Империя тысячи солнц. Том 1 - Шервуд Смит

– Но не вплетенные в материалы, которые мы до сих пор не можем воспроизвести.

– Вплетенные?

– Они плетут все. Включая подобие брони из кристаллов, которую носят для защиты от обитающих на планете хищников. Как бы то ни было, вскоре после открытия их планеты туда устремился обычный рой охотников за наживой, чтобы нагрести все, что можно, пока Панархия не объявит обычный карантин. Перед разграблением поселений эйя они обычно испепеляли обитателей, что и вынудило последних (после неудачных попыток установить контакт) к сопротивлению – они одним ударом полностью очистили планету от захватчиков.

Следующие три или четыре корабля, вошедшие в атмосферу планеты, были встречены точно так же, и только после этого эйя сделали почти непостижимое для них открытие. Им не удалось установить контакт с мыслемиром людей просто потому, что такого не существовало, и в конце концов они были вынуждены допустить, что каждый человеческий индивидуум направляется сам по себе. Это открытие требовало серьезного изучения, без которого они не могли решить, как поступать с людьми дальше.

– Да, это действительно новость, – задумчиво признал Омилов. – Насколько я понимаю, вы намеренно не доводили эту информацию до властей?

– Я сама себе власть, – ответила она, – и им самим решать, что делать с их миром и его ресурсами.

– Значит, они набираются информации о человечестве на рифтерском корабле...

– А почему бы и нет? – ответила она не без вызова. – Это не самое плохое представление о нашем виде из тех, что они могут получить.

Омилов старался говорить спокойно:

– Я не собираюсь спорить с вами об этом; полагаю, мы оба будем по-своему правы и неправы одновременно. – Он скрестил руки на груди. – Чего мне хотелось бы знать, если это возможно, конечно, так это ваши намерения по отношению ко мне, моему сыну и Эренарху.

– А мне интересно, за что ксеноархеолог попал в умовыжималку Эсабиана? – ответила она вопросом на вопрос.

Омилов ответил не сразу. Капитан ждала, не сводя с него спокойного взгляда своих темных глаз.

– Почему бы вам не спросить об этом Эсабиана? – произнес он наконец.

– Из-за этого шара? – Она сунула руку в сумку на поясе и достала оттуда маленький блестящий шарик, так таинственно появившийся в доме Омилова... казалось, с того дня прошло уже много лет. Он смотрел, как Вийя перекатывает его с руки на руку, вздрагивая от того, что шар ведет себя не так, как положено нормальному предмету. Она подняла взгляд. – Полное отсутствие инерции. Кто сделал это?

– Существа, которых мы называем урианами. Это все, что мне известно.

Он снова ощутил тревожное покалывание в пальце.

– И Эсабиан ищет это? Эйя ощущают огромную энергию, – мягко добавила она.

– Мне известно, что это называется Сердцем Хроноса и что его хранила миллионы лет разумная раса на планете, ныне объявленной на карантине. Это надо вернуть туда. Вы его мне отдадите?

– Возможно... когда-нибудь.

– Могу я полюбопытствовать, что вы намерены с ним делать?

– Я еще не решила. Во многом это зависит от того, что я узнаю о нем, как его можно использовать. Что вы можете мне рассказать об этом предмете?

– Почти ничего, – ответил он, слыша в своем голосе нотки раздражения.

– Эйя распознали в нем какое-то псионическое устройство, но им кажется, здесь недостает какой-то составной части. Вы не знаете, какой?

Он медленно покачал головой, стараясь не выдать своего потрясения от этого вопроса. Мгновение он почти наяву видел огромный, гулкий интерьер Святилища Демона, высокую фигуру Хранителя и рой его почти безмозглых слуг.

«Никто из наших псионов не докладывал о недостающей части».

Похоже, комбинация человека-темпата и мыслемира эйя – по крайней мере той его части, которую они захватили с собой, – создала совершенно новое качество.

– Если вы знаете хотя бы это, вы уже знаете больше моего. Мне неизвестно даже, каким образом этот предмет покинул ту планету. Он просто появился у меня – совершенно неожиданно, переадресованный по почте.

– Он был переадресован вам, потому что кто-то знал: вам известно, для каких целей его можно использовать. Тот человек не мог не понимать его ценности и – вроде вас – знал достаточно, чтобы его пропустили через умовыжималку. И это оказалось достаточно важно, чтобы вы сопротивлялись умовыжималке из последних остатков вашей воли.

Ее взгляд оставался совершенно спокоен; он понимал, что она сконцентрирована на его реакциях. Он ощутил слабую боль в висках, словно мозг его воскрешал память об умовыжималке.

«Темпаты не могут оказывать такого эффекта. А эйя? С кем же я борюсь?»

Он заставил себя сделать глубокий вдох, прежде чем ответить.

– У меня нет никаких фактов, только предположения, – заявил он наконец.

– Вы знаете, где и как искать эти факты. И ваши предположения могут подтвердиться.

Взгляд ее оставался таким же пристальным, и быстро нараставшая головная боль мешала внятно думать. Он не удержался и зажмурился, прикрыв глаза рукой.

– Прошу прощения... – выдохнул он. – Я еще не настолько оправился, как мне казалось.

Она встала и повернулась к выходу; он ощутил, как ослабло давление на его череп.

«Должно быть, я правда вспоминаю эту чертову эсабианову машину», – с трудом подумал он.

– Я все равно найду ответы на свои вопросы, – сказала она. – До тех пор я оставлю это у себя.

С этими словами она вышла.

Монтроз следил за лицом Омилова на мониторе. Гностор, наконец, засыпал; датчики показывали ровный пониженный пульс.

Монтроз переключил монитор на вторую палату. Ивард парил над койкой, удерживаемый ремнями, и сонно улыбался, глядя, как Люцифер играет в кошки-мышки с плавающей в невесомости ложкой. Похоже, Иварда забавляла ловкость, с которой эта зверюга перепрыгивает с потолка на стены; старый кот был хорошо вышколен и ни разу не приблизился к койке.

Некоторое время Монтроз сидел неподвижно, потом вдруг набрал запрос. Получив ответ, он посидел еще несколько секунд, размышляя, потом внес небольшие изменения в гравитационный режим и состав воздуха в палатах и включил автоматический контроль. Потом нацепил на пояс коммуникатор, встал и потянулся.

Покосившись на часы, он увидел, что по установленному на время скачка режиму дня время уже позднее. Ленивой походкой он направился в кают-компанию, где застал двух членов экипажа. Пока он наливал себе кружку горячего кафа, Марим возбужденно повернула к нему свою острую мордочку.

– Не знаешь, чего это Вийя так бесится?

– Что? – удивился Монтроз.

– Она так расхаживает, только когда злится, – пояснила Марим. Она вдруг вскочила с места, на цыпочках подошла к двери и выглянула. Потом ухмыльнулась. – А когда она бесится, ей под руку лучше не попадаться. Я, во всяком случае, не хочу.

– Успокойся, балда, – тряхнул головой Локри. – Просто этот вонючий старикан в лазарете, поди, не стал с ней разговаривать. Пошли, доиграем – или, – хитро прищурился он, сжав и разжав пальцы над клавиатурой, – ты боишься продуться?

Марим плюхнулась в кресло за противоположным пультом и включила монитор. Проходя за ее спиной, Монтроз бросил на него взгляд и увидел довольно многообещающую ситуацию. Фаланга, третий уровень. Он сочувственно посмотрел на Локри, не спускавшего взгляда со своего экрана.

– Капитан обсуждала свои планы с тобой, дружок? – поинтересовался Монтроз.

«Или ты сам пошпионил немножко?»

Локри покривил рот.

– Я видел, как она шла в лазарет, и видел, как она возвращалась. Вернее, слышал, – поправился он, кивнув в сторону Марим. – Собственно, я так, гулял. И если малому Рыжику только не пришло в голову помирать, значит, это или ты, или Жаим, или старикан. Жаим готов ей задницу лизать, а что до тебя, так я никогда не видел, чтобы ты ссорился с кем-то из нашей команды.

Пока Локри говорил, Монтроз медленно обошел комнату, потом устроился, наконец, на одном из мягких стульев у дальней переборки. Он только пожал плечами.

– Ну, старик, и что?

– А о чем они говорили? – буркнула Марим, поджав под себя ноги.

Локри откинулся назад на секунду, и Монтроз успел увидеть его экран. Он улыбнулся.

– Об этом металлическом шаре, конечно, – сказал Локри. – О чем же еще?

– Он что, ценный? – спросила Марим, оперши подбородок на руку.

– Ты бы ни за что не догадалась, – ответил Локри. – Может, мне просто повезло. Никогда еще не видел ее чертовых кипятильников мозгов такими возбужденными. Она считает, что это какое-то изощренное пси-оружие.

– За исключением того, что оно, похоже, не работает, – заметил Монтроз.

Ни Локри, ни Марим не прореагировали на то, что Монтроз подслушивал беседу в палате Омилова. Это его не удивило: все прекрасно знали, что для этого у него имелось необходимое оборудование и что капитан не могла не предусмотреть такой возможности. Впрочем, в голове у Монтроза вертелся совсем другой вопрос, а получить ответ на него он мог только обходным путем.