Очерки истории Руси до монголов - Михаил Петрович Погодин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«С зарания в пяток потопташа поганыя пълкы Половецькыя, и рассушясь стрелами по полю, помчяша красныя девкы Половецькыя, а с ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтмами (?), и япончицями, и кожухы, начяша мосты мостити, по болотом и грязевым местом, и всякыми узорочьи Половецькыми. Чьрлен стяг, бела хорюговь, чьрмна чолка, сребрено стружие (оружие) храброму Святъславичю!»
Между тем, вероятно, была осознана непрочность одержанной победы и опасность, какой подвергались русские воины.
Игорь подал совет немедленно идти назад, одержав победу, стяжав честь и славу. «Половцев слишком много, и прибывает их час от часу; если они и погонятся за нами завтра, то лучшие конники успеют отойти, а с нами – что Бог даст».
Святослав Ольгович отвечал дядям: «Я гнал далеко по половцам, и кони мои устали; если я поеду теперь, то должен буду остановиться на дороге».
Всеволод присоединился к его мнению, чтобы тут переночевать. Игорь сказал: «Пусть будет так, но чтобы не пришлось нам здесь умереть».
В субботу на рассвете русские увидели половцев, выступавших «аки борове». Игорь сказал: «Вон, вся земля на нас поднялася».
На совете было положено – сойти с коней и с боем прорываться к реке Донцу: «Если мы побежим, то спасемся; но грех нам оставить черных людей. Смерть или жизнь – но всем вместе».
Они спешились и пошли, крепко сражаясь с утра до вечера. Игорь был ранен в руку, воевода еще прежде его. Многие были побиты в русских полках.
«С зарания до вечера, с вечера до света, летят стрелы каленыя, гримлют сабли о шеломы, трещат копия харулажныя, в поле незнаеме, среди земли Половецькыя. Ту кроваваго вина недоста, ту пир докончаша храбрии Русичи. Сваты попоиша, а сами полегоша за землю Русскую».
Так прошла суббота. Русские все шли и бились. В воскресенье утром ковуи замешались и побежали. Игорь был в то время на коне, ибо не мог идти по причине раны. Он поскакал к ковуям, чтобы остановить их бегство, и снял шлем, стараясь быть поскорее узнанным; но никто не вернулся, кроме Михалка Георгиевича. Он увидел, что далеко отдалился от полков, и поскакал назад к полкам, которые храбро бились. Бегство ковуев мало расстроило прочих: несколько простых и отроков боярских смялись с ними, – а добрые все бились, двигаясь пешими. Игорь был уже в одном полете стрелы от своих, но половцы окружили его и захватили в плен.
Будучи в руках половцев, Игорь увидел брата Всеволода, бьющегося изо всех сил; оружия у него же почти не осталось. Он шел по берегу озера и оборонялся. «Господи, – воскликнул Игорь, – дай мне смерть, чтобы не увидеть его падения».
«И так в день Святаго Воскресения наведе на ны Господь гнев свой, в радости место наведе на ны плач, и в веселья место желю на реце Каяле».
Игорь вспомнил о взятии им на щит города Глебова, Переславля, и о разорении, произведенном тогда между христианами. Он считал плен наказанием за свою вину. «Где ныне возлюбленный мой брат, – восклицал он, – по сказанию летописца, где ныне брата моего сын! Где чадо рождения моего, где бояре думающие, где мужи храборествующие, где ряд полчный, где кони и оружья многоценные? Не от всего ли того обнажихся, и связня преда мя в руки беззаконьнным тем? Се возда ми Господь по беззаконию моему и по злобе моей на мя, и снидоша днесь греси мои на главу мою».
Русское войско все было перебито или пленено.
Игоря взял себе муж, именем Чилбук; Всеволода взял Роман Кзич, Святослава Ольговича – Ельдечук в Бурчевичах, а Владимира – Копти в Улашевичах. Едва пятнадцать человек русских спаслось, а ковуев еще меньше, потому что все они были окружены полками половецкими, как стенами, и бежать было некуда.
В Посемье случилось страшное смятение, когда разнесся слух о поражении и плене князей: «Что нам делать, без князей и без дружины!» Точно то же было и в Новгороде-Северском.
«Въстона Киев испугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлияся по Русской земли, люди бились, как рыба в мотве».
Великий князь киевский думал о мести и собирал отовсюду рати, а половцы «взяли гордость великую» и думали напасть всем народом на Русскую землю.
Игорь содержался в плену. Сторожей при нем было 20 человек, которые, впрочем, исполняли его желания без прекословия. Половцы, чтя его происхождение, давали ему волю, даже отпускали охотиться; особенных слуг было с ним до шести. Совершалась у него и божественная служба. Не надеясь уйти из плена, он привел к себе попа из Руси.
Вдруг один половчин, именем Лавор, предложил Игорю бежать с ним в Русь. Игорь сначала не верил ему и отвечал с прежней гордостью: «Для ради славы не бежал я прежде от дружины и ныне не славным путем не стану я искать себе спасения». Сын тысяцкого и конюший побуждали его воспользоваться предложением. Думцы говорили: «Мысль высоку и неугодну Богу имеешь ты; но вот воротятся половцы, и потеряешь ты не только славу, но и живот». Игорь уступил их настояниям и сговорился с Лавром через своего конюшего бежать вечером, потому что днем и ночью стерегли его сторожа. Лишь солнце зашло, конюший пришел сказать князю, что Лавор его ожидает. Это было в пятницу. Ужасен и трепетен, поклонился Игорь образу Божию и кресту честному и, приподняв полу, вылез из шатра. Сторожа, напившись кумыса, играли и веселились, полагая князя спящим. Он дошел до реки, которую перешел вброд, а за рекою приготовлен был конь. Беглецы благополучно миновали вежи.
Через одиннадцать дней они достигли Донца. Оттуда прибыл Игорь в Новгород, к великой радости всех князей, Ярослава Черниговского, Святослава Киевского и Рюрика Ростиславича.
В 1191 году Игорь ходил на половцев с братьями два раза – в первый раз с успехом, а во второй, встретив сильное сопротивление, вынужден был отойти.
В 1193 году Игорь похоронил
