Русское сопротивление. Война с антихристом - Олег Анатольевич Платонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На вечере «Красота Русского Севера» в Доме культуры им. Горбунова и на вечере в Центральном Доме художника русские патриоты разоблачали преступные замыслы руководителей проекта «переброски рек». Помню яркие, эмоциональные выступления художника Н. И. Розова, с которым я встретился на Севере. Он провел исследования, в которых на фактах доказал, что в результате реализации чудовищного проекта погибнут тысячи русских деревень, храмов и памятников культуры. Русский патриот юрист А. С. Лобзов выступал оппонентом при защите докторских диссертаций, в которых пытались обосновать необходимость поворота северных рек[56]. И случилось чудо – осенью 1986 г. решением правительства СССР проект был закрыт. Это была крупная победа всех патриотических сил.
Особой эпопеей Общества охраны памятников была кампания за сохранение Поклонной горы и установка на ней памятника Победы, выражавшего православные традиции русского народа.
6 мая 1987 активисты Общества охраны памятников и «Память» организовали первую в советское время демонстрацию в центре Москвы, проводимую без разрешения властей. Формально предлогом демонстрации был спасение Поклонной горы, которая по проекту еврейских архитекторов была почти полностью срыта для строительства на ней памятника Победы в космополитическом духе. Главной целью была демонстрация сил патриотического движения.
Нам казалось, что мы все делаем в глубокой конспирации. Заранее договорились собираться отдельными группами возле музея Ленина, Исторического музея и Манежа. Однако когда мы подошли туда, то увидели, что чуть ли не по всему периметру Манежной площади стояли автобусы. Кто-то из наших пошутил: «Это для нас». Многие призадумались. Еще свежи в памяти были случаи, когда участников пикетов заталкивали в автобусы и вывозили за город. Одно было ясно – к нашей демонстрации власти были уже готовы. И вот настало условленное время (точно не помню, двенадцать или час дня), и большинство из нас (но не все) шагнули через невидимую черту, вышли на площадь, развернув над головами лозунги:
– Прекратить работы на Поклонной горе!
– Требуем восстановить Поклонную гору!
– Требуем встречи с М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным!
– Долой саботажников перестройки!
– Статус историко-патриотическому объединению «Память»!
– ПАМЯТЬ народа священна!
На огромной площади был около пятисот человек. Стояли мы сплоченными кучками. Я, например, и моя жена Таня нашли свое место среди соратников по Обществу охраны памятников – Юрий Башилов, Михаил и Маша Никольские, Толя и Люба Полещуки, В. Д. Ляпков и др. Началось многочасовое стояние. К нам вышел председатель Моссовета Сайкин, то угрожая, то упрашивая разойтись. Наконец нам сообщили, что состоится встреча с Б. Н. Ельциным в Моссовете. Предлагалось всем сесть в автобусы, которые довезут нас до Моссовета. Мы сразу поняли, какой подвох таится в этом предложении, нас могли посадить в автобус и насильно вывезти из Москвы. От этого предложения мы отказались наотрез. Переговоры вел Васильев. От имени всех присутствовавших он заявил Сайкину, что демонстранты пойдут к Моссовету пешком, построившись в колонны и развернув свои транспаранты. Наконец Сайкин после долгих согласований согласился на проход колонной, но потребовал убрать транспаранты. Еще не менее часа торговались по поводу транспарантов. А время шло, вокруг Манежной площади собирались огромные толпы зевак. Некоторые из них присоединялись к нам. В число демонстрантов стали внедряться провокаторы, призывавшие безоружных людей пойти походом на Кремль. Громко, как резаная, визжала какая-то пожилая еврейка и вопила: «Это еврейский погром, это еврейский погром…» Но мы не поддавались на провокации. Через оцепление в сторону демонстрантов, несмотря на запреты милиции, прорывалось все больше и больше людей, возвращавшихся с работы. Власти начинали терять контроль над ситуацией и поэтому согласились с требованиями демонстрантов.
Довольно быстро мы построились в колонну, развернув знамена и лозунги. Это был настоящий триумф патриотических сил. Шествия собрало толпы зевак, многие из которых поддержали патриотов.
Встреча патриотической общественности с Ельциным проходила около двух часов. На встрече выступили Д. Васильев, В. Емельянов, В. Шумский. Выступления их носили национал-большевистский характер. Первый секретарь МГК согласился с большинством из выдвигаемых требований и обещал изучить остальные[57]. Русские патриоты выходили из здания Моссовета с чувством победы и желанием еще больше работать на благо Родины. У подъезда их поджидала многочисленная толпа и десятки корреспондентов. Как было решено заранее, мы отказывались давать интервью иностранным корреспондентам, отвечая им: «Все, что произошло, является внутренним делом нашего народа».
После небольшой заминки в советских и иностранных средствах массовой информации развернулась оголтелая антирусская кампания. Под видом критики общества «Память» шельмовалось все патриотическое движение, его идеи и духовные вожди. Нас обвиняли в антисемитизме, шовинизме и даже фашизме. В Москве и других больших городах, по-видимому, не без помощи западных спецслужб и сионистских организаций, распространялись нелепые слухи о том, что русские патриоты готовят еврейские погромы и что патриотическая демонстрация на Манежной площади якобы проходила под лозунгами «Бей жидов и татар». Против «Памяти» начались жестокие репрессии. Ее членов увольняли с работы, исключали из КПСС и комсомола. Отобрали у «Памяти» и предоставленное ранее помещение. Так как сотрудники КГБ засняли наше шествие на видео, то в досье попали практически все демонстранты. Началась «индивидуальная работа». Особую беседу провели и со мной.
В середине 1987 «Память» достигла кульминационной точки своего развития. Васильев и члены Совета «Памяти» выпускают ряд документов, в которых декларировались права русского народа на создание массовой патриотической организации. Тысячи русских патриотов с радостью чувствовали себя членами «Памяти», готовыми к реальным делам в защиту интересов русского народа. В какой-то момент популярность «Памяти» была так высока, что казалось, она объединила всех русских патриотов. От декларации нужно было переходить к делам, которых ждали все разделявшие идеологию «Памяти». Однако ни Васильев, ни Совет «Памяти» не оказались готовы к обыденной
