Беловодье - Марианна Алферова

Сазонов упал. Но и Алексея отшвырнуло к стене. Только не Сазонов его ударил — Максимка Костерок атаковал Стена. Вот он, третий «обрученный». В тот же миг со всех бутылей с газировкой сорвало пробки и водой, сладкой, разноцветной, шипящей окатило Максимку с головы до ног. Сазонов тем временем успел подняться. Стен тоже вскочил и вновь ринулся в атаку. В прыжке метил Сазонову в голову. Но все ухищрения восточного боевого мастерства были уже Медоносу не страшны. Стен ударился о невидимую преграду, оттолкнулся от нее, перевернулся в воздухе и мягко приземлился на ноги.

— Прекратите! — попытался навести порядок Гавриил.

— Этот человек хотел захватить власть над Беловодьем! — воскликнул Стен. — Но ему мало Беловодья. Ему нужен еще и Темногорск. Он хочет повелевать Синклитом!

Роман перепрыгнул через стол, опрокинув Трищака со стула, но, к счастью, успел. Огненная стрела, что метила Алексею в грудь, угодила в зеленый камень перстня. Фонтаном посыпалась искры.

В нескольких местах стала тлеть скатерть на столе.

— Прекратите! — взревел Гавриил Черный, рассердившись не на шутку. Крылья вновь простерлись. Теперь их увидели все. — Немедленно прекратите колдовать! Мы сейчас разберемся.

Но его не слушали.

— Власть Медоносу! — закричала Аглая и захлопала в ладоши. Ее дочка тоже зааплодировала.

— Медоносу! — крикнул Слаевич. И, сам сознавая, что орет не то, что хотел на самом деле крикнуть, зажал себе рот ладонью. Но все равно слышалось, как он мычит из-под руки: — Медоносу…

— Власть Медоносу! — крикнул Максимка Костерок, стер с лица липкую пену и дохнул огнем, подпалив бороду Даниле Большеруку.

— Медоносу! — поддержала вопль Тамара Успокоительница, хотя вряд ли кто-то потрудился надевать на нее обруч.

— По-моему, у нас нет выбора, — вздохнул Большерук.

— Этого не будет! — завопил Гавриил Черный.

Но его крылья уже объяло огнем. На белую скатерть, на костюмы мужчин и вечерние платья женщин летел горячий пепел.

— Не уступлю! — тонко взвизгнул Гавриил Черный.

И тут же огненный вихрь вынес его в коридор. Вспыхнули шторы. Началась паника.

— Как ты? — спросил Роман Алексея.

— Нормально.

— Будь острожен. Я попробую с ним сладить. Тина тоже подбежала.

— Помощь нужна?

— Огонь гаси! — Он не хотел, чтобы она или Стен лезли в драку. Не та весовая категория — вмиг спалят. Роман кое-что понимал уже. Но не до объяснений сейчас было.

— Не позволю! — кричала Аглая, простирая руки. — Не позволю. Я — за Медоноса!

Тут Трищак подобрался незаметно сбоку и обрушил на Сазонова поток матерной брани. Да не простой, а заклинательной. Вмиг, откуда ни возьмись, посыпалась на голову Медоноса какая-то мерзость. Падало на огненного колдуна и вокруг. На тарелки, на горящую скатерть шмякались то блевотина, дерьмо, то другие выделения живых организмов.

Следом в драку ринулись три богатыря-колдуна, все сторонники Гавриила.

Но Микола Медонос не уступил.

В следующее мгновение потолок в столовой, и до той поры отнюдь не низенький, вырос вдвое, если не втрое, карнизы из деревянных сделались каменными, трехступенчатыми, окна удлинились в стрельчатые бойницы, а сами стены раздвинулись, и вместо обоев проступил серовато-коричневый древний камень, покрытый многолетней копотью от факелов и светильников. Три чародея-помощника Гавриила оказались в железных клетках, подвешенные под потолком. Вмиг с незадачливых сторонников Гавриила слетела вся одежда. А их самих жег огонь, что плясал на резной спинке Гавриилова кресла.

После этого все кинулись колдовать кто во что горазд.

«Медонос! — мысленно восклицал Роман. — Мне нужно добраться до Медоноса! А на остальное плевать!»

Роман бросился к повелителю четырех стихий, но очутился на веранде Аглаиного дома — кто-то из собратьев колдунов удружил, на колдовские подножки члены Синклита все были мастера. Веранда сохранилась неизменной — с множеством окошечек, расцвеченных красными и синими стеклышками. Но висела она, прилепившись к каменному боку огромной башни, а та, в свою очередь, лепилась к другой, вторая — к третьей, и так каменная титаническая лестница поднималась все выше и выше, будто надеялась дотянуться до серебряного серпика убывающей луны. Это монструозное строение покоилось на островерхой каменной скале. Неведомо, как держалась махина и не падала. Ни скалы, ни тем более замка никогда прежде в Темногорске не бывало. Но, глянув вниз сквозь распахнутое оконце, Роман увидел внизу желтые огонечки Ведьминской улицы, стекающие к Уткиному полю, и в синих осенних сумерках само поле, черные кроны деревьев и светлую змейку реки, бегущую привычным руслом.

Новоявленный замок трясло. Будто он был живой и нечаянно схватил в темногорских болотах злокачественную лихорадку — это Слаевич пытался разрушить Медоносово колдовство, но силы не хватало, мутен выдался звездный час у земляного колдуна.

Роман открыл дверь с веранды и упал в узкий коридор, освещенный синими шарами. Коридор шел вертикально, потом повернул под прямым углом. Свет фонарей струился, но не рассеивал тьму, а только обволакивал. Тягучие световые нити сплетались в кокон, стремясь не столько прояснить и помочь распознать, сколько опутать и заморочить. Роман коснулся ближайшего светящегося шара, тот зашипел и растаял, а на его месте, на черном металлическом штырьке, торчащем из стены, остался сидеть голый зверек не больше крысы со светящейся синим кожей. Свет этот тут же угас. Роман двинулся дальше, гася по дороге светильники и оставляя позади себя коридор, погруженный во тьму. Возле самой двери навстречу ему неожиданно выскочил Максимка Костерок. Роман схватил огненного колдуна за руку и стиснул запястье. Если и была меж ними борьба, то длилась она не более секунды. Максимка Костерок мгновенно поник, и его дар — проходить сквозь стены — перешел к Роману. Держа пленника за руку (только так теперь мог действовать приобретенный на время дар), Роман пошел вперед, не ища дверей, а проламываясь сквозь и всякий раз оказываясь все в новых и новых коридорах и залах, однообразных и пустынных, освещенных все теми же синими светильниками. Дважды плененный колдун пытался вырваться и пересилить господина Вернона, но всякий раз хватало его лишь на краткий всплеск. В третий раз Роман прицыкнул на него:

— Не дергайся. Или забыл — вода камень точит.

И Максимка поник, не сопротивлялся более. Войдя в новую залу, Роман столкнулся с Тиной.

— Сможешь Максимку удержать? — Роман вручил ассистентке ворот Максимкиного смокинга, как переходящий приз.