Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл - Татьяна Иванова

Остров Манхеттен, на котором был расположен Нью-Йорк, отделялся от острова Лонг-Эйленда с восточной стороны узким проливом, с запада его отделяла от материка река Гудзон, а на севере маленькая река Гарлем, прорезывающая остров из края в край. Оконечность острова вдавалась в большую морскую бухту, образующую, благодаря Ленг-Эйленду, Статен-Эйленду и еще нескольким другим мелким островам, одну из самых обширных и безопасных гаваней. Кевин Грейни планировал провести яхту со своими путешественниками через Гудзон, ввести ее в восточный пролив, и оттуда прямым ходом добраться до Лонг-Эйленда. Проделав такой путь туда и обратно, путешествие, без учета запланированных остановок, должно было завершиться, о чем хозяин яхты и поведал своим гостям.

Вскоре вся команда приглашенных собралась на палубе, чтобы полюбоваться живописными пейзажами, которые стремительно проплывали перед их взором и помахать рукой при встрече попутным морским путешественникам, которые так же, как и они, прогуливались на яхтах и катерах. Даже Эндрю Полтнер оставил свои карточные состязания и через некоторое время присоединился к остальным.

Солнце одаривало путешественников своими теплыми осенними лучами, ни на минуту не скрываясь за тучами, а ласковый попутный ветерок, налетавший шаловливыми порывами, обдавал их приятной влагой, стараясь, при этом непременно сорвать с них шляпы. Скарлетт наслаждалась прогулкой, вдыхая полной грудью бодрящий морской воздух и с удовольствием слушала рассказы Кевина Грейни о морских путешествиях своего деда, когда неустрашимый шкипер один выходил в море на небольшом суденышке и сражался с водной стихией, которая при неудачном стечении обстоятельств могла в любой момент лишить его жизни.

— У нас в семье наследственная любовь к морю. — Рассказывал хозяин яхты.

— Мой прадед, прибывший в Америку из Испании, сколотил себе немалое по тем временам состояние, занимаясь рыбной ловлей и скупкой пушнины у индейцев, а дед в восемнадцать лет уже начал строить свое первое судно, которое, к сожалению, не дожило до наших дней. Он так и занимался с тех пор строительством кораблей, и вот результат, — я, его внук — крупный судовладелец Нью-Йорка.

— Ой, что это?! — воскликнула Джулия, перебив рассказчика. И все посмотрели туда, куда девушка показывала рукой.

В это время, из-за небольшого островка, который возвышался над речной гладью Гудзона, друг за другом выплыли несколько небольших пароходиков с высокими разноцветными флагами на мачтах и начали стремительно приближаться к ним.

— Один, два, три, четыре, пять, — считала Джулия. — Ой, посмотрите, еще выплывают!

Из-за островка показались еще несколько суден, также украшенных вымпелами, а потом еще, и еще. Они подплывали все ближе и ближе, и вскоре наши путешественники услышали нарастающий гул, возвещавший о приближении этой разноцветной кавалькады. Когда первые несколько суден поравнялись с их яхтой, все, стоящие на палубе увидели, что каждый пароходик почти до отказа заполнен людьми. Женщины и мужчины, расхаживающие по палубам были нарядно одеты и веселы, а шум их возбужденных голосов смешанный с гулом судна, создавал невероятный монотонный звук, напоминающий мычание коров, перемежающееся с жужжанием пчел. Девушки в красивых платьях из легчайшей, воздушной ткани, украшенных голубыми и розовыми лентами, порхали по палубам, словно мотыльки, старательно, при этом обегая пожилых матрон и седых джентльменов, чинно усевшихся в узкие деревянные кресла, чтобы подышать свежим морским воздухом и понаблюдать в свои бинокли красоты прибрежных окрестностей.

— Это гребные гонки, — сообщил Кевин Грейни, — я совсем забыл известить Вас, что они начали проводиться в Нью-Йорке как раз сегодня.

Пока пароходики проплывали мимо, их яхта замедлила ход и Скарлетт с Джулией приветливо помахивали платочками каждому из проплывающих мимо суден.

ГЛАВА 31

Когда время перевалило за послеобеденное они достигли Лонг-Эйленда, — конечного пункта их непродолжительного путешествия, а потом повернули обратно, по пути зайдя в маленькую тихую бухточку. Яхта замедлила ход и через некоторое время причалила к берегу. Скарлетт еще издалека увидела небольшой ресторанчик, расположенный на высоком берегу, уютно устроившийся среди множества декоративных деревьев и кустарников. Он назывался 'Пиратский' и представлял собой одноэтажное деревянное здание, с небольшими башенками по краям, возвышающимися со всех его четырех сторон, несущими в себе элементы готики, а окна, двери, крыша и сама конструкция здания содержала элементы современного строительства. Здание было не так давно отстроено или отреставрировано. Его бревенчатые стены были густо покрыты свежим блестящим лаком, а пологая черепичная крыша, окрашенная в сочный зеленый цвет, еще не успела избавиться от блеска своей новой краски, заманчиво сочетающейся с сенью зеленых деревьев, которые окружали это незатейливое строение.

В этом ресторанчике Кевин Грейни запланировал обед для своих гостей, который был заказан еще за день до путешествия. Причалив к берегу, они спустились по трапу на землю. Швейцар, сияющий дежурной улыбкой на старческом загоревшем лице, встретил из у порога и услужливо открыл перед ними массивную деревянную дверь, с усилием дернув ее за ручку, выполненную в виде бронзовой литой лапы какого-то хищника.

В ресторанчике играла музыка. Это были простые напевные мелодии, и пройдя вглубь, гости увидели в углу большого зала незатейливый оркестр, состоящий всего лишь из трех музыкантов и певицы — немолодой, но очень приятной женщины. Затем к ним подошел официант, который кивком головы поприветствовал Кевина Грейни, как своего давнего клиента и провел путешественников через зал, заполненный людьми в смежную с ним комнату, где для них уже был накрыт стол.

Комнатка была небольшой, но очень уютной. И именно благодаря ей название ресторанчика 'Пиратский', оправдывало себя. В углу у самого окна располагалась клетка с попугаем, это был большущий белый какаду, раскачивающийся на массивном деревянном кольце. Вдоль стен размещались некие пиратские декорации — здесь был и настоящий потрескавшийся от времени штурвал, от какого-то старого судна, плотно привинченный к деревянной бревенчатой стене, и мачтовая стойка, прикрепленная к полу, с выцветшим черным парусом наверху, и полный набор сабель, ножей и кортиков, надежно запрятанных под стекло. В довершение ко всему, на стенах висели картины со всевозможными морскими сюжетами, которые бередили воображение заглянувших сюда путешественников. В стене, смежной с большим залом, было проделано маленькое круглое отверстие, в виде иллюминатора, именно в том месте, откуда полностью просматривался разместившийся в общем зале оркестр, и отверстие это было завешено легкой шторкой из бамбуковых палочек, нанизанных на веревочки.