Стальная Крыса отправляется в ад - Гаррисон Гарри "Феликс Бойд"

— В чем дело? — спросила она.

— Я… не знаю. А что ты видела?

— Ты закрыл глаза, упал и стал корчиться и вопить. Но почти сразу успокоился.

— Это из-за твари, — тяжело дыша, ответил я. — В мозги ко мне забралась. Кажется, хотела контакт наладить. Большая, сильная…

— Она тебе ничего не повредила?

— Что ты, она мирная. Ни злобы, ни угрозы, только любопытство. Она что-то искала, но не нашла. И сразу выскочила. Может, я ей по уровню интеллекта в собеседники не гожусь?

Пока я это говорил, цветок закрылся и исчез. На тварь забрался водонос, прижался боком и стал пульсировать. Похудев, он с чмоканьем оторвался, спрыгнул на землю и поспешил прочь.

— Это королева, — сказала Анжелина. — Отращивает части колонии. А может, она сама — колония.

Тварь больше не пыталась завязать с нами разговор. Как только она утратила к нам интерес, глазастые стебельки разошлись в стороны. Но она помнила о нашем присутствии.

В пещере появился паук с двумя красными фруктами. Один сунул в отверстие на боку гигантской королевы, а другой уронил перед нами и выбежал.

— Спасибо, ваше величество, — сказал я. — Вы очень любезны. А что, уже пора обедать? Знакомое блюдо, кажется, мы недавно точно такое же пробовали. Да и вы сейчас продемонстрировали, что оно съедобно. Думаете, стоит рискнуть? — Я опустился на корточки и пригляделся к фрукту, затем ткнул в него пальцем. Кожица лопнула, я слизнул с ладони сок. — Вкус точь-в-точь как у того, из-за которого нам пришлось подраться. А что в этом удивительного? Когда коварная зверюга на поляне предлагает тебе соблазнительную приманку, смело можно предположить, что приманка съедобна.

— Дай-ка и мне откусить.

Мы съели угощение, а затем, видя, что новой знакомой явно не до нас, вышли в инопланетный сад.

— Как насчет добавки? — спросил я.

— Отличная идея.

Не заметив поблизости ни одного семенящего создания, я залез на дерево и сорвал красный фрукт. Похоже, никто этого не заметил. Мы уютно расположились у каменной ограды и поели. Фрукт был мясист и сочен, он и насыщал и утолял жажду.

— Что теперь? — спросила Анжелина, слизывая с пальцев последнюю каплю сока.

— Хороший вопрос. Предлагаю поразмыслить над ним завтра. Утро вечера мудренее.

— Будем спать по очереди. Не верю я этой пчелиной матке.

— В таком случае надо отсюда уйти. Найдем безопасное местечко в стороне от тропы, — если проголодаемся, всегда можно будет вернуться.

Анжелина грациозно зевнула.

— Муж мой, ты дежуришь первым. До чего же утомительный день…

Так мы провели два коротких дня и две ночи. Спали, лазали в чужой сад и решали, как быть дальше. Когда важное решение не приходило сразу, заставляли себя ломать головы. Потом засыпали, а поутру начинали все сначала.

На третий день Анжелина кое-что предложила и в конце концов убедила меня действовать. Она гораздо дольше, чем я, прожила в этом экзотическом мире, а значит, гораздо сильнее соскучилась по приличной еде.

— Джим, ты худеешь. И я.

Так оно и было, но я ей об этом не говорил. Не хотел расстраивать.

— Фрукты — это хорошо, но ты заметил, как быстро возвращается голод?

— Я все время об этом думаю и не могу понять, в чем тут дело.

— Хватит думать. Вода — это вода, водород плюс кислород. Жажда нас не мучит, значит мы получаем вдоволь воды из фруктов. Но еда — это совсем другое дело. Мы ведь даже не представляем себе, что за элементы и молекулы содержатся в этих красных штуковинах. Очень сомневаюсь, что мы получаем хоть какие-то питательные вещества. Если будем сидеть на месте и лопать эту дрянь, запросто протянем ноги с голодухи.

Я огорченно вздохнул:

— Вынужден согласиться. — В моей голове бродили точно такие же мысли, но я их держал при себе — боялся показаться глупым. — Тут, конечно, по-своему забавно, но толку от нашего сидения… Возвращаемся в стеклянную страну?

— Можешь предложить что-нибудь получше? Странное у тебя чувство юмора, если ты считаешь, что здесь забавно. Что же касается меня, то я истосковалась по хорошей пище, горячей ванне и прочим благам цивилизации. Пойдем-ка на ту полянку, с которой все началось. Вдруг кто-нибудь уже получил твою весточку?

На тропе я обернулся и помахал инопланетному саду:

— До свиданья. И спасибо за гостеприимство.

Ответа мы, конечно, не дождались. Спустились с холма, миновали рыболова-убийцу и вплавь добрались до Большой земли.

— Вперед, в стеклянный лес! — воскликнул я, мобилизовав всю свою бодрость. — Наверняка профессор Койпу уже успел изучить трофейную машину и теперь очень скоро построит собственную. С ее помощью он разыщет нас и спасет. Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься за тарелкой с отменным бифштексом.

Прошло еще три дня по местному времени, и мне захотелось съесть эти слова, поскольку больше в Стекле есть было нечего. Бумажник, стрелка и слово «острова» дождались нас нетронутыми. Я подобрал бумажник, а остальное растоптал в порошок, рыча от злобы и отчаяния.

Оставалось только ждать. Никто не появлялся в сказочном лесу, и вообще ничего не происходило. Мы сидели на полянке и лишь изредка совершали короткие прогулки к океану — напиться. Время ползло, как самая ленивая улитка на свете, и вскоре нам стало казаться, что мы сами движемся не быстрее хрустального хищника. Он настигал свою хрустальную жертву, но слишком уж медленно… слишком медленно…

Опять наступила ночь, ее сменил очередной безоблачный день, и снова — ночь… Я потуже затянул пояс и постарался не глядеть на впалые щеки и обострившиеся скулы Анжелины. Но на пятый день мне стало не по себе.

— По-моему, сидеть сложа руки не выход, — жалобно произнес я.

— Другого не вижу. Кажется, ты сам говорил, что нам осталось только ждать. Наберись терпения.

— Не хочу!

— Вот так всегда. Джим, надо попытаться. Иначе язву наживешь.

— А я и мечтаю нажить язву! И цирроз! — Воспоминание о крепких напитках вызвало мощное слюновыделение. Я плюнул на стеклянный кустик и стал глядеть, как растворяется веточка. Все-таки хорошо, что здесь не бывает дождей.

И вот наступило шестое утро. Я проснулся с первыми лучами солнца и увидел диск в зеленую полоску, сияющий сквозь разноцветную листву. Картина эта уже давно не казалась чарующей, и больше не хотелось ломать голову над загадкой зеленых полос. Рядом лежала бледная, исхудалая Анжелина и постанывала во сне. Я не стал ее будить. Сон — единственное спасение от голода. А еще — неисчерпаемое терпение. Я решил для разнообразия поглядеть на океан. По-прежнему волны неторопливо бились в утесы, а больше ничто не шевелилось.

«Какая тоска, — подумал я. — Тоска на тоске едет и тоской погоняет».

Я тяжело вздохнул и вернулся на полянку. Когда проснулась Анжелина, мы поговорили о том о сем. У меня пересохло в горле, ей же пить не хотелось, поэтому я снова отправился к берегу. Носить воду было не в чем, поэтому мы ходили на водопой по очереди. Кто-то всегда оставался на полянке. Ждал. Ходьба утомляла, но тут уже ничего не поделаешь. Я напился вдосталь, затем впрок. С полным желудком легче терпеть голод.

Обратный путь лежал в гору. Он начисто выкачал из меня силы, вдобавок идти приходилось медленно, чтобы не хохотать от перенасыщения кислородом.

— Отворяй, старуха, двери, за порогом — пьяный муж! — Слабая попытка сострить. — Эгей! Доброе утро? Может, опять уснула? — Я умолк и прибавил шагу. А потом застыл как вкопанный.

Анжелина исчезла!

Кажется, еще ни разу в жизни мне не было так страшно. Впрочем, чего это я так всполошился? Профессор Койпу построил машину пространства-времени и выдернул отсюда мою жену. Да, конечно, это сделал Койпу, а не Слэйки. Но разве такое возможно? Хотя почему бы и нет? Если космические пехотинцы захватили машину, если доставили к Койпу, не повредив, и если он построил свою… Чересчур много «если». А у Слэйки чересчур много машин, и, в отличие от Койпу, он-то знает, где нас искать. Запросто мог вернуться и унести Анжелину, обречь меня на медленную смерть в полном одиночестве…