Бумажная звезда - Мэри-Роуз Хейз

Даймонд продолжал улыбаться:

— Не глупи, Арни. Ты заработаешь столько денег, сколько тебе и не снилось. Может, ты получил более выгодное предложение?

— Меня не интересуют эти чертовы деньги и никогда не интересовали.

— В чем же тогда дело?

— Я не считаю себя достаточно хорошим актером…

— А кого бы тебе хотелось играть? Гамлета? Послушай, Арни, может, ты и не Лоуренс Оливье, но как-никак звезда крупной величины.

— Я кое-что придумал, тебе это должно понравиться.

— Ты меня совсем не понимаешь. Если бы я был просто актером, это еще куда ни шло, но мне противно быть секс-символом. Я этого больше не выдержу.

Даймонд задумчиво посмотрел на Арни:

— Теперь вижу, что ты говоришь серьезно.

Выражение лица Даймонда быстро менялось, и через минуту перед Арни сидел совершенно другой человек.

— Понимаю, — сказал он. — Ты хочешь сказать, что меняешь пол.

От удивления Арни захлопал ресницами.

— Ты все знаешь? — спросил он.

— Конечно, знаю.

— Но откуда?

— С самого того дня, когда ты рассказывал мне о Сенте.

Глаза выдали тебя, Арни, тебе надо быть осторожнее. Все твои мысли можно прочесть по глазам.

Арни на мгновение смутился, но быстро взял себя в руки.

— Ну что ж, я рад, что ты меня понимаешь. Да, я гей и не стыжусь этого. Во всяком случае, сейчас, — сказал он и более решительно добавил:

— И не собираюсь делать из этого секрета.

Лицо Арни просияло: все оказалось намного проще, чем он думал, но, взглянув на Даймонда, увидел, что тот смотрит на него как на отвратительного уродца, помещенного в колбу с формальдегидом.

— Ты испытываешь к Сенту физическое влечение, не так ли? — продолжал Даймонд, будто вообще не слышал, о чем говорил Арни. — Возможно, по ночам мечтаешь о близости с ним. Должно быть, это очень трудно: мечтать о мужчине, а на экране заниматься любовью с женщиной и делать вид, что ты страстно ее желаешь.

Лицо Арни сразу осунулось, в голове зашумело.

— Нет, — продолжал тем временем Даймонд. — Ты нужен мне, Арни. Ты не можешь вот так просто взять и уйти.

У нас с тобой контракт. Если ты уйдешь от меня, то твоей карьере конец. Я покончу с тобой раз и навсегда.

— Меня это больше не волнует, — ответил Арни, чувствуя, как неестественно звучит его голос.

— Тогда подумай о всех здешних мальчиках и их родителях, для которых ты самый настоящий герой, сумевший покончить с наркотиками и призывающий к этому других.

— Я…

Даймонд улыбнулся, по мнению Арни, улыбкой паука, наблюдающего за мухой, попавшей в расставленные им сети.

— Ты думаешь, им понравится, если они прочтут в утренних газетах о том, что ты уволен со студии «Омега» за то, что заманивал их детей на пляж и совращал там? Я вчера вечером видел тебя с одним из них.

Лицо Арни стало мертвенно-бледным.

— Что ты мог видеть? Мы просто разговаривали. Господи, Даймонд…

— Эти люди очень бедны, Арни. Дай этому мальчику сто баксов, и он скажет что угодно. Как его зовут? Рауль?

— Ты не можешь так поступить со мной. Как можно…

— Можно пустить слух, что у тебя СПИД и ты заразил всю деревню.

Потрясенный Арни молча смотрел на Даймонда, а тот, в свою очередь, разглядывал его. Глаза Виктора были пусты и напоминали глазницы мертвеца.

— Я не люблю, когда мне предъявляют ультиматум. Еще никто и никогда не покидал меня. Я сам решаю, кому уйти, а кому остаться, Арни. Запомни это.

Джи Би жадно пила. Сок имел странный привкус, но был прохладным и бодрящим, а ей стало жарко. «Мне бы только пережить сегодняшний вечер и завтрашнее утро, — думала она, — и если доктор Суарес ничего не рассказал Даймонду, я благополучно вернусь в Калифорнию, а там все образуется. Там мне ничто не страшно».

Поднявшийся ветер продувал кантину и раскачивал гирлянды электролампочек. Пятна света с головокружительной скоростью плясали по стенам, в такт им гремела музыка.

Она выпила сок, и тотчас же перед ней появился Томас со вторым стаканом. Джи Би снова стала жадно пить, одновременно поглаживая живот и думая о ребенке, таком маленьком, но упорно растущем, минута за минутой, клетка за клеткой.

Она прекрасно сознавала, что любой ценой должна расстаться с Даймондом. У нее больше не было никаких иллюзий на его счет, так же, как и у Арни.

Если он узнает о ребенке, то непременно убьет его (пока Джо-Бет думала о нем в третьем лице, не осмеливаясь называть «он» или «она»), а ее задача защитить его, даже если ей придется для этого пожертвовать Мелоди Рос или мамой.

Она отпила еще немного сока и попробовала сосредоточиться, но мысли путались в ее голове. К столу подошел молодой человек, скорее мальчик лет семнадцати, не больше, и, улыбаясь, протянул руку.

Она повернулась к Даймонду, но тот о чем-то горячо спорил с Арни и не смотрел на нее.

Джо-Бет прекрасно знала, что Виктор не позволит ей танцевать. «Так буду танцевать назло ему, — решила она, — это будет моей маленькой местью». В голове мелькнула мысль: как было бы хорошо закружиться в вихре танца, выскользнуть через открытую дверь и, не останавливаясь, танцевать на пляже, затем по поверхности океана, а дальше взлететь в небо и улететь туда, где будут только они с Дональдом и их ребенок. Джи Би поднялась, улыбнулась мальчику и последовала за ним в толпу танцующих, которая сейчас казалась ей островком безопасности. Она закрыла глаза, и моментально ее кавалер превратился в Дональда Уилера, который приехал, чтобы увезти ее…

Танцующие пятна света падали ей на платье, вспыхивая на нем разноцветными огнями. Она, должно быть, потеряла свой берет, так как ее волосы густым потоком внезапно хлынули на плечи.

Джо-Бет открыла глаза и засмеялась, и в этом смехе было что-то дикое и страстное, потому что перед ней был Дональд Уилер, стройный, загорелый, с напомаженными, блестящими волосами, в ярко-голубой шелковой рубахе. К тому же он был прекрасным танцором.

Сейчас танцевали почти все. Несколько индейцев в белых, украшенных чудесной вышивкой рубашках стояли у стены и с любопытством наблюдали за танцующими. Рядом с ними в дверном проеме притулился маленький человечек в сомбреро. На боку у него висел большой серпообразный нож. Его сумрачный взгляд неотступно следовал за Джи Би.

На миг ей показалось, что она уже где-то видела его.

Мальчик крепко прижимал ее к себе, пожалуй, даже слишком крепко. Джо-Бет чувствовала отвратительный запах его смазанных маслом волос, и от этого запаха к горлу подступала тошнота. Свет слепил ее, музыка неприятно резала уши, в затылке нестерпимо болело.

— Давай выйдем на улицу, — предложил мальчик.

Джи Би казалось, что пол уплывает у нее из-под ног.

Она и ног-то даже не чувствовала, ее шатало, и мальчик почти волок девушку на улицу. Если бы она не помнила, что пила только сок, то могла бы сказать, что совершенно пьяна. Они вышли на темную улицу, где жалобно завывал ветер, взметая в воздух пыль и песок; волны с грохотом бились о берег, в небе сверкали молнии. Ничего не видя в темноте, она скорее почувствовала, что мимо нее в кантину проскользнули две темные фигуры. Над их головами раскатисто прогремел гром, и Джи Би в страхе закрыла уши руками.