Приграничное владение 2 (СИ) - Матюшенко Артем

—Уф! — Он стер пот со лба и на ватных ногах заковылял к тропинке и кустарнику, где схоронился гоблин. Заглянув в кусты он увидел как зеленокожий с удовольствием обгладывает сырую ножку большой лягушки. Увидев паренька, держащего мешок и полный бурдюк, тот довольно осклабился и погладив живот и завел свое:

—Буль-буль, хорошо! Давай буль-буль.

—Иди ты в жопу, зеленая образина! — От души выругался Пьеро и смачно плюнул глядя на лягушку в руках гоблина. — Пошли давай скорее отсюда, пока мужики не передумали. В следующий раз сам пойдешь договариваться.

Уже отойдя быстрым шагом на приличное расстояние от примостившегося в скалах жилья, Пьеро подумал, что случайно набрел на логово контрабандистов запрещенной дурман-травой.

—Повезло, однако, что жив остался! А может и прав был чернобородый- боги и впрямь помогают сиротам?

Только отойдя от одинокой хижины на приличное расстояние, они вновь спрятавшись за камнями, они с удовольствием перекусили, по нескольку раз хорошо приложившись к бурдюку с вином. После обильного перекуса, они прошагали еще немного, а потом Пьеро начал спотыкаться. Сказалась бессонная ночь и выпитое вино, да и солнце не по осеннему напекало голову. Они устроились под ивой у ручья и проспали почти до вечера. Когда солнце стало приближаться к вершинам гор, они вновь покушали. Но на этот раз Пьеро попил из ручья, впрочем один раз, для дизенфекции глотнув и из бурдюка.

Следующая ночь выдалась облачной и ветреной. Тучи то и дело погружали округу во тьму, скрывая обе луны в своих объятиях. Один раз они больше часа прятались, распластавшись, за небольшой горкой камней. Его спутник тогда очень разволновался. Начал прислушиваться и принюхиваться, хотя сам паренек ничего не чувствовал и не слышал, кроме завывания ветра в каменных расщелинах.

—Страх, стр-рах! Гор-рный тролль! Ням-ням Бырзыгуун, ням-ням хум-ман! — Потом зеленокожий вжался в землю за камнями и затих. Впрочем Пьеро не стал спорить и последовал его примеру. На второе утро, они миновав горный перевал, стали спускаться с гор. И еще через некоторое время, им открылся зачаровывающий вид- зеленое море травы и за травой, серебристая вода, простирающаяся вплоть до самого горизонта. А над озером белыми барашками проплывали облака. Пьеро завороженно смотрел на эту красоту, а маленький гоблин принялся прыгать и махать руками, радостно повторяя:

—Больш-шая вод-да! Дом, скор-ро дом. Там плем-мя, Бырзыгууна! Там род-дич-чи Бырзыгууна! — Радостно показывал рукой он куда-то на северо-запад.

—Ты точно знаешь, что там твой дом? — Удивился Пьеро.

—Тут больш-шая вод-да, од-дна. Где-то там, больш-шой лес и в нем дом. — Опять ткнул пальцем зеленокожий, куда-то за воду. — Мой лес, мои бол-лота, мой дом!

—Скорее всего это и есть Облачное озеро, — предположил Пьеро. — Если лэрство где-то там, то оно. Да? — Мальчик спросил об этом у гоблина, но тот только пожал плечами. Они несколько часов шли по берегу озера, пока не увидели дощатую лачугу, стоящую у самой кромки воды, с несколькими привязанными к дощатым мосткам лодками. Пьеро помня недавнюю встречу с контрабандистами, решил немного понаблюдать за лачугой, а не переться туда наобум. В крайнем случае, если хозяева домика у воды покажутся подозрительными, можно попробовать ночью спереть одну из лодок и самим доплыть до города. Все не пешком ночью топать.

Немного понаблюдав за домом на берегу озера, он понял, что это домик заготовителей охотников. Но до того как вернулись сами охотники, он видел, как пару раз из лачуги выходила старая женщина, один раз чтобы прополоскать белье, второй чтобы почистить и выпотрошить рыбу для варки. Еще в хижине был старик, который выходил и кряхтя набирал воду из озера в деревянное ведерко.

Еще немного погодя вернулись и четверо охотников, они тащили на жердинах двух горных харкаров с толстыми закрученными рогами. На берегу густо рос камыш и Пьеро осторожно подобрался к охотникам немного поближе. Из их разговоров, когда они подвесили туши убитых животных и снимали с них шкуры, он понял что они сегодня же на лодках должны вернуться в Руденбург чтобы сдать мясо, шкуры и рога скупщикам. Немного подумав, он все же решился попроситься с ними. Объяснив мелкому, что пора расставаться, он отдал ему всю еду и бурдюк, где еще плескались остатки вина, немного взбодрив этим расстроившегося расставанием гоблина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тогда все прошло хорошо, Ро рассказал, что сирота и сбежав из приюта и приврал, что идет в Руденбург к своей троюродной тетке. Охотники довезли мальчонку до столицы владения, даже не взяв у него предложенные монеты. А старики, кошеварившие для ватаги охотников, накормили тогда от пуза рыбной похлебкой с ржаными сухарями. Как давно это было… Где теперь тот мелкий зеленый засранец? Хотя, сколько лет уже прошло, давно помер поди. Вон из его первой банды остался только старый Гуго, да еще один из близнецов- Палец, доживает свой век где-то в деревеньке на берегу Руда, а остальные уже давно отправились в страну удачной охоты, богатых трофеев и сытной жизни.

Шум и выкрики в коридоре отвлекли старого вора от воспоминаний.

Глава 7

—Ну, что там еще? — Недовольно спросил Ро у заглянувшего в дверь его комнаты Гуго. Его охранник вошел и с силой прикрыл за собой дверь, в которую кто-то продолжал колотить, пояснил:

—Да, тут трое пришли, вот. — Он продолжал держать дверь, дергавшуюся от толчков снаружи и молча смотрел на Ро.

—Ну и?! — Не выдержал раздражаясь Акула, — кто пришел, зачем? Что мне из тебя все клещами тянуть!

—Так, это… три пацана из ватаги, что на сельском рынке орудует. Наглые такие, вот… — Он снова замолк преданно продолжая глядеть на Ро. — Если выгнать, так только скажи.

—Ну и какого им надо? — Выкрикнул Ро вскакивая, потом махнув рукой снова присел, — Да легче у них самих спросить. Впусти этих обормотов.

—Наглые и это… типа вещь тебе притаранили, их потому парни на воротах и пропустили. — Непонятно пояснил Гуго, прищурившись и многозначительно покачав головой.

—Какую еще вещь? — Ничего не понял Ро. — Да впусти их, сам спрошу.

Тонкая филенчатая дверь распахнулась от очередного пинка и в комнату гордо прошествовала колоритная троица. Первым двум пацанам было лет по десять, а младшему, что вбежал последним — от силы лет семь. Все трое в грязных обносках, чумазые, особенно самый маленький. У него даже волосы на голове были разных цветов, от черного, цвета вороного крыла, до ярко-медного. Ро брезгливо поморщился, — нанесут вшей такие. Не забыть Кирсте сказать, чтобы пол после них вытерла.

Вошедший первым гордо держал в руках алый сверток с синими блестящими звездочками. — Во! Это тебе, Акула. Только мы теперь не просто так, мы теперь в долю хотим. Вместе, короче, работать в твоей банде. — Нагло заявил пацаненок со свертком в руках. — Чтобы торговцы с рынка нам платили, раз мы в твоей банде будем и попрошайки рыночные нам тоже монет отстегивали.

—И тетка Милишта пирожки с требухой за так давала. — Добавил мелкий и вытер дырявым рукавом выскочившую из носа соплю.

—К-какая еще Милишта? — Ничего не понимая и не придя еще в себя от такой наглости, спросил Ро.

—В общем, Акула, мы теперь в доле. — Шагнул к нему первый из вошедших, видимо бывший предводителем данной троицы и поставил на его стол увесистый сверток. Вот наш вклад в общее.

Ро положил руки на стол, еще раз оглядел с ног до головы мелких и наглых посетителей и глубоко вздохнул, стараясь унять закипающий в нем гнев. Потом закашлялся и сделав жест Гуго принял у него протянутый стакан с немного разведенным вином. Ро только вечером позволял себе стаканчик неразбавленного вина, а днем чтобы промочить горло и оставаться трезвым, пил вдвое разведенное родниковой водой. Наконец ему удалось справиться с накатившим раздражением и он уже спокойным голосом спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

—Вы кто такие и откуда?

—Так, с Сельского рынка мы, ужо года три там наша ватага промышляет. Как дядька Арчер от перепою помер, так я за главного, уже неделю. — Гордо заявил главарь малолеток и подбоченился.