Реабилитация как это было 1953-1956 - А Артизов

Во исполнение этого Указа из числа лиц, отбывших наказание к моменту его издания, по решениям Особого Совещания было направлено в ссылку 25 тыс. человек.

Все эти лица в 1954 году, в соответствии с указанием ЦК КПСС, из ссылки освобождены. Статья вторая Указа от 21/II 1948 года в настоящее время не применяется[16].

В то же время согласно статье первой Указа лица, отбывшие наказание за такие же преступления, как и освобожденные, до последнего времени по нарядам МВД СССР направляются в бессрочную ссылку на поселение.

В настоящее время в местах поселений находится 58 839 чел., в том числе: 13 150 чел. направлены в ссылку за высказывание террористических и диверсионных намерений и за принадлежность к агентуре иностранных разведывательных, контрразведывательных и полицейских органов; 14 823 чел. сосланы как участники разных антисоветских организаций и групп или как лица, представляющие опасность по своим антисоветским связям; 30 866 чел. сосланы за националистическую деятельность в Литовской, Латвийской, Эстонской ССР и в западных областях Украины и Белоруссии, семьи преобладающего большинства националистов на основании специальных постановлений Правительства находятся на спецпоселении.

Все лица, которые в силу Указа от 21 февраля 1948 года в настоящее время находятся в ссылке на поселении, отбыли в лагерях и тюрьмах длительные сроки наказания и многие из них, после освобождения из мест заключения, в течение 4–7 лет находятся в ссылке, тогда как по действующему закону (ст[атьи] 35, 36 Уголовного кодекса РСФСР) ссылка, как дополнительная мера наказания, может быть определена судом на срок не свыше 5 лет.

Сохранение бессрочной ссылки на поселение и к тому же во внесудебном порядке, который в настоящее время отменен, считаем нецелесообразным.

Вносим предложения:

1. Отменить Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 года «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии ими срока наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР». Установить, что впредь направление в ссылку может иметь место только по приговорам судов.

2. Украинских, литовских, латвийских, эстонских, белорусских и других националистов, семьи которых по специальным постановлениям Правительства находятся на спецпоселении, направить в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 марта 1952 года к семьям под надзор органов МВД.

3. Всех остальных лиц, находящихся в ссылке на поселении, от дальнейшего нахождения в ссылке освободить. К ним в соответствии с Положением о паспортах применяются паспортные ограничения.

Проекты постановления ЦК КПСС и Указа Президиума Верховного Совета СССР прилагаются[17].

Р. Руденко И. Серов Н. Дудоров К. Горшенин В. Золотухин

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 182. Л. 12–14. Подлинник. Машинопись.

№ 14

ЗАПИСКА П.Т. КОМАРОВА В ЦК КПСС ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ СМЕРТИ А. Г.ХАНДЖЯНА*

* На первом листе записки имеется помета: «Разослать членам Президиума ЦК КПСС на голосование. 11.II.56. В. Малин». — Сост.

8 февраля 1956 г.

В Центральный Комитет КПСС

Решением Президиума ЦК от 17 января 1956 г. т. Ханджян А. Г., бывший секретарь ЦК Компартии Армении и член Центральной Ревизионной комиссии ВКП(б), реабилитирован (посмертно)[18].

Главной военной прокуратурой в 1955 г. производилась проверка заявления матери Ханджяна — Ханджян Т. С., которая отвергала версию об обстоятельствах гибели сына, считая его убитым.

О факте гибели Ханджяна А. Г. имеется официальное извещение Заккрайкома ВКП(б) и ЦК КП(б) Армении, опубликованное 11 июля 1936 г. в печати, согласно которому Ханджян покончил жизнь самоубийством, якобы на квартире в г. Тбилиси около 9 час. вечера 9 июля 1936 г. путем выстрела из револьвера. В сообщении акт самоубийства связывался якобы с политическими ошибками Ханджяна. Политические обвинения против Ханджяна в настоящее время полностью отпали и являются ничем иным, как прикрытием факта гибели Ханджяна.

Как видно из имеющихся материалов, обстоятельства гибели Ханджяна в полагающемся законом порядке в свое время не были расследованы, а оружие, из которого был сделан выстрел, не было установлено.

По показаниям лиц, охранявших Ханджяна, последний между 7 и 8 час. вечера 9 июля 1936 г. обнаружен лежащим в своей комнате на кровати с огнестрельной раной в голову. Между тем, на Тбилисской станции скорой помощи вызов к Ханджяну зарегистрирован в 9 час. 25 мин. и пострадавший доставлен в больницу в 10 час. 25 мин. вечера.

После консилиума врачей Ханджян оперирован в 1 час. 30 мин. утра 10 июля 1936 г. и затем он умер, о чем имеется запись в операционном журнале. В то же время в акте вскрытия трупа Ханджяна от 10 июля 1936 г. указано, что он умер 9 июля 1936 года. История болезни Ханджяна в больнице не обнаружена, хотя на всех больных того периода они имеются. Указанные данные дают основание для предположения, что могла быть произведена фикция операции над трупом.

В больнице скорой помощи, куда был доставлен Ханджян, по имеющимся данным, находились Берия, Агрба, наркомздрав Грузии Мамаладзе, прокурор республики Вардзиели и главный врач больницы Киршенблат. Следует отметить, что Агрба, Мамаладзе и Вардзиели в 1937–1938 гг. были осуждены и расстреляны, а Киршенблат, осужденный к 10 годам лишения свободы, был расстрелян в феврале 1938 г. в Полтавской тюрьме по постановлению тройки УНКВД без всяких на то оснований. Охранники Саноян и Мкртчян арестовывались после смерти Ханджяна и освобождены через 1,5 месяца.

Акт вскрытия трупа Ханджяна был произведен не судебным экспертом-врачом, а патологоанатомом Джорбенадзе. Указанный акт в 1955 г. Главной военной прокуратурой был направлен судебно-медицинским экспертам. Главный судебно-медицинский эксперт Министерства обороны проф. Авдеев М. А. дал заключение, что обнаруженная, согласно записи в акте, у Ханджяна на голове огнестрельная рана не могла быть нанесена выстрелом из пистолета «Лигнозе» калибра 6,35 (который имелся у Ханджяна), а нанесена она пулей револьвера калибра не менее 7,5 мм. В извещении 3ак-крайкома ВКП(б) было указано, что Ханджян застрелился из револьвера (а не пистолета).

В момент гибели Ханджяна в 3аккрайкоме ВКП(б) в гор. Тбилиси находилась тройка КПК при ЦК ВКП(б) в составе председателя Короткова И. И. (умершего несколько лет тому назад), партследователя КПК т. Ивановой и третий член тройки не установлен, но, по заявлению Ивановой, им был Синайский-Михайлов.

В своем заявлении в КПК и в показаниях, данных Главной военной прокуратуре, тов. Иванова сообщает, что 9 июля 1936 г. вечером она, Коротков и Синайский работали в здании Заккрайкома ВКП(б). Вдруг в кабинете Берия раздались 2 выстрела. Тов. Коротков бросился в кабинет Берия и долго там задержался. Не дождавшись Короткова, Иванова и третий член парттройки ушли в гостиницу, куда позже вернулся и Коротков. На распросы Ивановой Коротков ответил, что «произошло ужасное», о чем будет известно завтра. На другой день утром они в газетах прочитали извещение о самоубийстве Ханджяна, и Коротков тогда заявил: «Иезуит Берия убил Ханджяна». Предложение Ивановой немедленно сообщить об этом в Москву Коротков отклонил, также запретил и ей делать это, сказав, что «история разберется». 11 или 12 июля 1936 г. они поездом выехали в Москву. В купе вагона Коротков, любивший рисовать, на бумаге нарисовал кабинет Берия, где на ковре лежал окровавленный Ханджян. Иванова этот рисунок уничтожила. Она предполагает, что Коротков, бывший очевидцем этого происшествия, изобразил на бумаге представившуюся ему в кабинете Берия картину.

Сообщение Ивановой об убийстве Ханджяна в здании Заккрайкома находит подтверждение в таком факте: маляр Гаспарян, ремонтировавший дом, расположенный напротив квартиры Ханджяна, 9 июля 1936 г. вечером услышал выстрел и, выйдя на балкон, увидел, как от подъезда дома, где была квартира Ханджяна, отъехала автомашина Берия.

Отсюда возникает версия, что Ханджян, застреленный в кабинете Берия, был доставлен на машине последнего в квартиру и с целью инсценировки самоубийства был произведен выстрел. Через несколько минут Берия позвонил по телефону Ханджяну и вошедший по этому звонку в комнату Ханджяна охранник Саноян обнаружил лежащего на постели окровавленного Ханджяна. Осмотром на месте бывшей квартиры Ханджяна установлено, что в его комнату имелся второй вход с лестничной клетки, минуя переднюю и комнату обслуживающего персонала, через комнату, которую тогда занимали Аматуни и Гулоян.

Как показала жена т. Ханджяна т. Винзберг Роза и охранник Саноян, Ханджян, уезжая 8 июля 1936 г. из Еревана в Тбилиси, взял с собой принадлежащий ему пистолет «Лигнозе» малого калибра, другого оружия с собой он не брал. Кроме того, Ханджян сказал ей, что в Тбилиси решительно поставит вопрос об освобождении его от работы в Армении ввиду травли со стороны Берия и, если ему откажут, то проедет далее в Москву, для чего взял с собой необходимые вещи. Таким образом, при выезде из Еревана у Ханджяна мысли о самоубийстве не было.