Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Четверг 14 августа. В следующий полдень находились мы на W от мыса Воронова в 12 милях, выиграв в сутки лавировкой весьма мало. Вопросы наблюдения этого дня нисколько не отличались от полученных накануне.

В самый почти полдень увидели мы два карбаса, шедшие от острова Вайгач к W. Неожиданная встреча людей в таком безлюдном месте не могла нас не обрадовать, а тем более когда мы вообразили, что это может быть Иванов. Предположению этому противоречила удивительная всех их к нам холодность. Они продолжали свой путь, не обращая на нас, по-видимому, никакого внимания, и мы должны были сделать два пушечных выстрела, прежде чем они остановились. Убрав паруса, были они как бы в нерешительности, что предпринять. Наконец, подняли их опять и спустились к нам. Это были самоеды, ехавшие на Новую Землю для промыслов. Они очень обрадовались, найдя в нас земляков своих, и признавались, что, увидев большой корабль наш, были в страхе и не решались к нему пристать, но один из кормщиков, самоед Григорий Афанасьев, бывавший в Архангельске, где, по его словам, видел «всего довольно и даже немцев», успокоил их, говоря, что бывают корабли еще больше нашего, и что на них ходят такие же, как они, люди. Этому Анахарсису[160] из самоедов вручили мы письма для доставки через мезенского исправника в Санкт-Петербург.

Посетители пробыли у нас два часа. Во все это время были очень пристойны: ничем нам не докучали, ничего не просили и с большой признательностью приняли маленький подарок в виде сухарей и масла, сожалея только, что не имеют гостинца для нас, потому что еще не начинали своих промыслов. Заметив, что один из них особенно похваливал наши веревки и жаловался, что снасти у их якорей уже худы, приказал я дать на каждый карбас по найтовному концу[161]. В ответ на это они, посоветовавшись между собой, вынули из карбасов несколько моржовых клыков и стали их вешать на безмене; они удивились, когда я сказал, что нам ничего в возврат не нужно, однако же весьма спокойно все опять убрали и очень дружески пожелали нам счастливого пути.

Пятница 15 августа. Целый день продолжалось маловетрие от S при штиле. Ночью подул тихий ветер от NO, с которым мы легли к S, чтобы обогнуть каменную банку, на которой в прошлом году чуть не разбились, потом привели на W и на NW к берегу Новой Земли. Тихие северные ветры при пасмурной погоде продолжались этот и следующий день, а к ночи сделался штиль.

Воскресенье 17 августа. По счислению находились мы весьма близко к островам Бритвиным; глубина всю ночь, однако же, была более 100 сажен, но около трех часов утра уменьшилась вдруг до 50 сажен. С поднявшимся в то же почти время тихим от ОSO ветром легли мы к S и, пройдя в эту сторону около трех миль, увидели на NNW в расстоянии не большем 3½ миль островки Саханинские, от которых, следовательно, во время поворота находились не далее полумили или одной мили, не видя их за туманом. Приглубость их с южной стороны делает их весьма опасными. Ветер перешел в восьмом часу к NO, сделался рифмарсельным, крепким и с такой силой продолжался до вечера следующего дня. Мы были довольны, что находимся у южного, а не у восточного берега Новой Земли, где при этом ветре положение наше могло бы быть сомнительным. Этот ветер произвел сильное течение к NW, против которого, форсируя парусами, едва могли мы удержаться в виду Саханинских островов. Он стих к утру 19 августа.

Вторник 19 августа. В этот день удалось нам, наконец, сделать наблюдения, по которым определена острова Большого Саханинского широта 70°29½́, долгота 53°30'. На карте моей был он положен на 5' севернее и 30' западнее; такой разности удивляться не должно, поскольку мы в прошлом году против этого места, как и выше упомянуто, были без наблюдения и заметили сильные течения.

Исполняя это дело, решился я оставить берега Новой Земли, поскольку дувший два дня сряду крепкий северо-восточный ветер не только не позволял надеяться найти теперь Карское море ото льдов свободнейшим, но даже не оставалось сомнения, что оно ими еще более прежнего наполнено. Вследствие этого взяли мы в четыре часа вечера курс к острову Колгуев.

Суббота 23 августа. Тихие ветры с разных сторон замедлили плавание наше так, что мы не ранее вечера 23 августа подошли к этому острову. Ночь лавировали короткими галсами, а на другое утро спустились к западному его берегу. Находясь почти на меридиане западнейшей его оконечности, удалось мне взять сквозь облака несколько высот солнца, по которым определена долгота ее 48°33'. Ветер дул от SO весьма свежо; мы правили к южной оконечности, стараясь держаться как можно ближе к берегу острова, и для того форсировали парусами.

Понедельник 25 августа. Поутру поднялся жестокий ветер, заставивший нас убрать все паруса, кроме зарифленных марселей, к этому присоединились дождь и густая пасмурность. Около полудня ветер стих, потом перешел к W и опять усилился; мы опасались быть прижатыми к берегу, который видели поутру в небольшом расстоянии, и для того спешили подняться к N.

Вторник 26 августа. Ветер, однако же, с полуночи стал стихать и перешел к SO. 26 августа после проливного дождя подул северо-восточный ветер, и несколько прояснилось. Мы поспешили спуститься к берегу, от которого в восьмом часу вечера были не далее 4 миль, но в это время опять собрался густой туман, а к ночи заштилело.

Среда 27 августа. Продолжался крепкий юго-восточный ветер с густой пасмурностью. Берег Колгуевский видели на короткое время поутру.

Четверг 28 августа. В полночь дул ветер от SW, а вскоре потом с жестоким шквалом от WNW поднялся от этого румба шторм. Положение наше было критическое. Поставив, хотя и с немалой опасностью для мачт, рифленые марсели и рифленые же фок и грот, успели мы, однако же, к утру подняться столько к N, что не были в большой опасности, если б нас и выбило из парусов. Ветер этот, хотя и не с такой уже силой, продолжался и в следующий день.

Пятница 29 августа. Такие чрезвычайно неблагоприятные обстоятельства заставляли меня, наконец, помышлять о возвращении. В шестидневное презатруднительное крейсерство не могли мы сделать совершенно ничего. Весьма сомнительно было, чтобы дальнейшие усилия увенчались лучшим успехом, поскольку часто возобновлявшиеся бури и беспрерывное ненастье свидетельствовали явно о наступлении здесь осени. С другой стороны, опасность нашего плавания с каждым днем становилась более, ибо южная часть острова Колгуев, бывшего нашей целью, окружена неизвестными мелями, которыми наполнена и Чешская губа; притом же по всему этому пространству нет ни одной гавани, где бы в бурное время можно было укрыться. Итак, оставаясь здесь долее, мог бы я подвергнуть порученное мне судно и людей очевидной опасности и без всякой притом пользы и потому решился 30 августа начать обратный путь в Архангельск.