Танец с драконами. Грёзы и пыль - Джордж Мартин

Домой ей нельзя, здесь тоже оставаться опасно. Ашу, вся жизнь которой прошла на островах и ладьях, пугала лесная тишь. На море тихо никогда не бывает. Волны, набегающие на каменный берег, рокочут в ее крови, но в Темнолесье волн нет, только деревья, деревья, конца-краю им нет… гвардейские сосны, стражи, буки, ясени, старые дубы, каштаны и ели. Слышно их, лишь когда ветер дует, — тогда вокруг раздаются вздохи, будто они шепчутся на непонятном ей языке.

Этой ночью шепот был громче обычного — ветер, видно, палую листву носит да скрипит голыми ветками. Аша отвернулась от окна и от леса. Оказаться бы снова на палубе… или поесть хотя бы. Выпила она чересчур много, а к мясу даже и не притронулась, только хлеба немного съела.

При луне Аша отыскала плотные черные бриджи, стеганый камзол, зеленую кожаную куртку со стальными накладками. Не будя Кварла, оделась и сошла босиком по наружной лестнице замка. Часовой на стене отсалютовал ей копьем, она в ответ свистнула. Во дворе по дороге на кухню ее облаяли собаки Галбарта Гловера. Вот и ладно, не так слышно, как лес шумит.

Не успела она отрезать ломоть желтого сыра от круга величиной с тележное колесо, вошел Трис Ботли, закутанный в теплый меховой плащ.

— Моя королева.

— Насмехаешься?

— Ты всегда будешь королевой моего сердца — никакое вече с вопящими дуралеями этого не изменит.

Что ей делать с этим мальчишкой? В его преданности Аша не сомневалась. Он не только был ее заступником на холме Нагги и выкрикивал ее имя — он пришел к ней в час ее поражения, оставив своего короля, своих родных и свой дом. Бросить открытый вызов Эурону он не посмел, конечно. Когда Вороний Глаз вывел флот в море, Трис просто отстал и сменил курс, как только другие корабли скрылись из виду. Это тоже требовало немалой отваги — ведь на острова ему теперь путь закрыт.

— Хочешь сыру? — спросила она. — Еще ветчина есть, с горчицей.

— Я желаю совсем другого, миледи, и ты это знаешь. Увидел тебя с башни, вот и пришел.

— Зачем, раз караул несешь ты?

— Там наверху Кромм с Хагоном Хорном. Хватит, чтобы смотреть, как деревья качаются, а нам надо поговорить.

— Опять? — вздохнула Аша. — Дочка Хагона — та, рыженькая — правит кораблем не хуже мужчины. К тому же она красавица, ей семнадцать, и я вижу, как она на тебя посматривает.

— Не нужна мне дочь Хагона. — Трис протянул к Аше руку, но вовремя остановился. — Я о другом, Аша: нам пора уходить. После падения Рва прилив больше нечему сдерживать. Если останемся здесь, северяне нас всех перебьют, сама знаешь.

— Бежать предлагаешь?

— Я хочу, чтобы ты жила, Аша. Потому что люблю тебя.

Он любит не ее, а невинную девушку, плод своего воображения — испуганное дитя, которое нужно оберегать.

— А я тебя нет, — напрямик заявила Аша, — и бежать я не стану.

— Чего ты тут не видела, кроме сосен и грязи? Сядем на корабли, уплывем… начнем все заново!

— Пиратами? — «Что ж, весьма соблазнительно. Пусть себе волки забирают свой лес назад, а мы уйдем в море».

— Зачем же? Торговать будем. Пойдем на восток, как Вороний Глаз, но назад придем не с драконьим рогом, а с шелком и пряностями. Одно путешествие в Яшмовое море, и мы богаты, как боги. Купим себе дом в Староместе или каком-нибудь вольном городе…

— Втроем с Кварлом? — Трис, услышав это, поморщился. — Дочь Хагона, может, и пойдет с тобой на восток, но я-то — дочь кракена. Мое место…

— И где же оно? Вернешься на острова и будешь повиноваться своему лорду-мужу?

Аша попыталась представить себя в постели с Эриком Айронмакером, под его тушей. Лучше, конечно, он, чем Рыжий Гребец или Лукас-Левша. Громадный Молотобоец был когда-то бесстрашен и невероятно силен. Может, он и теперь не так плох… глядишь, еще и помрет, исполняя свой супружеский долг. Тогда из жены Эрика она станет его вдовой — к добру это или к худу, зависит от его внуков. А тут еще дядюшка… похоже, все ветры несут ее к Эурону.

— У меня на Харло заложники, — напомнила Аша. — И есть еще мыс Морского Дракона. Раз я не могу получить отцовское королевство, почему бы не создать свое собственное? — В старину этот мыс был не столь малолюден, как ныне. Среди его холмов и болот встречаются древние руины, остатки твердынь Первых Людей, а на высотах насажены Детьми Леса круги из чардрев.

— Ты хватаешься за Морского Дракона, как утопающий за соломинку. Что там такого? Ни золота, ни серебра, железа с оловом — и того нет, а для злаков там слишком сыро.

Аша и не собиралась что-либо сеять.

— Я скажу тебе, что там такого. Сто потаенных бухт, выдры в озерах, лосось в реках, моллюски на берегу, тюленьи лежбища чуть поодаль и боры корабельных сосен.

— Но кто будет строить тебе корабли, моя королева? Откуда ваше величество возьмет подданных для своего королевства, помимо выдр и тюленей?

— Выдрами править легче, чем людьми, — невесело засмеялась Аша, — а тюлени умнее. Однако ты прав, пожалуй: лучше всего будет вернуться на Пайк. Есть еще люди и там, и на Харло, которые мне обрадуются. На Блэкриде Эурон друзей себе тоже не нажил, убив лорда Бейелора. Найду дядю Эйерона и подниму острова. — Мокроголового никто не видел с самого веча, но его утопленники говорили, что он прячется на Большом Вике и скоро призовет гнев Утонувшего Бога на Вороньего Глаза с его приспешниками.

— Молотобоец тоже ищет его. И за утопленниками охотится. Он уже подверг допросу слепого Берона Блэкрида и даже на Серого Буревестника оковы надел. Как ты найдешь жреца, если люди Эурона не смогли его выследить?

— Родная кровь даст знать о себе, — не слишком уверенно ответила Аша.

— Знаешь, что я думаю?

— Нет, но сейчас узнаю — так мне сдается.

— Думаю, что Мокроголового уже нет в живых. Вороний Глаз ему перерезал глотку, а Молотобоец его ищет для виду, чтоб мы поверили, будто он где-то скрывается. Эурон не хочет быть ославленным как братоубийца.

— Хоть бы до дядюшки не дошло. Вороний Глаз родного сына убьет, лишь бы доказать, что ты ошибаешься. — Аша почти протрезвела — Тристифер Ботли всегда на нее так влиял.

— И даже если ты вдруг найдешь своего дядю-жреца, у вас ничего не выйдет. Вы оба были на вече и не можете в отличие от Торгона сказать, что короля выбрали незаконно. Все законы богов и людей обязывают вас соблюдать решение веча…

— Погоди, — нахмурилась Аша. — О каком Торгоне речь?

— О Торгоне Запоздалом.

— Король Века Героев? — Больше Аша ничего не могла припомнить. — Так что же он?

— Торгон Грейарон был старший сын короля. Король был стар, а Торгону не сиделось на месте — когда его отец умер, он ушел в набег вверх по Мандеру из своей крепости на Сером Щите. Братья, не став за ним посылать, наскоро созвали вече в надежде, что королем выберут кого-то из них, но капитаны и короли выбрали Уррагона Гудбразера. Новый король первым делом распорядился предать смерти всех сыновей старого, и они были казнены. Люди не одобрили этого, хотя казненные не приходились Уррагону родней. Он правил почти два года…