Раздвоенное сердце - Беттина Белитц

Тильман тяжело ударился о мою спину. За ним следовали камни и комья земли, которые пыльным каскадом пронеслись над нами. Но это не было больно. И дышать я тоже могла. Застонав, я с трудом поднялась. Подо мной тихо журчало, и я была снова в состоянии различать горячее и холодное. Кровь была тёплой. Но это здесь было от силы 5 градусов.

- Слава Богу, - вздохнула я. Я быстро ощупала себя. - Тильман? С тобой всё в порядке?

Он смотрел на меня широко открытыми от паники глазами и ничего не говорил. При его дыхании раздавался храп. Снова он указал на свою грудь.

Потом он начал кашлять - кашель как будто кто-то со всей силы сдавил его лёгкие, так что в них не осталось не одного крошечного атома кислорода.

- Дерьмо, чёртово дерьмо, - выругалась я и стала искать пальцами его пульс, в то время как ухом я прижималась к его груди. Его сердце неистово билось. А дыхание звучало просто ужасно.

- Эли, - произнёс он, вспотев, и дико посмотрел на меня. - Слезь с меня!

- Где твой спрей? Куда ты его сунул?

Я залезла руками в его карманы брюк, потом в карманы его пуловера. Они были пусты. Его опять охватил приступ кашля, но ему не удавалось вдохнуть свежего воздуха.

Безжалостно я откатила его тело в сторону и осмотрела землю под ним. Снова ничего. Я окунула свои руки в ледяную воду ручья и отодвигала в сторону грязь и камни. Спрей должен быть где-то здесь. Но если он потерял его уже при падении со склона, тогда ...

- Вот, - я нащупала маленькую металлическую трубку, которая застряла под веткой. Ругаясь, я стал тащить за ветку, пока металлическая ёмкость не освободилась. Прежде чем она успела уплыть, я бросилась, проползя на животе, в ручей, выловила её и перевернула Тильмана на спину.

- Вот, и не смей мне умирать! - закричала я на него и приложила спрей к его рту. - Сейчас, - приказала я и нажала на кнопку. Дрожь прошла по его груди. Я нажала ещё раз. Пыхтя, он выдохнул. Снова вдохнул. И выдохнул.

Я легла на спину и стала смотреть наверх, на верхушки елей. Колин, если у тебя есть хоть капелька чести, то не воспользуйся этой ситуацией. Продолжая лежать, я выжила ледяную воду из своей футболки. Потом я встала и отошла на несколько шагов в сторону, чтобы Тильман мог спокойно прийти в себя.

- Что с тобой вдруг случилось? - спросил он, когда смог снова говорить, не кашляя от напряжения при этом.

Да. Что мне ему теперь сказать? Что я просто пыталась спасти наши жизни? Мы подкарауливали Колина. На охоте. Я не могла представить себе, что ему это понравилось. И я не хотела представлять себе, как реагируют Демоны Мара, если им что-то не нравиться.

Меня всё ещё преследовали видения быка, и у меня было неестественное желание вырвать зубами пучок сочной травы, которая росла под нами на лесной почве. Колин вдруг показался мне таким чужим. Таким опасным. В нём не было почти ничего человеческого.

И всё же наши мысли приблизились друг к другу, коснулись друг друга, перетекли одна в другую. Я видела и чувствовала то, что он похитил. Может быть, я даже что-то из этого забрала, хотя и не хотела - да, как будто бы вырвала у голодного хищника кусок мяса из когтей.

- Это было опасно, - сказала я пылко. Тильман снова восстановил контроль над собой.

- Может быть для него - да, - возразил он. - Боже, разве это не было удивительным родео? Обычно такое можно увидеть только в США ...

- Тильман, чёрт - это было не родео!

Он затаил дыхание. Его узкие миндалевидные глаза уставились в мои.

- Что это тогда было? Ты его знаешь, не так ли? Ты его знаешь.

Это уже был не вопрос.

- Нет, - сказала я обессилено. Это даже не было ложью. Чтобы узнать Колина, скорее всего, понадобиться несколько жизней. - Но я думаю, это не выглядело, как родео.

Тильман смотрел на меня, как будто хотел меня просветить рентгеном. Прежде чем дать ему возможность расспрашивать дальше и выпытать из меня правду, я поспешно заговорила дальше.

- Я знаю, как его зовут и что он занимается каратэ и верховой ездой. Странный человек. Но сейчас это не имеет значения. Я хочу домой. Пожалуйста, можешь отвести меня домой?

Забавляясь, Тильман ухмыльнулся.

- Об этом тебе надо было думать раньше, Эли. Я не имею представления, где мы находимся.

- Не разыгрывай меня, пожалуйста, на сегодняшнюю ночь уже достаточно ...

- Честно, Эли. Ты бежала по лесу как сумасшедшая. Я не знаю, где мы находимся. Нам нужно подождать, пока не станет светло.

- О нет, - застонала я и спрятала лицо в своих грязных руках. Бутылку с водой и печенье я оставила лежать в укрытие возле луга. Мне было холодно. С собой у меня не было ни телефона, ни часов - только слишком любопытный подросток, который думал, что Колин был особенно смелым родео-наездником. Родео ...

Если бы это было просто родео, подумала я отчаянно. Тильман засунул фонарик в разветвление между двумя ветками одного из деревьев и начал собирать ветки и хворост.

- Что ты делаешь? - спросила я. Мой голос звучал жалко, так же как я себя чувствовала. У меня ещё никогда не было истерики, но, наверное, примерно так чувствуешь себя, если находишься прямо на её грани.

- Я разожгу костёр, - ответил он спокойно.

- Костёр, - повторила я. – Костёр. Тильман, дождя уже не было много дней, а ты хочешь посреди леса разжечь костёр? Тогда можешь сразу поджечь соседнее дерево!

- Расслабься, Эли. Я знаю, как разжигают костёр без того, чтобы начался пожар в лесу. И дело пойдёт быстрее, если ты мне поможешь. Я не намерен отморозить себе здесь задницу.

Я сдалась. Он всё равно делал то, что хотел. Так что я следовала его коротким указаниям и собрала камни, которые он выложил, как защиту против пожара, вокруг тщательно наложенных друг на друга веток. Потом он разжёг дерево своей зажигалкой. Десять минут позже мы сидели возле маленького греющего костра и смотрели слезящимися глазами на огонь.

Этим костром Тильман разжёг замечательный сигнал - теперь Колину было легко найти нас и позаботится о том, чтобы мы некому не смогли рассказать, что мы видели. При каждом треске в подлеске, каждом порыве ветра, каждом шорохе в кустах я вздрагивала. Снова и снова мне приходилось останавливать свой ужасный ход мыслей, которые почти разрывали мне сердце.

Если Колин схватит нас здесь и отомстит нам, утолит свой бешеный голод нами, который я, возможно, своим участием в его хищении и разожгла, то никто никогда не узнает, что с нами случилось. Мы бы бесследно пропали. Тильман лишь смотрел на меня скептически, когда я не могла подавить случайные вздохи.

- Не так уж это и плохо, провести здесь ночь, - наконец прервал он тишину. - Мы не мерзнем, а так же не умрём с голоду.