История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века - Жюль Верн

Командир собирался теперь исследовать западный берег Северного острова, где встречаются свиньи, но нет «пунаму» — того зеленого нефрита, из которого новозеландцы изготовляют свои самые ценные инструменты; нефрит находят на Южном острове, но там нет свиней.

Двое туземцев, пожелавших во что бы то ни стало остаться на корабле, пришли в большое уныние при виде того, как исчезали на горизонте берега области, где они жили. Теперь, слишком поздно, они жалели о своей смелости, толкнувшей их путешествовать. Слово «смелость» не является слишком сильным, ибо они то и дело спрашивали французов, не съедят ли они их, и успокоились на этот счет только после нескольких дней ласкового обращения.

Дюрвиль продолжал идти вдоль берега. Обогнули мыс Тарнеген и мыс Киднапперс (названные так Куком) и вскоре увидели остров Баррен с его «па»[707]. В заливе, названном Куком Толага-Бей, туземцы привезли на корвет свиней и картофель и обменяли их на предметы, не представлявшие сколько-нибудь значительной ценности. Когда появились другие пироги, находившиеся на корабле маори пристали к командиру, уговаривая его открыть огонь по пирогам и убить их соотечественников. Но стоило тем подняться на палубу, как прибывшие раньше пошли к ним навстречу и приветствовали их самым дружеским образом. Это странное поведение объясняется взаимным недоверием и ревностью. «Каждый хотел бы один пользоваться теми благами, которых он ожидал от посещения иностранцев, и приходил в отчаяние, видя, что и его соседям также кое-что перепадает». Такое объяснение было совершенно точным, и правильность его вскоре подтвердили дальнейшие события.

На «Астролябии» находилось несколько маори; среди них выделялся некий Шаки; высокий рост, сплошная татуировка, надменная осанка, почтение, с каким к нему обращались его соплеменники, выдавали в нем вождя. Увидев, как к корвету приближалась пирога с семью или восемью туземцами, Шаки и другие стали настойчиво уговаривать Дюрвиля убить приближающихся островитян; они дошли даже до того, что попросили дать им ружья, чтобы стрелять самим. Однако, как только вновь прибывшие взошли на палубу корабля, все туземцы, которые уже раньше находились там, принялись осыпать их знаками уважения, а Шаки, только что проявлявший наибольшее ожесточение, переменил тон и стал предлагать соплеменникам несколько приобретенных им топоров.

Приехавшие вожди, воинственной и свирепой наружности, с лицами, сплошь покрытыми татуировкой, находились на корабле всего несколько минут, и Дюрвиль приготовился было задавать им вопросы с помощью опубликованного миссионерами словаря, как вдруг они кинулись от него прочь, спрыгнули в свои пироги и поспешно отплыли.

Оказалось, что соотечественники, желая отделаться от конкурентов, попросту намекнули им, что их жизни на «Астролябии» угрожает опасность, так как французы задумали их убить.

В заливе Толага-Бей, туземное название которого Хуа-Хуа, Дюрвиль впервые услышал рассказы о «киви», после того как увидел украшенную перьями этой птицы циновку, представляющую один из предметов роскоши у здешних туземцев.

Это та самая птица, которая получила научное название «аптерикс». Сведения, собранные о ней Дюрвилем у туземцев, в значительной мере были правильными. Киви-киви, величиной с курицу, с оперением буровато-стального цвета, подобно страусу, лишен способности летать; он живет в темных сырых лесах и выходит на поиски пищи только вечером. Туземцы усердно охотятся на него с факелами и с собаками, что сильно сократило количество представителей этого забавного вида, встречающегося в настоящее время очень редко[708].

Дюрвиль продолжал гидрографическую съемку восточного берега Северного острова Новой Зеландии и ежедневно общался с туземцами, доставлявшими ему сладкий картофель (бататы) и свиней.

По словам туземцев, между племенами шли постоянные войны, и это будто бы наиболее существенная причина убыли населения. Островитяне все время просили продать им ружья и в конце концов удовлетворились порохом, который им давали в обмен на их товары.

Десятого февраля в районе мыса Ранавей корвету пришлось выдержать бурю, продолжавшуюся тридцать шесть часов, и не раз он был на краю гибели.

Затем «Астролябия» вышла в залив Пленти, в глубине которого возвышается гора Эджком; продолжая двигаться вдоль берега, корабль миновал острова Высокий и Большой[709]. Но во время исследования бухты погода стояла настолько плохая, что составленная карта не заслуживает большого доверия.

Затем корвет произвел съемку острова Грейт-Барриер, прошел в залив Хаураки (иначе Шураки) и, выполнив гидрографическую съемку у ряда мелких островков, вошел в залив Бей-оф-Айлендс.

Здешние племена вели в это время военные действия против племен, населявших побережье залива Хаураки. Дюрвиль снова двинулся на юг, чтобы изучить залив Хаураки, лишь частично исследованный Куком, и обнаружил, что в этом районе берега Новой Зеландии изрезаны множеством бухт и бухточек — одна лучше другой по глубине и безопасности. Узнав, что, следуя по течению реки Ваи-Магоиа, можно достичь пункта, находящегося на очень незначительном расстоянии от большой бухты Манукау-Харбор на западном берегу острова[710], Дюрвиль отдал распоряжение группе офицеров пройти этим путем; вернувшись, они подтвердили правильность полученных сведений.

«Это открытие, — пишет Дюрвиль, — может представить большой интерес для поселений, которые будут основаны у залива Хаураки, и интерес еще возрастет, если дальнейшие исследования покажут, что бухта Манукау-Харбор доступна для судов более или менее значительного тоннажа, так как такое поселение в этом случае оказалось бы связанным с двумя морями, восточным и западным».

Ранги, один из «рангатира»[711], или вождей этих мест, много раз просил у командира свинец для изготовления пуль, но тот всегда ему отказывал. В момент отплытия Дюрвиля предупредили, что свинцовый груз лота украден. Командир немедленно принялся упрекать Ранги и суровым тоном сказал ему, что подобное воровство недостойно честных людей. Этот упрек, по-видимому, глубоко поразил вождя, который извинился, утверждая, что преступление было совершено в его отсутствие и не его людьми.

«Мгновение спустя, — рассказывается в отчете, — звук наносимых изо всех сил ударов и жалобные крики, доносившиеся с пироги Ранги, снова привлекли мое внимание в эту сторону. Тут я увидел, что Ранги и Тавити вдвоем лупят веслами по плащу, под которым как будто находился человек. Но я без труда понял, что оба лукавых вождя бьют лишь по скамье пироги. Этот фарс продолжался несколько минут, после чего весло в руках Ранги сломалось, а человек, казалось, свалился на дно лодки; и Ранги, обратившись ко мне, сказал, что он убил вора, и спросил, удовлетворен ли я. Я ему ответил утвердительно, смеясь про себя над хитростью этих людей, хитростью, примеры которой мы, впрочем, нередко встречаем у многих народов, стоящих на более высокой ступени цивилизации».