Семь легенд мира - Оксана Демченко

– Говоришь тихо, вопросов не задаешь, время дорого, – выдохнул Вэрри, ловко вытряхивая более крупный труп из куртки, сапог и штанов. – Знаешь ли, кто тут еще находится и кого можно вывести без шума?

– Три камеры всего и занято, – хрипло и слабо отозвался князь, примеряя одежду. – Моя, соседняя и еще одна ближе к лестнице. Это мои наблюдения. Про иные уровни не отвечу.

– Идти можешь?

– Да, даже сапоги впору.

– Нести?

– Постараюсь, – с сомнением прикинул свои силы пленник, дожевывая хлеб и жадно прихлебывая его водой из протянутого айри глиняного кувшина.

– Про струны возле пола знаешь? – Вэрри наспех обрядил один из трупов в обноски князя и устроил на соломе, второй припрятал у дальней стены. – Я посажу тебе на шею… ну, скажем так, куна, он будет дорогу показывать. Слушайся усердно, ему темнота не страшна.

– Понял.

Соседняя камера добавила к их группе двух довольно уверенно стоящих на ногах мужчин. А замок Блозь лишился еще пары людишек самой гнусной профессии. Кто эти новые освобожденные им пленники, айри не стал гадать. Если все сложится толком, найдется время для знакомства. Оба коротко кивнули князю и более не мешали делу, молча и точно выполняя указания. Назад по знакомому коридору шли довольно быстро. Лой вдохновенно драл княжеские уши, заставляя еле волочащего затекшие ноги Орлана переступать струны и обходить прочие сюрпризы тюремщиков, а пленники соседней камеры шли следом, направляемые жесткими и требовательными руками Вэрри.

Палач и писарь так и не доели принесенный пленникам горячий ужин. Айри одобрительно отметил, что женщина даже не вскрикнула ни при его появлении, ни позже. Хотя смотреть на то, как он разбирался с охраной, мирному человеку нелегко. Впрочем, ей было не до того, айри подошел ближе и тяжело вздохнул. Яромила, которого Вэрри помнил юношей в нынешнем возрасте Всемила, оказалось невозможно узнать. Уродился он в прадеда, со времени их последней встречи накрепко заматерел, стал тяжел и широк. Пожалуй, года три назад мог вполне уверенно примеряться к знаменитой секире. Теперь от былой мощи мало что осталось. Худой, высохший, с гниющими ранами, не способный двигаться. Каким чудом и жив-то еще? Вызванный из коридора брат охнул недоверчиво.

– Донесешь? Мне нужны свободные руки, если кого встретим.

– Донесу, – уверенно кивнул Стояр. – Девочку возьмет Полень.

– Пойдем вверх по лестнице, там очень низко и тесно, будь осторожен. После коридорами, везде темно, зато наверняка пусто и спокойно. Когда остановлю, ждете, я смирных коней выберу, заседлаю и приведу. Дальше вы тихо поведете их коридорами, уже близко будет до лаза, проберемся. От стены двигайтесь к югу. Если отстану, Лой проводит и дорогу укажет.

– Лой?

– Так зовут моего друга, невежливо ободравшего вашей светлости уши. В подлеске ждет Всемил, он знает тропу через топи и поведет вас. Я буду либо с вами, либо присоединюсь попозже. Всё, пошли. Очень тихо.

Стояр послушно кивнул, отказавшись от вопросов. За время плена он ослаб, засиделся без движения и к тому же основательно промерз в сыром холоде подземелья, не знающем ни сезонов года, ни смены дня и ночи. Но не только потому оказалось трудно и больно нести брата. Вернее, что осталось от еще недавно сильного, рослого старшего брата, бывшего всегда уверенным, иногда шумным, – самым уважаемым и любимым. Сердце еще билось, Стояр ощущал его слабые неровные толчки под выпирающими ребрами, но мертвые сухие глаза Арифы говорили с пугающей точностью: это ненадолго. Графиня считалась одной из лучших травниц Вендира. Говорят, к ней время от времени снави специально приходили из-за перевала, чтобы пополнять запас редких снадобий. Уж если она не надеется…

Когда беглецы добрались до ниши и по знаку своего проводника остались там, тяжелые мысли покинули сознание князя. В голове остался лишь грохочущий в висках барабанами пульс и тупая злость, требующая идти и тащить. Ведь невозможно, чтобы по его вине брат остался тут умирать. Пока есть время, надо отдыхать. Он сильный, все Орланы таковы, он выдержит. Арифа уже сидела рядом и уверенно перебирала на ощупь травы, мази и пузырьки в своем коробе. Сама из угла ношу взяла, не забыла, сама и несла. Смешала, нашла его руку и вложила в ладонь крошечную чашечку, заставляя выпить. Мир чуть посветлел, и Стояр понял, что способен даже различать лица сидящих рядом. Гул крови милосердно убавил свою нестерпимую громкость набатного колокола.

Вэрри довольно быстро вернулся, привел трех лошадей, чьи копыта были усердно замотаны глушащей звук мешковиной. За седлом самого крупного топорщились два мешка с зерном. Больше коней он взять не решился: они нервничали из-за погоды, пугались гулких сырых коридоров без света, упирались и дрожали. Каждого приходилось уговаривать и задабривать наспех рассованной по карманам морковью, но крупные и неповоротливые животные все равно чувствовали себя в нежилой затхлой тесноте неуверенно. Вопреки прежнему плану айри пришлось, снова задержав в относительно безопасном месте бывших пленников, выводить вороных к караульному помещению по одному. Наконец весь отряд миновал решетку, узкий проход под стенами, толстую внешнюю дверь и выбрался на свободу, – за кольцо каменной кладки Блозя. Лой’ти уже победно сидел на спинах новой пары беспробудно спящих дозорных, сменивших прежних жадных парней – и тоже не устоявших перед соблазном. Упчоч с гордым видом встряхивал и разбирал лапками свой хвост. Пусть в замке расположились весьма нехорошие люди, но зато все, похоже, одинаково высоко оценили красоту его нового длинного меха, густеющего и светлеющего к холодам.

Вэрри неспешно и основательно устроил тяжелое тело старшего Орлана в седле самого сильного и спокойного коня, привязал веревками. Шепотом уточнил: иначе нельзя, тропа узкая, пройти надо очень осторожно и внимательно, точно след в след. Посадил на второго коня женщину, взглядом выбрал самого слабого из мужчин, велел занять последнее седло и принять постанывающую в забытьи девочку. Князь Стояр и тот, кого он назвал Поленем, без дополнительных распоряжений взяли под уздцы первую и последнюю из лошадей.

Актам возник из густой водяной мороси, как привидение – без звука и незваный, по обыкновению вовремя. Опустил морду к хозяйскому плечу, то ли здороваясь, то ли выстраивая мостик для упчоча к своей холке. Вэрри отрицательно покачал головой и отдал малыша Стояру, жестом подтвердив его право на место первого в цепочке. Он не сомневался, что пушистый проводник и теперь свою работу сделает без ошибок. Скакуна пока оставил себе. Если их станут нагонять, больше отбиваться некому, один айри способен драться. Актам поможет вернуться, увести погоню по второй тропе, более короткой, но требующей от седока немалого опыта и полного взаимопонимания с конем. А от последнего – прыгучести, на которую северные тяжелые клячи не способны: на тропе есть участки гнилой бездонной топи в десяток аршин с неверными кромками. Лучше бы не попадать на ту дорожку ночью, но если придется, выбраться из трясины сумеет лишь этот скакун.