Ольга, королева русов. Вещий Олег - Борис Васильев

– Боюсь, великий князь, что никто не поймет ни твоего обвинения, ни моего подтверждения, – в голосе Кисана прозвучала вдруг весьма суровая нотка – Тебе снился не смертный, а свадебный сон

– Свадебный, ты сказал? Свадебный? Да она не желает рожать мне наследника, Кисан! Не хочет, не желает, даже не думает об этом! Но я ее заставлю Заставлю!.

– Великий князь…

Кисан неожиданно шагнул к Игорю и протянул руку, точно намереваясь удержать великого князя от неосторожного слова. Потом вдруг остро глянул на Ольгу, тотчас же отвел глаза, опустил руку и замолчал.

– Я решил, как я с тобою справлюсь, – продолжал великий князь, то ли не заметив предупреждающего шага Кисана, то ли пренебрегая им. – Решил!… Ты уедешь в загородное именье, я запру тебя в палаты, и ты будешь сидеть безвылазно, пока не понесешь ребенка в чреве своем.

– Позволь, великий князь… – растерянно произнес Кисан. – Для этого нужно…

– Знаю, что хочешь сказать, знаю! Не одну запру ее, а вот с ним. С ним!…

Перст великого князя уперся в бронзового истукана. Плохо понимая славянский язык, раб глупо улыбнулся безъязыким ртом. А Кисан, подавив вздох, нервно потер руки.

– Жаль, что тебе не отрубили уши, когда рубили язык. – Ольга говорила по-гречески, почти спокойно улыбаясь при этом. – Теперь тебе придется умереть.

– Не смей говорить в моем присутствии на языке, которого я не понимаю! – крикнул Игорь.

– Великим Киевским князьям непозволительно не понимать языка ромеев, – с упреком сказала Ольга. – Если ты не убьешь его, то это сделаю я. Он слышал то, что недопустимо слышать рабу: великую хулу на твою супругу.

– А чтобы все ему было доступно, мои дружинники будут тебя держать, – в упоении от им же самим нарисованной картины князь Игорь уже ничего и никого не слышал. – И начнем, не откладывая, с сегодняшнего дня. Ты сегодня… Нет, завтра! Завтра ты уедешь в Берестов вместе с этим безъязыким. Иначе – правеж! Старая кляча, старая повозка, к которой палач прикует тебя, голую по пояс. И проведет по улицам Киева, хлеща бичом…

– Вон, – спокойно сказала вдруг Ольга. Молчание длилось довольно долго. Потом великий князь спросил неуверенно:

– Что?… Что ты сказала?

– Вон из моего дома, – повторила Ольга, хотя внешнее спокойствие и негромкий голос давались ей с величайшим, необычайным напряжением всех сил. – Со всей своей оравой и этим ромейским калекой. Вон, великий князь Игорь. Это – дом Вещего Олега.

– Ты слышал, что она сказала? – в растерянности спросил Игорь Кисана. – Слышал?… Я не ослышался, нет?

– Нам следует покинуть этот дом, великий князь, – твердо сказал Кисан.

– Покинуть?… – взъерошился великий князь.

– Это и вправду дом Олега. Если мы не уйдем, за поруганную честь его дочери поднимутся кривичи и новгородцы, псковичи и сабиры. Все племена, кто к нам присоединился добровольно. И тогда уже ничто не удержит остальных славян от восстания. Нас сметут топоры смердов.

– Ее дом в садах с белыми лилиями! – возмущенно крикнул Игорь. – Думаешь, я забыл кувшинки на прудах?…

– Вон из дома Олега, – вновь негромко повторила Ольга.

– Великий князь, – тихо, но так, чтобы слышала Ольга, сказал Кисан. – Если мы сейчас не уйдем, завтра начнется славянский бунт во всем Великом Киевском княжестве. Поверь мне, великий князь, это будет так.

Игорь долго молчал, возмущенно пыхтя и раздувая ноздри. При этом он смотрел только на свою су-пруту, и Кисану пришлось взять его под руку и повести к дверям. Князь не сопротивлялся своему первому советнику, но все время оглядывался на Ольгу. Пока не скрылся в дверях.

Где– то в доме, а позднее -во дворе раздались команды. Топот ног, металлический звон стремян, мечей, упряжи, голоса дружинников, ржание взнузданных лошадей. А потом…

А потом великая княгиня Ольга рухнула на ковер, вдруг потеряв сознание.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Очнись, королева русов…

Ольга пришла в себя. Она лежала на ковре в собственной палате. Над нею склонился обеспокоенный Асмус:

– Позвать лекаря?

– Нет. Сама.

Протянула руку. Асмус помог ей подняться, отошел к окну и склонился, заглядывая в него, чтобы не смущать княгиню.

– Где Игорь и его люди

– Твоя дворня закрывает ворота за последним всадником Игорева стада.

Он помолчал. Сказал вдруг с почтительным удивлением-

– Сегодня особый день. Сегодня все увидели в тебе королеву русов.

– Я впервые сама увидела в себе королеву. Может быть, не без твоей помощи, Асмус.

– Короли вырастают из детства, императорами становятся, а военных вождей-конунгов выбирают воины, – немного нараспев произнес Асмус, точно пересказывал песню. – Ты вырастала на прудах с белыми кувшинками, а твой супруг – на гнилом болоте, окруженный толстозадыми бабами и потными дружинниками. Все мы – родом из детства, но это не значит, что мы все – одинаковы, потому что детство у каждого свое.

– Ты очень странно говоришь, Асмус. – Ольга не привыкла к утонченной византийской лести, а потому, заслушавшись ромея, пожалованного дворянством, забыла и о своем решении, и об опасности, которой только что чудом избежала. – Мне слышится напев в твоих словах

– Я слагаю о тебе песнь славы, королева русов. В дверь осторожно постучали.

– Войди!

В ответ на повеление великой княгини вошел дежурный сын боярский. Почтительно – куда подобострастнее и ниже, чем прежде – склонился у порога:

– Прости, великая княгиня, что напоминаю тебе Боярин Кисан сказал, что ты завтра переезжаешь на загородную усадьбу. Какие будут повеления?

Только сейчас Ольга окончательно пришла в себя, а главное, избавилась от опасного, странно лишавшего ее активной деятельности влияния Асмуса. Она вновь стала великой княгиней Великого Киевского княжества, перестав таинственно ощущать себя королевой русов. И распорядилась с присущей ей властностью и трезвостью:

– Конюшему наказ. Подготовить коней и обоз к переезду в Берестов. Ко мне дворецкого. Ступай, боярский сын.

Отдав глубокий поклон, боярский сын вышел

– Наказ тебе, дворянин Асмус. Выберешь в моих конюшнях доброго коня, возьмешь толкового гридня в помощь и поскачешь настречу воеводе Свенель-ду. Мне известно, что на днях он должен выйти из земли древлян.

– Что ему передать?

– Ты все слышал и, надеюсь, все запомнил Расскажешь все воеводе, он сам решит, что делать.

– Ты повелишь мне остаться при великом воеводе Свенельде, королева русов?

– Н-нет, – не очень уверенно выговорила княгиня. – Ты вернешься в Берестов, минуя Киев. И я скажу, что тебе надлежит делать дальше.

– Повинуюсь.

Асмус низко поклонился и поспешно вышел из сумрачной, задымленной горящими факелами и светильниками палаты. Ольга некоторое время стояла в раздумье, вспоминая то ли с великой гордостью, то ли с великим страхом, как изгнала из покоев великого князя Потом приказала погасить все огни и прошла в самый дальний придел дворца, куда переход знали только особо посвященные.

За дверью потайного прохода стояли два стражника, скрестившие копья, как только княгиня приоткрыла дверь. Увидев ее, развели преграду и склонили головы, прижав правые руки к рукоятям мечей.

– Дети здесь? – спросила она.

– Да, великая княгиня. Никто к дверям не подходил

Ольга миновала сени, откинула полог. Навстречу тотчас же бросилась молодая служанка, держа кинжал лезвием к себе. И отпрянула, узнав великую княгиню в тусклом свете жирового светильника.

– Прости, великая княгиня

– Хвалю Как твое имя?

– Айри, госпожа.

– Завтра зайдешь ко мне, Айри. Где дети?

– Спят Старшая нянька велела мне охранять их здесь.

– Хвалю еще раз, – сказала Ольга и прошла за тяжелый полог, который откинула перед нею Айри.

Здесь горел факел. Ольга увидела детей, спавших рядом на одном ложе, хотела шагнуть к ним, но из полумрака появилась дородная старшая нянька.

– Они спят, великая княгиня. Не разбуди их, детский сон целителен.

– Постараюсь. Как они?

– Были очень напуганы. Сначала плакали и цеплялись друг за друга, но я утешила их. Они еще малы и не понимают, что произошло.

– Совсем маленькие?

– Одному около трех, второму еще нет пяти Когда немного успокоились, сказали свои имена. Который постарше – Сфенкл, маленького зовут Икма-ром.

– Отныне они – мои воспитанники, скажи челяди. Если с ними что-нибудь случится…

– С ними ничего не случится, великая княгиня. Ольга внимательно посмотрела на нее, но старшая нянька не отвела глаз.

– Доверяю их тебе, Статна.

Та склонилась в низком поклоне.

Кисан так и не смог заснуть в эту ночь. Метался по личным покоям, избегая женской половины дома. Пытался задремать или хотя бы забыться, но тревожные, пугающие думы зловеще ворочались в сознании, и дрема уходила от него.