Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставили Поллитрыча в машине, пообещав вернуться не позднее десяти часов вечера и принести чекушку.
Солнце давно село, на город спустился полумрак: в целях экономии электроэнергии освещение улиц на окраинах Киева отключали почти повсеместно, и даже в центре, на площади Независимости (майдане Незалежности), колыбели революций, и на знаменитом Крещатике фонари горели через один.
Время до встречи с неведомым «чистильщиком» ещё было, и Ухватов решил прогуляться по Крещатику от метро до Бессарабского рынка, уже закрытого к вечеру.
Ничто не напоминало событий прошлых «майданных войн», когда по всему Крещатику жгли шины, стояли палатки и разгуливали безбашенные хлопцы, скрывающие лица под балаклавами. Мирно ехали автомобили, нередко – военные камуфлированные джипы или милицейские «Форды», мирно шагали пешеходы, не особенно обращая внимание на отремонтированные фасады старинных зданий.
Возле монументальной кладки Бессарабского рынка стояла шеренга нищих, старики и старушки, бородатые бомжи и безногие или безрукие инвалиды. По наблюдениям Ухватова, прохожие подавали милостыню больше инвалидам, чем старушкам, что указывало на отношение людей к «героям АТО»: их уважали больше.
Внезапно машины стали тормозить, сбиваться к тротуарам и останавливаться. Послышались возгласы:
– Хрестоносцi йдуть!
– Правосланци…
– Розiйдись! Не заважайте мирноi акцii!
На проезжей части Крещатика показалась немногочисленная колонна демонстрантов, молодых и постарше, в основном – мужчин, несущих транспаранты со странными геометрическими фигурами – жёлтый трезубец в форме креста на чёрном фоне, – и с красными надписями на том же чёрном фоне: «НДПС», «Народ – за Православие!» и «Я принёс вам Волю!». Все надписи были на русском языке. Впереди шли крупнотелые молодцы в чёрных рясах, бритые, за ними – мужчины постарше, в обычных куртках и пальто.
Кто-то в начавшей собираться толпе прохожих закричал:
– Улю-лю-лю! Геть православцiв!
По колонне прошло движение, из неё выбежали дюжие парни в балаклавах, бросились в шарахнувшуюся толпу.
Машины стали сигналить. Поднялся шум.
Ухватов со спутниками отошли к стене пиццерии.
– Что это за хрень – православцы?
– Провокация СБУ-ЦРУ, – усмехнулся Шинкарь. – Создано НДПС – «Народное движение православной справедливости», якобы в противовес «Правому сектору». Американцам мир на Украине не нужен, вот и науськивают украинцев друг на друга, чтобы здесь вечно шла война. Далеко не уйдут, их наверняка правосеки встретят, будет очередная драка.
– И власти ничего не предпринимают?
– К власти в Украине всплыло всё накопленное за тридцать лет «независимости» дерьмо, пестуемое солитёрами США, все дебилы-русофобы, ей тоже выгодно воевать, что отвлекает народ от насущных проблем и позволяет списывать свои провалы на войну, «террористов» Донбасса и москалей.
Колонна прошла. Машины начали движение. Двинулись по своим делам и прохожие, обсуждая марш «православцев».
К одному из инвалидов, безногому, сидевшему на бетонном блоке, подошли трое парней в чёрной форме, с квадратными головными уборами типа бейсболок, но тоже чёрного цвета.
– Багато назбирав? – поинтересовался один из них, белобрысый, с пушком на щеках.
Инвалид, молодой парень возраста не больше двадцати лет, подзаросший, с нечёсаными волосами, поднял голову.
– На хлiб…
Чернявый спутник белобрысого поднял с тротуара жестяную банку, в которую бросали монеты прохожие, высыпал в ладонь горсточку медяков.
– Сльози… решта сховав?
– Нiчого я не ховав…
– Вытягуй, не те самi витрусiмо! Збираемо кошти на забезпечення батальйону «Донбас». – Чернявый парень посмотрел на дрогнувшую шеренгу нищих. – Це всiх стосуеться! Готуйте грошi! Там нашi хлопцi за свободу бьються з терорiстами!
Белобрысый нагнулся к инвалиду, схватил за воротник старой камуфляжной куртки.
– Спорожняй кишенi, недоносок! Потiм ще назбираеш!
Дальнейшее произошло в течение нескольких секунд.
Лось вдруг рванулся к троице, сбил с ног первого собирателя, второму сломал руку и, перевернув белобрысого вверх ногами, шмякнул об асфальт с такой силой, что наверняка сломал ему ключицу. Белобрысый вякнул и обмяк.
Сбитый с ног ражий детина вскочил, хватаясь за кобуру пистолета, но Лось не дал ему шанса выстрелить, сломал кисть руки, ударом кулака впечатал в стену рынка, едва не проломив её.
Ухватов очнулся:
– Федя, ноги!
Лось пришёл в себя, выдохнул, раздувая ноздри, прошипел чернявому в ухо по-украински:
– Зустрiчу ще раз – вбъю!
Чернявый перестал баюкать сломанную руку, схватился за рукоять ножа, и Лось добил его мощным ударом в челюсть, отбрасывая на шеренгу нищих. Через мгновение он исчез, словно растворился в воздухе.
– Майор! – Ухватов глазами показал, куда лучше всего отступать, ловко перебежал улицу со снующими туда-сюда автомобилями.
Шинкарь последовал за ним.
Только после этого послышались крики прохожих и милицейские свистки: к месту драки бежал наряд милиции, охранявший рынок.
К счастью, этот маневр остался почти не замеченным. Прохожих по обеим сторонам Крещатика привлекли крики и поднявшийся шум у стен Бессарабки, и на перебежавшего на другую сторону Ухватова никто не обратил внимания. Почти никто. Потому что над его плечом кто-то вдруг проговорил укоризненно:
– Хиба ж так можно, любый друже?
Майор оглянулся.
На него смотрели двое рослых мужчин, одетых в строгие тёмно-синие костюмы и плащи. Один был шатеном с ясными серыми глазами, второй – голубоглазым брюнетом.
– Любый друже? – повторил Ухватов с сомнением в голосе, подчёркивая, что эти два слова не входят в пароль, но надеясь, что не ошибся.
– Идёмте, – сказал брюнет сухо. – Останавливаться здесь не стоит.
– Я не один.
Представители «Стопкрима» оглянулись на мявшегося в отдалении, у витрины кафе «Письменник», Шинкаря.
– Он?
Ухватов запнулся, не зная, стоит ли говорить о Лосе.
– Он… и ещё один боец.
– Вас просили подойти одного. Кто это?
– Мой зам, – ответил Ухватов, не вдаваясь в подробности операции по освобождению Шинкаря.
– Такие сюрпризы недопустимы в принципе. Вы же военный человек, должны понимать.
– Что недопустимо в принципе, часто необходимо на практике.
Мужчины переглянулись:
– Идите за нами.
Ухватов сделал знак Шинкарю, и они поспешили вслед за «иностранцами», оставив позади разбуженный Лосем муравейник свидетелей и потерпевших от его «акции справедливого возмездия». Он позвонил через минуту:
– Командир, звыняй, не сдержался…
– Возвращайся к машине! – непререкаемым тоном проговорил Ухватов. – Тише воды, ниже травы!
– Есть, – упавшим голосом отозвался лейтенант.
Поднялись вверх до пересечения бульвара Тараса Шевченко с Владимирской улицей,
