. Танковая армия Рыбалко совершает то самое свое главное, ради чего она вызвана к жизни и существует: мощно и стремительно рвется вперед, сквозь сумерки и непогоду, долгая оборонительные линяй и сопротивление ошеломленного врага, нарушает работу тылов, режет коммуникации, наводит панику в штабах и громит спешно марширующие к фронту резервы. Уже нет у противника стабильного фронта. Уже не знают в точности педантичные немецкие генералы, где их части, а где передовые отряды грозной танковой армии Рыбалко. На дорогах, уже далеко за Киевом, русские танки, русская и чешская пехота полковника Свободы на бронетранспортерах и грузовиках, «катюши» ревут у Борщаговки, артиллерия, сопровождающая танки, бьет по Крюковщине, у станции Жуляны навстречу танкистам с тыла атакуют партизаны. Полыхают самолеты на аэродроме у Жулян, взрываются цистерны с горючим.

По радио командиры бригад принимают приказ Рыбалко:

— Говорит Громов, говорит Громов. Драгунский и Головачев, не задерживаться, вперед — на Вету Почтовую, на Васильков!

Мимо радостных, возбужденных людей, приветствующих своих освободителей, несутся танки по дорогам на юго-запад. Хлещет стылый дождь, огрызается вражеская артиллерия, но люди не расходятся, кричат, машут, плачут. Стоит танкистам и мотострелкам где-нибудь остановиться, их окружают, целуют, пытаются чем-нибудь угостить.

К вечеру 6 ноября, в канун Октябрьского праздника, Рыбалко и Мельников догнали Пятьдесят пятую танковую бригаду. Штаб ее расположился на окраине Василькова, в двухэтажном заброшенном доме.

Увидев генералов, подполковник Драгунский отложил мятую карту (танкисты карты носили за голенищами сапог), быстро поднялся из-за стола.

— Товарищ командующий, вверенная мне бригада…

В комнате жарко пылала раскаленная железная печурка, неярко светили аккумуляторные фонари.

— Хорошо живете, хлопцы, — весело проговорил Рыбалко, — тепло, светло, вроде и войны нет…

У Павла Семеновича лицо желтое, отечное, но он возбужден победою, оживлен и явно стремится преодолеть недомогание. К огню не идет, хоть и зазяб.

— Комбриг, ваша бригада сможет завтра драться?

— Сможет, товарищ командующий! Водителям только нужно немного отдохнуть — третью ночь без сна…

— Хорошо, — охотно соглашается Рыбалко. — До утра вас не тронем, а завтра… Давайте карту! Смотрите: вот Фастов, а вот село Паволочь. Ваша бригада в качестве передового отряда армии должна обойти город с юга, прорваться немцам в тыл и овладеть селом. В затяжные бои не ввязываться. Дальше Паволочи не идти, обеспечьте подход главных сил армии. Правее вас с такой же задачей выходит Пятьдесят четвертая мехбригада полковника Лупова. Начать действовать в девять часов утра. Ясно?

— Ясно, товарищ командующий. Но я не имею связи со штабом корпуса, не знаю, где он находится и как доложить о полученной от вас боевой задаче.

Рыбалко одобрительно кивнул. Добро вгляделся в молодое, энергичное и, несмотря на усталость, оживленное лицо комбрига.

— Не беспокойтесь. Я это сделаю сам. Проводите нас с членом Военного совета.

Ночь по-осеннему черна. Водитель на минуту посветил фонариком. У машины командующий остановился.

— С рассветом уходи отсюда, иначе фриц задаст тебе жизни, — сказал он тоном заботливого старшего друга (Мельников по опыту знал: теперь сердце командующего открыто для боевого комбрига, который отныне стал «любимым сыном»).

Рыбалко понизил голос и, точно большую тайну выдавая, добавил:

— Действиями вашей бригады, подполковник, командующий фронтом доволен. Насколько мне известно, генерал армии Ватутин представил вашу Пятьдесят пятую к наименованию «Васильковской». Сегодня ночью ожидается приказ Ставки.

Подал руку комбригу:

— Верю вам и надеюсь, что завтра возьмете Паволочь. Задача трудная, но почетная. Это будет хороший подарок Родине в честь двадцать шестой годовщины Октября.

Бригада подполковника Драгунского выполнила приказ: вышибла немцев из Паволочи и отбивала все попытки врага вернуть себе село обратно. Через три дня радисты бригады, безуспешно пытавшиеся связаться со штабом корпуса или армии, наконец услышали голос своего командующего: «Говорит Громов. Поздравляю с победой. Организуйте круговую оборону. Громите врага в тылу, мы идем к вам».

Но прийти не удалось — последовал сильный вражеский контрудар, и армия вынужденно перешла к обороне. К Паволочи прорвались остатки разбитой бригады Лупова. У Драгунского кончались боеприпасы и горючее, враг бомбил, обстреливал, атаковал непрерывно. Но танкисты верили: генерал не оставит их в беде.

Так оно и произошло.

Через несколько дней, к вечеру, над селом зарокотали моторы. Преследуемый «мессершмиттами», над самыми крышами летел «король воздуха» «кукурузник». Он сел на огороде, и раздосадованные «мессеры» убрались. Через десяток минут автоматчики привели к комбригу двух молодых пилотов. Это были ребята из эскадрильи связи Третьей танковой армии. Они передали пакет от командующего. В приказе Рыбалко значилось:

«Сегодня ночью ударом в северном направлении прорвать оборону. Разведать части противника, выйти из леса севернее Ставища. Вас встретят. Артиллерия обеспечит выход. Сигналы прохода через наши войска передадут летчики. Громов».

У-2 улетел. Комбриг приказал уничтожить оставшиеся без горючего грузовики. Жители тепло проводили танкистов, шедших на прорыв. Рейд по тылам врага был удачным. Верные, надежные «тридцатьчетверки» пробили колонне дорогу к своим. За рекой Каменкой, ставшей линией фронта, бригаду нетерпеливо ждали. Когда Драгунский явился в штаб армии на окраине Фастова, Рыбалко не узнал своего комбрига — настолько тот похудел, почернел, оброс щетиною.