Регистан где-то рядом (сборник) - Александр Карелин

– Рассказывайте, – одновременно воскликнули замполит батальона и доктор.

– Хорошо. Я продолжаю. Наши машины упрямо ползли по дороге. Наверное, если посмотреть сверху, наша колонна напоминала гармошку: то растягивалась, то сжималась по команде старшего – командира автороты капитана Евгения Овчинникова, находившегося с рацией в головном «Урале». Остались внизу абрикосовые и гранатовые деревья, реже по обочинам попадался тутовник. И совсем, казалось, рядом белел на вершинах вечный снег.

Я ехал теперь в кабине Виталия Синицы. Веселый и разговорчивый, он, то напевал себе под нос, то рассказывал байки. Причем все в его рассказах происходило просто и обязательно с юмором. Лишь иногда сердито бубнит – в те моменты, когда нечетко получается у него с переключением передач. Первый рейс он совершает на «КамАЗе». Недавно отправил «на пенсию» свой заслуженный, побывавший во многих переделках «Урал» и еще не привык к новой машине.

Наш железный караван из наливных машин взбирается все выше. Моторы гудят надрывно и тяжело. Зато Синица бодро что-то напевает, и я с трудом улавливаю старую мелодию – песню военного детства: «Ордена недаром нам страна вручила…». Где он ее услышал, трудно сказать. Но она как нельзя лучше соответствовала обстановке, настроению. Конечно же, награды выбирают достойных. У меня записаны десятки фамилий награжденных водителей. И этот список, думаю, будет продолжаться.

– А у меня медали нема, – вдруг грустно сказал тогда Синица. – Отслужу, вернусь, а меня спросят: чего ты так плохо служил? А разве плохо? Больше сорока рейсов сделал.

Подъезжая к перевалу Саланг – на полпути до Кабула – видишь: война напоминает о себе здесь чаще – сгоревшими машинами, подбитыми бронетранспортерами, опаленными огнем деревьями на месте жарких схваток. И флагами (алыми советскими, красно-зелеными – афганскими) над маленькими крепостями – боевыми постами дорожной охраны. Мимо этих постов бесконечной чередой, изо дня в день, проплывают и уносятся вдаль автомобильные колонны с грузами. Кажется, Афганистан пересел с ослика на грузовик – устремился в свое будущее.

Старший лейтенант Сергей Лайнер – начальник одного из таких постов, возле которого колонна сделала короткую остановку, как радушный хозяин провел нас с начальником колонны в столовую. Накормил вкусным супом, а потом показал небольшое, но вполне автономное хозяйство: солдатский и офицерский домики, сложенные «по-афгански» – из камня, овощехранилище, собственный «хлебозавод», резервуар для воды – все это замкнуто жесткой системой обороны.

– Главное для нас, – сказал старший лейтенант, – в ненормальных условиях создать нормальную жизнь. Чтобы все – и служба, и быт – было пусть не как дома, но… Помните? Если твои замыслы рассчитаны на год – сей зерно, на десять лет – сажай дерево. Посеял зерно – уберешь урожай в один год; посадив дерево, через десять лет дождешься плодов…

Мы двинулись дальше. Близость перевала чувствуется все больше. В скальных нишах замерли дежурные тягачи. Навстречу иногда выскакивают комендантские «УАЗики».

У одного из диспетчерских пунктов привал, где водители должны «обуть» свои машины: натянуть на колеса цепи, чтобы обезопаситься от гололеда. Тут мне пришлось, к огорчению моему и рядового Синицы, распрощаться с ним. На подходе была другая колонна, которую вел командир автобата майор Анатолий Петрович Бажан. С ним мы договорились несколько дней назад о встрече на Саланге.

С этой колонной мы стали третьи на очереди. Сначала шлагбаум пропустил сухогрузы. Потом отправил в путь колонну, в которой остались неунывающий Виталий Синица, погруженный в заботы капитан Евгений Овчинников и все, с кем я ехал раньше. Теперь мое место в кабине «КамАЗа» рядом с молчаливым и скупым на жесты водителем рядовым Александром Казючицем.

Без лишних слов и вроде бы неторопливо Александр один из первых «обул» свой «КамАЗ» и стал помогать товарищам. А я прошел вперед – туда, где ту же операцию проделывали афганцы – водители частных «бурубухаек». Такое прозвище получило все, что способно катиться. Непривычны для русского глаза эти сплошь разрисованные экзотическими картинами автомобили со шнурковыми болтающимися кистями спереди и сзади. Считается, что эти кисти отгоняют злых духов, а значит, и охраняют груз, уложенный в кузова сверх всякой нормы. Один из водителей не захотел «обувать» свою «бурубухайку», сверкнул зубами, объясняя что-то коллегам, сел за руль и был таков.

Вскоре трогаемся и мы. Вокруг только снег и огромные валуны с белыми шапками, нависшие над пропастью. Ни кустика, ни деревца. Изредка встретится тонкий, укрепленный в основании камнями прут с цветными, чаще зеленым или красным, лоскутом на конце. Это место захоронения. Значит, распростился здесь когда-то с жизнью безвестный путник.

Миновали одну лавинозащитную галерею, вторую, третью. В них было сумеречно и глухо, потому что лавины, проходя над штольнями, оставили на крышах многометровые сугробы. Зато на выходе слепило глаза от белизны, и снег казался утыканным миллионами блестящих иголок.

Перед въездом в тоннель каждому из нас дежурный выдал пузатые зеленые патроны с надписью «ГП-1», как необходимую насадку к противогазу.

– Гопкалитовые патроны называются, – сказал мне Казючиц.

Их выдают на случай скопления в тоннеле машин и, как следствия, возможной загазованности. Через противогаз с помощью этого патрона можно дышать чистым воздухом даже в отравленной атмосфере. К слову, никто из нашей колонны ими так и не воспользовался.

Сергей Юрьевич неожиданно замолк, углубился в свои записи в тетради. Через пару минут он вновь заговорил:

– Я еще в Союзе выписал массу информации по Салангу. Давайте я вам кое-что о нем напомню.

Севернее города Кабула, сжатый почти пятикилометровыми горными вершинами, находится этот перевал Саланг-Самали на высоте 4122 м над уровнем моря, длина тоннеля 2670 м (ширина 7,5 м, высота – 5,5 м). Подъем на этот перевал составляет 43 км, а спуск – 30 км.

По этому перевалу пролегал когда-то караванный путь через Гиндукуш. Тягуче и медленно поднимались нагруженные тюками верблюды, и голоса погонщиков нарушали снежное безмолвие. Несколько дней полз караван среди полного безлюдья, преодолевая заносы и осыпи, по скальным тропам. Многие века дорога, соединяющая через перевал север Афганистана со столицей страны, была на протяжении девяти месяцев в году непроходимой. Снежные метели, которые часто бушуют здесь даже тогда, когда внизу термометр показывает 20–25 градусов тепла по Цельсию, блокировали дорогу, становясь непреодолимой преградой на пути караванов.

Автомобильная трасса, ведущая наверх, проложена несколько западнее старого караванного пути. Строили ее советские специалисты по соглашению, подписанному в 1956 году. Это была исключительно сложная техническая задача, решить которую пришлось в невероятно трудных условиях. Снежный покров достигал 4–5 м, камнепады и мощные лавины временами заставляли все начинать с нуля. Чтобы уберечься от них, пришлось дополнительно построить несколько железобетонных галерей, которые вместе с пробитым в базальтовой толще тоннелем составляют протяженность около 5 км.

Советские специалисты построили с огромной трудностью эту стокилометровую трассу, по которой постоянно могло осуществляться автомобильное движение. Были сооружены крытые галереи общей протяженностью 2000 м. Украшением трассы и гордостью строителей стал тоннель, пробитый на высоте более 3300 м сквозь каменные толщи Гиндукуша.

В сентябре 1964 года новый Саланг пропустил первую автомобильную колонну и с тех пор верой и правдой служит людям.

Сейчас почти все необходимое идет в республику с севера. Горючее, строительные материалы, техника, продукты, одежда, медикаменты, зерно – десятки тысяч тонн жизненно важных грузов, доставлявшихся раньше по сотням маршрутов, приходится переправлять через Саланг.

Пытались душманы взорвать сам тоннель. К каким только ухищрениям для этого не прибегали. Начиняли взрывчатками машины, идущие в колоннах. Подкладывали в мешки с продовольствием мины с часовым механизмом. Пытались даже совершить организованное нападение на тоннель, взрывчатки припасли в достаточном количестве – почти три с половиной тонны. Но каждая попытка пресекалась советскими воинами. Посты на дороге службу несут как надо. Иначе нельзя. Душманы на все готовы.

Чтобы преодолеть перевал Саланг, начальнику автоколонны следует учитывать при инструктаже водителей буквально все: как выполнять контрольный осмотр, порядок эвакуации неисправной и поврежденной техники, пользование тормозами и двигателем при спуске. И, конечно же, отражение нападения душманов на колонну.

Саланг пропускает за день до 1500 машин, хотя рассчитан на 1200 в сутки. Чтобы избежать несчастных случаев, которые происходили раньше, пришлось установить жесткий график движения: один день колонны идут в сторону Кабула, другой – в обратную.