Самая сладкая ложь - Анастасия Эльберг

— Итак, я снова уперся в глухую стену и решил подойти к проблеме с другой стороны. Я проверил, какие оперативные группы работали с террористами из «37» — было бы логично предположить, что пожелавший остаться неизвестным оперативник принадлежит к одной из них. Группа сержанта Габриэль Нафтали была последней в списке. Я решил поинтересоваться судьбой группы. Особенно меня интересовал, как ты сама понимаешь, период между моим «увольнением» из группы и твоим появлением на месте секретаря майора Вайзенштейна. То есть, тот период, во время которого мы друг с другом не сталкивались и ничего друг о друге не знали. И я узнал интересную подробность: тебя, руководителя группы, отстранили от операции. Как такое могло произойти?

— У меня был нервный срыв.

— Майор Вайзенштейн сказал мне то же самое. Он сообщил мне название клиники, где ты находилась, и я проверил имена. Твоего имени среди пациентов не оказалось, но наша незнакомка Мири Ашраф действительно проходила курс лечения в этой клинике, и она была доставлена туда с диагнозом «нервный срыв». Совпадают не только день и номер палаты, но и время регистрации.

Габриэль нахмурилась и опустила глаза.

— Это становится интересным, — сказала она.

— Новость привела меня в замешательство, — продолжил Константин, тронув гладкую поверхность кейса. — И госпожа Удача мне улыбнулась. Конечно, легкой, почти незаметной улыбкой, но этого было достаточно. Как ты уже знаешь, я посещаю лекции доктора Мейер по пятницам. Но так получилось, что в ту пятницу у меня были неотложные дела, и придти в университет я не мог. Тогда я попросил Нурит записать лекцию на диктофон. Диктофона у нее не было, и я предложил свой. Но выяснилось, что у меня нет чистых кассет. Мне ничего не оставалось делать, кроме как отправиться в отдел оборудования — я бы не успел поехать в город и купить кассету. Молодой человек, работавший там, удивил меня следующей просьбой: «Не могли бы вы назвать номер, который указан на кассете, капитан?». Я назвал номер из шести цифр и спросил: «Скажите, вы всегда записываете номера?». На этот вопрос молодой человек ответил утвердительно, сославшись на бюрократию и дотошность начальства.

— Он хотел продемонстрировать тебе, как хорошо исполняет свои обязанности, — рассмеялась Габриэль.

Константин обхватил ладонями чашку и сделал короткую паузу.

— Я принес молодому человеку номер, указанный на злополучной кассете, и попросил его проверить, не значится ли он в списках. Думаю, не стоит описывать мое удивление, когда он назвал мне твое имя.

Габриэль, уже успевшая выпить кофе, поставила чашку на стол и вытянулась.

— Ерунда! Я покупаю кассеты в магазине. Зачем мне идти в отдел оборудования?

— Сначала я подумал, что тут нет ничего подозрительного. Если бы не указанная дата — день убийства «комиссара». Именно этим числом был датирован мой билет на самолет. Я взял его в спешке, потому что вначале лететь не планировал, но потом выяснились некоторые не очень приятные подробности. Я запросил список пассажиров, которые летели этим рейсом. Мы с Мири Ашраф, как выяснилось, летели в одном самолете. Если бы я знал, то обязательно подошел и познакомился. Лично мне она за все это время начала казаться привлекательной особой. Потом я запросил более полный список пассажиров — за четыре месяца. Оказалось, что госпожа Ашраф регулярно летает этим рейсом.

— И что же дальше? — спросила Габриэль, по-прежнему оставаясь в напряженной позе.

— Разумеется, я уже был уверен в том, что Габриэль Нафтали и Мири Ашраф — одно и то же лицо. Но я решил не делать поспешных выводов и стал собирать информацию о сержанте Габриэль Нафтали. Как мы уже узнали, она часто летает в Дамаск, пользуясь документами на имя Мири Ашраф. Кроме того, у Мири Ашраф есть счет в одном из банков Цюриха. Габриэль Нафтали имеет второй допуск секретности, который она получила не без помощи майора Вайзенштейна, и допуск этот позволяет ей не только наведываться в архив, но и жить там, если очень захочется. Габриэль Нафтали имеет доступ к документам, которые касаются первичных разработок операций. Она имеет доступ к именам, к стратегическим данным, к личным делам сотрудников. Я хочу показать тебе несколько отчетов за два года — это отчеты о шести операциях. — Константин положил перед Габриэль документы. — За два дня до каждой из этих операций Габриэль Нафтали — точнее, Мири Ашраф — летала в Дамаск и проводила там сутки. Зачем она летала в Дамаск за два дня до операций? Вероятно, майор Вайзенштейн мог ответить, но, увы, борьба с раком закончилась в пользу болезни. И тогда я решился на рискованный шаг. Одним из руководителей группировки «37» является джентльмен по имени Мустафа. Мы с Мустафой в хороших отношениях, я бывал у него в гостях. У него три жены, и они великолепно готовят. Мустафа — благородный джентльмен, а поэтому в обмен на кое-какие услуги он дал мне номер своего счета.

Бледная Габриэль разглядывала написанные на бумаге цифры.

— После этого мне оставалось только выяснить, связаны ли счета Мустафы и Мири Ашраф. Для этого, дорогая, мне нужно было воспользоваться твоим неравнодушием ко мне. Я не знал, как ты хранишь документы, и хранишь ли ты их дома. У твоего сейфа шифр из двенадцати цифр, и я бы посоветовал тебе сменить его хотя бы на шифр из двадцати. Я справился с ним за десять минут. Профессионал со специальным оборудованием может сделать это за считаные секунды.

— Значит, вы копались в моих документах, капитан?

Константин отмахнулся так, будто она сказала что-то недостойное.

— Нет, конечно же. Документы просматривал Юджин. Я только открыл сейф. Я решил, что этот рохля будет копаться с замком больше часа. Стреляет он хорошо, признаю. Это его единственное достоинство. Итак, Габриэль, что же я узнал? Это банковские распечатки Мири Ашраф. Обрати особое внимание на даты и сравни их с датами проведения операций. Все переводы были осуществлены на следующий день после того, как неудачный исход операций был известен всей команде штаба, а также после того, как об этом было официально заявлено начальству.

Габриэль рассматривала бумаги несколько минут. Выражение недоумения на ее лице уже давно сменилось выражением отчаяния, но голоса она не подавала.

— Я хотел высказать тебе свои предположения по поводу той кассеты — точнее, по поводу того, почему она появилась. Но, думаю, это понятно нам обоим. Ты преследовала цель отвлечь внимание, и я помог тебе, неожиданно сорвавшись в Дамаск к «комиссару». Именно поэтому ты тогда воспользовалась правом на молчание и не согласилась давать показания против меня, хотя принимала в планировании той операции непосредственное участие. Без ответа остается только один вопрос — зачем тебе понадобилось досье «комиссара»? Досье как таковое для тебя не представляло ценности. Ты искала только часть досье. Вот эту. — И Константин положил перед ней большой серый конверт. — Здесь находятся выписки из дела об убийстве «комиссара», которое, как ты знаешь, до сих пор не закрыто. Именно эти выписки у тебя и просил Мустафа. Я достал их из досье незадолго до того, как ты пришла в архив. Гилад, конечно, не знал о том, что неполадки в компьютерной системе архива были результатом не халатности служащих, а моих прямых действий. Не мог ведь я позволить, чтобы камера все записала. Узнай Боаз о том, что я это сделал, он очень разозлился бы и, вероятно, решил, что мы с тобой заодно. Впрочем, он уже так думает. Поэтому мне пришлось напустить на себя важности и сказать, что я владею какой-то недоступной ему информацией, а заодно и попросить дело себе. Зачем я нарушил правила безопасности закрытого архива, воспользовавшись служебным положением? Потому что сержанту Габриэль Нафтали было необходимо проникнуть в закрытый архив и взять документы, после чего снять с них копию — немыслимо, сержант, и как вам не стыдно, человеку со вторым допуском? — и вернуть на место. Но как же она могла пробраться в архив без первого допуска? Для этого я оставил свой допуск на столе перед тем, как ушел на совещание, где господин директор сказал обо мне так много лестных вещей. Я не удивился, когда сержант Габриэль Нафтали встала и вышла, потому что я знал, куда она направляется. Она слишком поздно заметила, что документов на месте нет, и, наверное, покопалась бы в деле «комиссара» еще, но времени у нее не было. Вот и причина того, почему «таинственный похититель» оставил дверь открытой. Он торопился. Только вернуть папку на место сержант не успела, потому что в этот момент в архив появился Ронен Леви. Кстати, он, в отличие от вас, сержант, расписался в документе, который охранник достал по случаю неисправности системы. А теперь мы перейдем к делу. Во-первых, верни и досье, и допуск. Во-вторых, я хочу предложить тебе сделку. Как ты на это смотришь?