Княжна (СИ) - Кристина Дубравина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Клубная аппаратура, едва ли освещающая зал для особо важных персон, мигала то белым, то синим цветом, когда Белов наконец сказал в телефон:
— Понял тебя. Чуть скорость сбавь. Не приехали пока.
«С Косом» — понял Пчёла. Радовался ли тому, что именно Холмогоров звонил? Витя не знал. Он потянулся к квадратному стакану с виски, который считал не более чем распиаренной версией привычного коньяка, но быстро отбросил руку.
Ему сегодня ещё за руль — по крайней мере, в идеале.
Саша ещё немного Холмогорова послушал, — тот, вероятно, шепотом объяснял, что сильно тормозить тоже не мог, — но ничего больше Космосу не сказал. Только сбросил и поправил рукава, какие решил всё-таки закатать.
— Где они? — спросил Витя. Сам удивился, каким упавшим стал голос. Хотелось верить, что от сигарет. Стоило, наверно, потушить окурок, но мужчина ещё одну затяжку смог выкурить.
Саня дёрнул щекой, словно кто-то потянул на себя невидимую нитку у самого уголка его рта, и сказал:
— У Склифа уже.
Сука, близко. Валера мог не успеть приехать до кортежа Делажа. Да если бы и успел, то навряд ли бы им троим хватило пяти минут, чтобы Анну в курс дела ввести, уговорить провести переговоры, и, чего уж там, успокоить.
Пчёла бы себя обманул, если б той необходимости не признал.
— Может, на Садовом в пробке встанут, — предположил Пчёла, не зная, кого утешить пытался.
Внутренности тряслись в такт битам, оглушающих парней и девушек в общем зале — представителей «золотой» молодёжи, способной оплатить свои выходные в одном из лучших ночных клубов столицы, но не «платиновых» детей, каким бы хватило средств на аренду отдельного зала, в котором можно и потанцевать, и покурить, и на мягких диванах полизаться в стельку пьяными.
Удары колонок доходили до мужчины по полу, отчего мелко дрожал алкоголь в рюмках и стаканах.
Белый снова усмехнулся уголком губ и откинулся на бархатную спинку софы, постукивая по полу широко разведёнными ногами:
— Главное, чтобы Фил на Патриках не встрял.
Пчёла резко выдохнул через нос, давя в себе злой смех. В горле стало горько и до боли горячо — так ощущался ожог.
Он зажал между челюстями сигарету, сам потянулся к вазочке из прозрачного хрусталя, переливающегося цветами клубной техники, взял из неё какую-то сосательную конфетку.
Мельком взглянул на обёртку; клубника и сливки. Как по-девчачьи.
Заменил на яблочный леденец.
Саня посмотрел на невысокий потолок и вдруг кинул с интонацией, напоминающей смесь вопросительной и утвердительной:
— Пчёл, ты не в обиде?..
Конфетка от вопроса, для Вити явно риторического, едва не застряла в горле; Пчёлкин сдержался, чтобы не закашляться, давая тем самым неугодный Белому ответ.
Он чуть подумал. А что говорить? Ведь одновременно злился и понимал Саню. Витя даже завидовал чуть тому, как быстро Белов, узнав новость, выбившую землю из-под ног у всех остальных бригадиров, собрался и решил, что делать.
Витя считал, правда, что тоже таким качеством обладал. Но принимал — иногда — такие решения, какие в будущем могли только бо́льшие проблемы создать.
Вспыльчив, да, чего-то не отнять.
Но до сих пор сжимались челюсти, вплоть до тупой боли в зубах, до хруста кожи, затянувшей старый кровоподтёк, когда Пчёлкин вспоминал, кого Саша приказал в клуб вести.
Если б не сидел на бочке с порохом, он бы заржал от мысли, как интересно всё получалось. Белов, смотрящий внимательно, чтобы Пчёла за подругу свою заступался, становясь для неё живым щитом, на него обозлился за попытку Князеву оставить в стороне от разборок, Анны не касающихся.
Ха-ха, блять.
У идеи этой были как плюсы, так и минусы — как и любой другой вещи в этом мире. Витю злило только, что в тот раз для него недостатком была вещь, для Саши выступающая явным достоинством.
Он перекатил конфетку во рту и понял, что молчал слишком долго. Тишина могла дать Белову отрицательный ответ.
Пчёла ткнул, наконец, горящим фильтром в пепел от уже выкуренных сигарет.
Протянул в неопределенности, стараясь быть максимально искренним:
— Я не в обиде. Если с Аней всё хорошо будет, то вообще буду счастлив, что всё так сложилось.
Хотел сказать честно, а по итогу душу вывернул наизнанку, швами наружу. Не будет счастлив, что так всё сложилось, кому лапшу на уши вешает. Не Анино это всё, не надо ей сюда рваться — ни самой, ни под чужими пинками. Белов чуть помолчал, буквально мгновения какие-то.
Потом сказал вдруг ни то с усмешкой, ни то с искренней улыбкой, в какую Витя бы навряд ли поверил:
— Она здесь под защитой такой, какой у Хрущёва не было! — и хлопнул по плечу. — В полном порядке будет, Пчёла, вот увидишь.
Мужчина ему кивнул; разумеется, будет. Он ведь рядом, в обиду никому, даже самому себе не даст. Но только телом цела будет.
А так ли хорошо будет мыслям, сердцу?
Это вопрос уже второй, на который Пчёла знал почти точный — и совершенно неугодный ему — ответ.
Он провел рукой вверх по щеке, по которой получил «лечебную» оплеуху от Белова, и понял, что Саня искреннего его переживания особо не разделял.
Аня сидела на заднем сидении «Saab»’а Филатова, который постоянно сворачивал из одного переулка в другой в попытке срезать путь по менее оживленным дорогам. Пятничным вечером дороги Москвы привычно становились красными, — как от сигналов светофоров, так и от фар машин, стоящих в пробках, — но пятого сентября Валера не мог себе позволить роскоши пожечь бензин в толкучке где-то на Тверском.
Он ехать старался аккуратно, чтоб спешки за круткой руля не выдать, но каждый раз, поглядывая на панель, показывающую время в столице, прибавлял в скорости несколько километров в час.
Князева, к счастью Фила, сидела тихо. Она с некой задумчивостью, больше походящей на скромную радость, поглаживала ногтями лепестки двух букетов роз и иногда смотрела на достопримечательности города через затонированное окно. Вопросов девушка тоже не задавала, не предприняла больше попыток разузнать что-нибудь у Валеры о «сюрпризе», какой ей, вероятно, не особо бы понравился.
Это бригадира равно как радовало, так и настораживало — потому что ощущалось затишьем перед бурей.
Мужчина завернул у Ильинского сквера, подъезжая к Маросейке. Он крепче сжал баранку и завёл машину в проезд переулка, на котором и располагался клуб.
Среди моделей не самых дорогих, но относительно поддержанных иномарок, которых в последние полгода в Москве стало удивительно много, машина Валеры выделялась — как минимум,
