Котир, или война с дикой кошкой - Брайан Джейкс

Все в ужасе попятились: одно неосторожное движение означало теперь смерть на месте.

Цармина подобрала с крыши копье и наставила его сначала на одну кучу солдат, потом на другую. Те растерянно отступили еще на шаг назад и уперлись спинами в зубчатый парапет. Дикая кошка безумно захохотала и одним яростным движением разломила надвое толстое копье:

— Взгляните на себя! Солдаты называется! Я могу вам хребты сломать так же легко, как сломала это копье. Но я этого не сделаю. Я заставлю вас сломать хребты этим лесным жителям. Пришло вам время выказать себя настоящими солдатами. Вы пойдете в бой или умрете. Победа или смерть! Я вас научу, как воевать…

Буммм!

Вся крыша задрожала.

Солдаты в ужасе упали ничком.

Цармина бросилась к парапету — и успела увидеть, как еще один валун пролетел по воздуху, будто огромная бесформенная птица.

Бба-ах!

Валун ударил в стену на высоте второго этажа. Посыпались обломки кладки и исчезли в образовавшемся на месте плаца озере, а там, куда ударил снаряд, осталась зияющая дыра.

Когда крыша заходила ходуном после третьего выстрела, повелительница диких котов в отчаянии вцепилась в зубец парапета, безумными глазами уставившись на глубокую воду внизу.

Командор похлопал по грубой деревянной раме:

— Скажи-ка еще раз, как ты эту штуку называешь, товарищ?

Тимбаллиста помогал выдрам и белкам уложить следующий валун в корзину:

— Баллистой, Командор. Я их много построил в молодости, когда мы воевали на севере. Хорошо придумано, правда?

Командор в восхищении затряс головой, когда система противовесов и лебедок заскрежетала от дружных усилий десятка лап, а длинный метательный рычаг, сделанный из трех березовых стволов, прогнулся, прижавшись к спусковой перекладине.

— Ты, я вижу, опытный боевой мастер, Тимбаллиста. Гм, управлять этой большой катапультой мог бы и ежонок!

Динни подпрыгивал, хлопая лапами:

— Дай мне стрельнуть, дай мне! Пожалуйста, дай кротику стрельнуть!

Тимбаллиста прищурил глаз и тщательно прицелился.

— А почему бы и нет? Давай, Дин, — разрешил он.

Крот так ухмылялся от удовольствия, что едва смог нажать на спусковой рычаг. Когда метательный рычаг отскочил назад, высоко швырнув валун, Динни бросился на траву:

— Счастье какое! Радость! И полетел? И это я стрельнул?

Наблюдатели, стоявшие у берега новорожденного озера, увидели, как валун со страшной силой ударил по башне крепости. Весь Котир зашатался. Обломки каменной кладки посыпались в воду, и еще одна дыра зазияла в стене.

Лесные жители дружно закричали:

— Урра-а-а!!!

48

Цармина отцепилась от зубца парапета, намереваясь отдать приказ солдатам. Но солдат на крыше уже не было. Они потихоньку сбежали.

Внизу лисы и ласки, хорьки и горностаи барахтались в воде. Кое-кто плыл, кое-кто взобрался на деревянные двери, которые они пиками сорвали с петель. Оконные ставни, столы, скамейки — в ход пошло все, что держалось на воде.

Крыша вновь задрожала от очередного удара осадной баллисты.

Преданный Брогг ждал свою повелительницу на верхних ступенях лестницы.

— Тебе лучше спуститься с крыши, госпожа. Все здание обваливается изнутри. Торопись, пока лестница еще держится, — увещевал он.

Цармина посмотрела направо, потом налево. Она подбежала к парапету, но тут же вернулась обратно.

— Увидишь, мы еще их победим! Все этот предатель, мой братец. Он, стало быть, еще жив. Мышь никогда бы не смогла такое выдумать! Надо было мне убить их обоих и убедиться, что они точно мертвы — когда такой случай был! бессвязно бормотала она.

Перепрыгивая через дыры, оставшиеся после обвалившихся ступеней, повелительница диких котов и ее командир добрались до комнаты Цармины. Разрушения пока не коснулись ее. Но весь Котир дрожал и рушился. Это была агония. Крепость камень за камнем осыпалась в глубокое озеро, с каждым мгновением становившееся глубже.

Брогт поднял стол и спустил его в окно. До воды уже было лапой подать.

— Скорее, повелительница! На этом столе мы оба сможем отсюда выбраться!

С помощью Брогга Цармина безо всякого изящества перебралась через подоконник и дотянулась до стола, плававшего вверх ножками. Под ее весом он заплясал на воде, но удержался на плаву.

Брогг забрался на подоконник:

— Не давай ему отойти от стены, госпожа, чтобы я мог прыгнуть.

Цармина не обратила ни малейшего внимания на слова своего командира. Она поплыла вдоль стены, и стол оказался недосягаем для Брогта.

— Повелительница, подожди меня!

— Не говори глупостей, Брогг. — В голосе Цармины послышалось что-то похожее на сожаление. — Ты же видишь, что на этой штуке места хватает только для твоей госпожи. Вдвоем мы потопим стол.

Ласка-командир зачесала голову, будто раздумывая над трудной задачей:

— Но, повелительница, что же будет со мной?

Цармина продолжала плыть вдоль стены.

— Найди что-нибудь еще, Брогг. Выбирайся на берег и построй армию в боевом порядке. Я отправляюсь искать эту мышь и моего брата Джиндживера. Можешь не беспокоиться: они дорого заплатят за разрушение Котира.

Огибая полуразрушенный замок, Цармина поплыла на столе к другой стороне Котира — туда, где не было лесных бойцов.

Злосчастный Брогг съежился на подоконнике жалким клубком. Он пытался разобраться, что непонятнее — предательский поступок его повелительницы или прилетевший невесть откуда валун, навсегда положивший конец его недоумению.

На востоке Страны Цветущих Мхов этим утром стояла прекрасная погода. На ферме малыши вместе с Джиндживером и Сандингомм обрабатывали посевы. Для юных обитателей леса, добравшихся до этого мирного обиталища, оно стало вторым родным домом.

Аббатиса Жермена и Колумбина сидели на берегу реки. Колумбина разбирала коренья, которые хотела засушить: в этих краях хорошо росли целебные травы. Аббатиса вооружилась пергаментом и древесным углем. Она что-то чертила. Колумбина краем глаза взглянула на ее произведение. Она хорошо помнила, как они жили в Глинобитной Обители. В ту пору аббатиса много рисовала, закрепляя свои замыслы на пергаменте, куски которого хранились у нее в дорожной суме. Теперь она впервые со дня их прихода в Барсучий Дом снова взяла в лапу уголь.

Старая мышь сломала сухую тростинку. Пользуясь ею как линейкой, она усердно работала углем: то чертила, то стирала, то подправляла линию, пока наконец на пергаменте не появились ясные очертания большого строения. Жермена бросила на Колумбину быстрый взгляд поверх очков. Колумбина радостно заулыбалась в ответ: