Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В серии «Рейхенбахское падение» Шерлок, напротив, предстает в виде объекта-подделки. В результате сложной игры, которую ведет Мориарти, Шерлок «разоблачен», предъявлен публике в качестве шарлатана. Он предполагает, что и Джон недалек от того, чтобы счесть его фальшивкой. Ответ Джона весьма любопытен. Вместо того чтобы попытаться убедить друга в своей абсолютной вере в его сверхспособности или, наоборот, отшатнуться от него как от шарлатана, он отвечает: «Ты настоящий. Никто не может прикидываться таким невыносимым гадом круглосуточно!» Джон употребляет довольно-таки крепкое словцо dick; почти так же назовет Шерлока Уотсон из сна – pompous prick (напыщенный хрен) вместо annoying dick (невыносимый хрен). Сам выбор фаллической лексики отсылает к проблеме кастрации: Джон, в отличие от Мориарти, Майкрофта, или Андерсона с Донован, не играет с Шерлоком в зеркальные игры с блистательными или обесцененными двойниками.
Но Шерлоку все-таки необходимо, чтобы Джон был одурачен так же, как и все остальные. Для этого он должен предъявить ему не просто обесцененный объект (шарлатана), а объект-отброс, сбрасываемый с крыши и превращающийся в обезображенный труп; спектакль, в котором глаза Джона заворожены, пленены показываемым ему зрелищем. «Это трюк», – говорит ему Шерлок. Джон думает, что речь идет о самозванстве Шерлока, но на самом деле Шерлок просто называет вещи своими именами: трюк разыгрывается здесь и сейчас. «You see, but you do not observe», «вы видите, но вы не наблюдаете» – эти слова, сказанные каноническим Холмсом каноническому Уотсону, здесь служат хорошей иллюстрацией лакановской диалектики глаза и взгляда.
Джону не разрешено сдвинуться с места – необходим определенный ракурс для того, чтобы анаморфоза могла состояться. Джон сам – зрелище для невидимого Взгляда, для незримых помощников Шерлока – включая гипнотизера! – готовых убедительно продемонстрировать ему иллюзию, в которую он безоговорочно поверит. Шерлок снова на стороне объекта а – не только как отброс и шарлатан, но и как Взгляд, как то, что по ту сторону фаллического означающего.
Шерлок с его розыгрышами, страстью к переодеваниям, манипулятивными уловками всегда нацелен на обольщение чужих глаз: к Ирен Адлер он является в маскарадном наряде, облачении священника, но она не просто разгадывает его уловку, но и в своей отповеди превращает его самого в объект Взгляда, попавший в тенета бредовой системы: «…поврежденный, с бредовыми идеями, верит в высшую силу». Здесь Шерлок смещен со своей позиции детективного взгляда, подчиняющего себе мир, находящего в нем скрытые связи.
Маскарадный наряд оказывается сущностью Шерлока, Чжуан-цзы и есть бабочка, субъект и есть дыра, ничто. А вот обнаженная Ирен, которую не может «считать» Шерлок, и есть слепое пятно-взгляд; она невидима для сканирующего устройства Шерлока – так же, как пятно в горле у Ирмы не поддается диагностическому умению Фрейда-сновидца, глядит на него по ту сторону всякого означивания. Ирен – куртуазная Дама Шерлока, его The Woman, его блистающий объект – и в то же время Вещь, его Госпожа, Domina-trix.
Метаморфоза для Шерлока
После «рейхенбаха» горюющий Уотсон переживает утрату своего сверхценного объекта, но находит в себе силы двигаться дальше. Когда Шерлок снова появляется в жизни Джона, не сомневаясь, что займет в ней прежнее место – центра, вокруг которого вращаются желания Джона, он обнаружит, что это место уже занято – женщиной, хуже того, невестой Джона. Это она – «ужасная невеста», которая невольно отняла у него друга; но одновременно они с Мэри с первых минут знакомства проникаются взаимной симпатией (даже «убивая» Шерлока, Мэри на самом деле спасает его; даже разоблачая Мэри, Шерлок покровительствует ей и защищает от Магнуссена). Шерлоку предстоит заново выстроить отношения с Джоном, теперь уже в эдипальном треугольнике.
Шерлок уже не может быть фаллическим объектом, занимающим все помыслы Джона; теперь желание Джона направлено по ту сторону Шерлока. Это первый такт кастрации. Джон и Мэри постепенно занимают место родителей Шерлока: Шерлок раньше их обоих догадывается о беременности Мэри – «…теперь я вам вряд ли так уж нужен – у вас настоящий ребенок на подходе».
Позже все-таки произойдет временная регрессия к двойничеству – Мэри окажется в роли двойника Шерлока, манипулятивного социопата (ведь именно социопаты привлекают Джона), но Джон найдет способ наложить запрет на хаотическую темную стихию, введя Имя-Отца, собственное имя, которое он дает жене и ребенку.
Во сне Шерлока сцена Рейхенбаха воссоздана заново. Мориарти, как всегда, соблазняет Шерлока притягательностью смерти, бездны. На этот раз антураж использован классический, знакомый нам по новелле Конан Дойля. Но в сновидении Шерлока водопад, как и толщина Майкрофта, взят вовсе не из канона.
По сновидческим законам он складывается из двух составляющих – так называемых дневных остатков (по выражению Фрейда, имевшего в виду, что сновидение пользуется в качестве строительного материала впечатлениями, полученными в состоянии бодрствования) и слова «deep», которое на разные лады и в разных контекстах повторяется в сне Шерлока: «глубокие воды», «я должен глубоко погрузиться», «ты ушел в себя слишком глубоко, Шерлок, глубже, чем ты рассчитывал». В этом контексте само наркотическое опьянение Шерлока приобретает статус фрейдовского ребуса: «быть под кайфом» по-английски звучит как «to be high», буквально – «быть высоко», т. е. на крыше св. Варфоломея или в горах над пропастью с водопадом.
Дневные остатки – это полотно Тернера «Рейхенбахский водопад», которое Шерлоку удалось разыскать в эпизоде «Рейхенбахское падение». Это и имя Ричард Брук (английское соответствие немецкому «райхен+бах»), под которым Мориарти взялся разрушить репутацию Шерлока, выстроенную на громком деле с возвращением полотна. «Рич Брук – это Рейхенбах, дело, которое сделало мне
