Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года - Кристина Шпор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отвечая на вопрос на пресс-конференции о горбачевском наступлении с целью получения финансовой помощи, Буш сказал, что Альянс не принял никакого решения по этому вопросу. Но он воскликнул: «У меня с этим большие проблемы» и «я думаю, что у американского народа тоже». Одна из проблем, добавил он, связанных с Советами, заключалась в том, что «большой процент их валового национального продукта идет на военные нужды». Другой проблемой было то, что они «тратили по 5 миллиардов долларов в год на Кубу, например, для поддержания тоталитарного режима». На вопрос, был ли он против того, чтобы другие страны оказывали помощь СССР, он ответил: «Если немцы решат, что они хотят это сделать, это их дело»[908].
Бейкер подробно рассказал о тревогах США в интервью «Си-эн-эн»: «Прежде чем мы потратим доллары налогоплательщиков на прямую экономическую помощь Советскому Союзу, у нас должна быть какая-то внятная идея или разумная вера в то, что деньги будут потрачены не зря. Некоторые страны хотят оказать прямую экономическую помощь. Другие страны, включая Соединенные Штаты, скажут, что мы действительно должны увидеть некоторый прогресс в направлении экономических реформ, прежде чем мы совершим ту же ошибку, которую совершили в отношении Польши в 1970-х годах»[909].
Комментарии Бейкера совсем не были случайными. Они появились всего через неделю после того, как президент произвел фундаментальный сдвиг в фискальной политике США, по поводу которого он мучился месяцами. «Если бы над моей головой не висела проблема дефицита бюджета, – отметил он в своем дневнике, – я бы любил эту работу»[910]. Проблема бюджета стала для него чистилищем. Его основным предвыборным обещанием 1988 г. было «Читай по моим губам: никаких новых налогов». Но 26 июня 1990 г. он неохотно опубликовал письменное заявление, согласованное с лидерами демократов на Капитолийском холме, о том, что для решения проблемы зияющего бюджетного дефицита в 160 млрд долл., прогнозируемого на 1991 г., он и Конгресс будут работать над пакетом мер, которые включают «увеличение налоговых поступлений» и «упорядоченное сокращение расходов на оборону». Это означало нарушение данного им слова, но альтернативой, как его предупредили, был риск серьезной рецессии[911].
«Нью-Йорк таймс» опубликовала эту новость на разоблачительной первой полосе. Под основным заголовком о повышении налогов Бушем газета поместила и другой: «Республиканцы боятся поцелуя смерти, поскольку Буш шевелит своими большими губами в отношении налогов», а в рамке поменьше ниже: «Европейские лидеры поддерживают призыв Коля помочь Советам». Знатоки будущего также оценят еще один заголовок в правом нижнем углу, затягивающий пояса: «Банки одобряют кредиты Трампу, но берут под контроль его финансы». Газета объявила, что обедневший девелопер казино в Нью-Йорке «должен научиться жить на 450 тысяч долларов в месяц, а в последующие годы и того меньше». Трудные времена для всех[912].
Буш не упомянул о налоговых затруднениях в своем ответе на просьбу Горбачева о финансовой помощи, который он составил в самолете, когда летел из Лондона на саммит G7 в Хьюстоне. Он также не упомянул вопрос о помощи, но вместо этого изложил, что произошло на саммите НАТО, и подробно рассказал, как, по его мнению, в декларации были учтены озабоченности Советского Союза. «Господин президент, нам предстоит принять важные решения, поскольку мы работаем над примирением Европы… Я надеюсь, что сегодняшняя декларация НАТО убедит вас в том, что НАТО может и будет служить интересам безопасности Европы в целом». Затем письмо было передано по радио в посольство США в Москве и доставлено Горбачеву прямо на съезд КПСС, где тот пребывал в разгневанном состоянии. Черняев быстро просмотрел его, несмотря на то что не увидел в нем упоминания о долларах, воскликнул: «Это действительно важное письмо». Он тут же передал его своему боссу. Приверженность Буша преобразованию НАТО помогла Горбачеву успокоить сторонников жесткой линии и обеспечить себе переизбрание на пост генерального секретаря партии большинством три к одному. Это было хорошей новостью для Буша[913].
В какой-то степени Хьюстонская встреча G7 стала для президента политической возможностью отпраздновать недавний прогресс в отношениях с Германией и НАТО, а также показать мировым лидерам родной город Буша и Бейкера. Вечером 8 июля, до начала официальных слушаний, он повел некоторых из них на родео, где их развлекали причудливой смесью гонок броненосцев, танцев на площади, езды на быках и пенопластовых кактусов. «Мы очень усердно работаем над тем, чтобы быть подлинными, – сказал один из продавцов, в сомбреро и бандане. – Многие из этих иностранцев думают, что Юг по-прежнему такой, какой он есть. Это то, что они ожидают увидеть, так что мы вполне можем им это дать!» Поддерживая китч, премьер-министр Канады Брайан Малруни прибыл одетым в синие джинсы с ковбойским поясом и в шляпе-стетсон, в то время как его японский коллега обошелся яркой гавайской рубашкой. Миссис Тэтчер была одета в клетчатый костюм с белой сумочкой, более подходящей для вечеринки в саду тори в Суррее. Канцлер Германии был в особенно приподнятом настроении после того, как его страна обыграла Аргентину со счетом 2:1 в финале чемпионата мира по футболу, поставив в неловкое положение президента Миттерана, который планировал драматическое опоздание, прилетев на сверхзвуковом «Конкорде»[914].
На следующее утро все занялись серьезным делом в просторных помещениях Университета Райса, где атмосфера была гораздо менее единодушной, чем в Лондоне несколькими днями ранее. G7, в отличие от НАТО, не была альянсом, возглавляемым Америкой, поэтому Буш не мог написать сценарий. А поскольку центральные вопросы вращались вокруг помощи СССР и мировой экономики, финансовый кризис Буша поставил его в более слабое положение. Компромисс оказался в порядке вещей. В итоговом коммюнике не было отмечено никаких серьезных прорывов.
Несмотря на энергичное лоббирование Колем и Миттераном значительных кредитов Москве, остальные были категорически против. Тэтчер выразилась предельно прямо: «Саммит семерки не может управлять страной с населением 280 миллионов человек, простирающейся от Арктики до тропиков, с разными религиями и национальностями. Экономические менеджеры Советского Союза не знали ни своих затрат, ни выпуска (имеется в виду метод “затраты-выпуск”. – Примеч. пер.). Они понятия не имели, что делать». И поэтому G7 согласилась не соглашаться[915]. «У каждой страны разные политические императивы, – сказал один американский чиновник. – Президент рад, что каждый из них помогает Советскому Союзу, дополняя друг друга». Юбер Ведрин, пресс-секретарь президента Франции, был менее дипломатичен.
