Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван

Тараканов с трудом приподнялся и сел в кровати:

– Расскажу, если вы быстро и честно ответите мне на один вопрос.

– Во как! Ну, слова на этот счет я давать не буду, но если можно ответить, то отвечу.

– Вопрос такой: почему в ответе на запрос следователя Шабельского вы не указали, что Наталья Саянина бывшая сожительница купца Копытина? – Осип Григорьевич пристально уставился в лицо местного сыщика.

У того в глазах мелькнуло удивление, но испуга он не увидел.

– Так она с ним жить три года назад перестала, а после с кем только не жила. Да и расставались они тяжело. До стрельбы дело дошло. Погодите, погодите… Вы хотите сказать, что фальшивками у нас заведует Копытин? Ну конечно! То-то мне доносили, что их в прошлом году вместе с Наташкой видели, а я, дурак, не поверил! Выходит, вы мой коллега?

– Коллега.

– А чего же тогда от меня прятались? Не доверяют мне в столицах?

– Не то чтобы не доверяют… Начальство-то столичное про особенности провинциальной жизни знает. Мне поручено найти того, кто организовал и кредитовал фабрику фальшивок. А это человек небедный, а раз небедный, то и с верхушкой местной администрации на короткой ноге. Поэтому-то я и приехал инкогнито.

– И чуть в страну вечной охоты, как здешние самоеды говорят, не уехали… Ладно, лежите, отдыхайте, сил набирайтесь.

– А где я нахожусь, в больнице?

– В Сахаляне нет больницы, да даже если бы и была, я бы вас туда не определил. Вы же умерли! А находитесь вы в доме у матушки одного моего агента.

– Матушка вашего агента имеет дом в Китае?

– А где же ей иметь дом, если она китаянка?

– У вас есть агент китаец?!

– Есть, и это единственный агент, который исправно несет службу. Остальных моих сотрудников вечно надо подгонять. Хороших людей на такое жалованье не привлечь. Жизнь у нас теперь стоит бешеных денег, дороже, чем в столицах, а оклады древние. Берешь не тех, кого надо бы, а тех, кто идет, и крутишься кое-как с ними. Бамбук! – крикнул коллежский регистратор.

В комнату тут же вошел китаец с двумя стаканами чаю на подносе и смерил гостя пристальным умным взглядом.

– Вот он, мой «ходя», – отрекомендовал Колмаков агента. – Человек испытанной верности и больших талантов.

Китаец поклонился и поставил поднос на тумбочку у кровати.

– Пейте чай, вы такого наверняка не пивали. За чаем дела наши грешные и обсудим, – сказал Колмаков.

– То, что на меня обратили внимание, я понял случайно – когда смотрел план города. На плане благовещенские полицейские участки раскрашены в разные цвета. Я жил во втором, а Панин – в четвертом. Меж тем ко мне пришел тот же околоточный, который и описывал труп балалаечника.

– Да, этот Гуль еще тот фрукт. До того на деньги жадный, что мать родную готов продать.

– Потом я заметил, что за мной ходят двое каких-то подозрительных мастеровых. Видимо, они проследили, как я уехал в Китай, и подослали ко мне отравителя. Из ваших слов следует, что мое отравление суррогатом удивления ни у кого не вызвало бы. Хотя… Если это так, то отравитель наверно знал, что я поеду в Сахалян, иначе он не успел бы подготовиться. Но откуда? Розину записку прочитал? Или…

– Или написал, – закончил за него Колмаков.

– Не писал, а диктовал, почерк был женский. Я попросил Розу разузнать место жительства Саяниной часа в четыре утра, а в четыре вечера, то есть всего через двенадцать часов, она мне про это место сообщила. Откуда так быстро?

– Я Наталью Патрикеевну знал немного. Так вот, ни за что на свете не стала бы она жить в этой «Европейской», да вообще в Сахалян ни за что на свете не поехала бы. Не того полета птица.

– Может быть, пообтесалась за то время, пока от следствия скрывается?

– Пообтесаться-то она, конечно, пообтесалась, но не до такой степени. Вас явно сюда этой запиской заманили. Опишите мне поподробнее приметы судейского, поспрашиваю я своих людишек насчет него.

Тараканов повторил приметы отравителя в порядке, установленном циркуляром Департамента полиции, и добавил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А я, в свою очередь, с фрейлейн Розой поговорю.

– А смысл с ней разговаривать? Ясное дело, ее Копытин записку написать заставил, ну или его люди. У него охрана из ингушей, еще те абреки, кого угодно что угодно сделать заставят. В Благовещенске вам лучше пока не появляться, но коли понадобится непременно ехать, так на пароход не садитесь, не то они вмиг узнают о вашем воскрешении. Езжайте ближе к ночи на «душегубке».

– Это что такое?

– А у нас так китайскую лодку называют. Но вы не переживайте, в эту пору Амур спокойный, скорей всего, доберетесь благополучно. Чтобы подозрений не вызывать, я вас часто навещать не буду, так что встретимся дней через пять. Матушка Бамбука с вас дорого не возьмет – рубль в день с полным пансионом. И не брезгуйте китайской едой, она вкусная.

Вернулся Колмаков не через пять, а через три дня. Новостей у него был множество.

– Вы передайте по начальству, Осип Григорьевич, что оно мне зря не доверяет. Если бы вы не таились, мы бы это дело в два дня открыли. В общем, слушайте: во-первых, Панин. Он раньше тоже в «России» играл, хорошо знал Саянину и всегда был с ней не в ладах. А у Копытина, наоборот, любимым артистом был. Тот каждый раз, когда в «России» ужинал, его к себе в кабинет приглашал. Приглашал и в сентябре, когда Дунаевский с Саяниной из Парижа вернулись. По словам моих агентов, они тогда хорошо погуляли, теперь я понимаю, по какому поводу. Скорее всего, Панин в тот вечер что-то и услышал. Гуль, оказывается, не только к вам ходил, он и бывшую квартирохозяйку Дунаевского посетил и о вашем визите расспрашивал, она ему про Панина и поведала. Потом Гуль к вам сходил и догадался, что вы не тот, за кого себя выдаете. Он сообщил своим хозяевам, а те решили Панина ликвидировать. Видимо, много лишнего при Емельяне Пантелеевиче наговорили, потому и убили его, даже не выяснив досконально, кто вы и зачем им интересуетесь. Потом они про ваш визит к фрейлейн Розе как-то проведали, расспросили ее с пристрастием и узнали, что вы Натальей Паатрикеевной интересовались.

– Роза знала и про то, что я полицейский.

– Зачем же вы ей сказали? Ну, теперь вообще все яснее ясного. Полицейского в городе они убивать не решились – слишком много шуму, потому и заманили в Китай. Итак, к Копытину у нас три ключика, и все три малоподходящие. Во-первых, Гуль. Его, конечно, попытать можно, но этот немец ничего против своего хозяина говорить не станет. До последнего будет держаться, понимая, что если смолчит, то ничего ему не будет, а если начнет вякать – может и головы лишиться.

– А как он объяснит визит ко мне?

– Очень просто. Договорится с околоточным из второго участка, даст ему красненькую, и тот подтвердит, что из-за занятости просил Гуля вместо него меблирашки проверить.

– А про свой интерес к квартирохозяйке Дунаевского он что скажет?

– Что-нибудь придумает. Например, скажет, что вы ему подозрительным показались, и он решил проверить знакомца арестованного фальшивомонетчика. Да что бы он ни сказал, ничего серьезного ему предъявить нельзя. Максимум – на увольнение без прошения. Теперь Наташка. Она, скорее всего, сейчас на одной из заимок Копытина. Сидела там всю зиму и всю весну, надоело ей это, вот она без спросу в город и приперлась. Пришла и сразу узнала про новую копытинскую пассию. Характер у госпожи Саяниной огневой, потому битва и про-изошла. Она в свое время за самим Иваном Павловичем с револьвером по двору бегала.

– Да вы что!

– Да. В десятом, по-моему, году наш благовещенский Крез решил себя каким-нибудь титулом украсить. Нашел в столице одну бедную графиню, престарелый батюшка которой был последним отпрыском рода, и хотел на ней жениться, договорившись с графом, что тот завещает ему права на титул и фамилию. Ударили они по рукам, Иван Палыч домой поспешил, к свадьбе готовиться, граф с дочкой вслед за ним поехали. А Наталья Патрикеевна в ту пору у миллионщика дома жила. Долго не решался Копытин ей о своей задумке сказать, и сказал, только когда ждать уже нельзя было – пароход с их сиятельствами к городу приближался. Наташка, как такую новость услышала, так совсем безумной сделалась. Схватила со стены револьвер и давай за коварным изменщиком гоняться. Сначала он по дому от нее как заяц бегал, потом во двор выбежал. На бегу халат скинул, чтобы не мешал, и во дворе очутился в одном белье. А надо вам сказать, что амурские пароходы всегда не по расписанию в Благовещенск приходят. Тому много причин, я про них говорить не буду. Вот и в тот день пароход не вовремя прибыл. Только не опоздал, как это в большинстве случаев бывает, а на полдня раньше пришел. Их сиятельства постояли на пристани-постояли, не увидели встречающих, взяли извозчика и поехали к господину Копытину. Заходят они во двор его особняка, а тут такая картина – жених в одних подштанниках по двору мечется, а какая-то растрепанная бабенка по нему из револьвера палит. Графиня что-то громко сказала батюшке по-французски, они развернулись и уехали. И деньги, полученные на свадьбу, не вернули. После этого Иван Палыч Наташку выгнал, а себе охрану из ингушей завел. Я из-за этой истории про ее связь с Копытиным вам и не стал писать, думал, что такое не прощается. А оно вишь как вышло!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})