Посланник - Геннадий Иевлев

— Тебе тоже изрядно досталось. — Раздался голос Раннгунна. — Совершенно не помню, когда это произошло.

— Какая разница.

— Где мы находимся?

— Это крота чистильщиков.

— Чистильщиков! — Лицо бешеного исказилось гримасой. — Как мы сюда попали?

— Сами пришли.

— Зачем?

— Это долго рассказывать. Лучше давай попытаемся привести себя в порядок.

Обмывшись и обработав раны тоником, Дакк и Раннгунн улеглись спать. Чистильщики ночевать не пришли и до утра их больше никто не тревожил.

Первым проснулся Дакк. Окинув себя взглядом и с удовлетворением отметив, что его рана на груди выглядит достаточно сносно, стронг из бутта не обманул, он разбудил Раннгунна.

Хотя рана на плече бешеного заметно поправилась, но состояние его самого было не очень, видимо внутри его организма шли какие-то болезненные процессы.

Как они ни старались привести свою одежду в порядок, но выглядели они как оборванцы. Раннгунн утверждал, что у него в палатке шестьдесят четвертой команды есть пара приличных курточек, но палатка располагалась очень далеко. Тогда они попытались подобрать что-либо из найденной в кроте одежды чистильщиков, но вся их одежда выглядела или как их, или ещё хуже.

Отпустив в адрес чистильщиков несколько нелестных тетрад, они, как смогли привели свою одежду в порядок и направились к стадиону.

До стадиона Дакк и Раннгунн добрались без приключений. Шар, накрытый тряпкой, позаимствованной у чистильщиков, нес Дакк, так как правая рука у Раннгунна, совершенно не работала и болталась, словно плеть, да и бледный вид его лица говорил, что ему тяжело, хотя он старался бодриться. Дакку через какое-то время тоже стало не совсем комфортно, появившаяся тупая боль в груди отдавала в мозг при каждом шаге и он теперь жалел, что не настоял на второй ёмкости с тоником.

Едва они вошли под трибуны стадиона, как перед ними неизвестно откуда вырос горт в идеальной белой одежде. Окинув их продолжительным, явно недовольным взглядом, он дернул плечами и произнеся, "идите за мной", повернулся и зашагал в глубь под трибуны. Дакк и Раннгунн направились за ним, отставая шагов на пять-шесть.

— Определенно, он остался недоволен нашим видом. — Негромко произнес Дакк, подавшись к Раннгунну.

— Насколько я знаю, на церемонии желательно быть в белой одежде. Наш вид может быть неправильно понят.

— Что есть. — Дакк шумно вздохнул.

Вскоре Дакк понял, что они идут к тому же самому выходу на стадион, через который они шли и вчера. Это его несколько озадачило, но не доходя нескольких шагов до двери, горт, вдруг, резко свернул и исчез из вида. Дакк и Раннгунн бросились за ним, но подбежав к тому месту, где свернул горт, оказались перед сплошной серой стеной. Никаких признаков дверей в ней не наблюдалось. Дакк разбросил по стене свое поле, но это не принесло никакой информации — стена совершенно не несла в себе никаких энергопотоков. Повернувшись к Раннгунну, Дакк молча поднял плечи.

Бешеный ответил лишь непонятной гримасой на лице.

Сбоку от них раздался легкий скрип. Они повернули головы — двери на стадион были открыты и в их проеме стоял горт, но уже не тот, который только что исчез.

— Почему одеты не по форме? — Громко произнес он.

— У здесь меня нет другой одежды. — Дакк дернул плечами. — Вся моя одежда осталась на Родерон.

— Я не смог. — Тихо произнес Раннгунн, крутя головой.

— Если бы не ваш успех… — Горт на мгновение умолк. — Следуйте за мной.

Повернувшись, он пошел вглубь стадиона. Дакк и Раннгунн поспешили за ним.

Выйдя из дверей, Дакк на мгновение опешил — перед трибунами, на уровне белой полосы, спиной к ним стояли команды бешеных, в своей обычной черной одежде. Прямо перед воротами между командами был широкий прогал, в глубине которого стояла небольшая группа людей. Горт шел в прогал.

Едва Дакк и Раннгунн отошли от ворот на несколько шагов, как доносившийся с трибун гул, вдруг, превратился в такой мощный рев, что Дакк невольно вздрогнул. Он понял, что это рев, отнюдь, не приветствия, а словно рев раненого зверя — отовсюду летели совсем не лестные слова.

— Подними шар над головой. — Негромко произнес Раннгунн.

— Ты уверен, что они жаждут этого?

— Чего бы они не жаждали — изменить они уже ничего не могут.

Дакк сдернул с шара тряпку и поднял над головой трапецию с ним. Рев трибун сделался ещё мощнее, а когда они вошли в пространство меж командами бешеных, то бешеные, словно испугавшись, потеснились, делая пространство ещё шире.

Наконец Дакк смог рассмотреть группу людей, к которой они шли: по центру стояли две небольшие группы бешеных, перед которыми стояли треноги, на которых располагались трапеции с шарами; затем шел небольшой прогал с пустой треногой; по обе стороны от бешеных стояли человек по пять-шесть гортов. Все были одеты в идеальные белые одежды. Дакк направился к пустой треноге и подойдя к ней, поставил на неё трапецию и повернувшись лицом к трибунам, помахал рукой. В ответ донесся такой оглушительный рев, что две других команды бешеных, повернули головы в сторону Дакка и Раннгунна, словно призывая их, как-то успокоить трибуны.

Опуская руки, Дакк мельком взглянул на хронометр — до девяти оставалось чуть больше трёх минут. Они пришли вовремя.

Рев трибун пошел на убыль. Вперед вышел один из гортов и поднял вверх левую руку, видимо призывая трибуны утихнуть, но их рев, наоборот, вновь усилился. Опустив руку и не дожидаясь тишины, словно она и не была ему нужна вовсе, горт заговорил. Над стадионом, перекрывая рёв трибун, загремел его голос.

— С сожалением должен сказать, что пещерные игры этого сезона объявляются закрытыми. — Рев трибун усилился настолько, что начал заглушать усиленный голос горта. — Но с радостью объявляю открытие других игр, настоящих. — Рев трибун мгновенно стих. — Завтра всем командам в установленном порядке прибыть на космодром. А сейчас поприветствуем наших победителей: команды двести тридцать, девяносто шесть и шестьдесят четыре. — Рев трибун вновь достиг апогея. — Командиры команд получают звание кроссора, а команды получают заслуженное вознаграждение. Также: командир двести тридцатой команды назначается кроссором первого кросса; командир девяносто шестой команды — кроссором второго кросса; командир шестьдесят четвертой команды — кроссором третьего кросса.

Он умолк. Умолкли и трибуны. Дакк с недоумением закрутил головой, водя взглядом по трибунам

— Возьми шар. — Раздался у него около уха голос Раннгунна.

— Зачем?

Дакк опустил взгляд и увидел, что два стронга стоят рядом с треногами и держат в руках над головой трапецию с шаром. Тогда он тоже взял свою трапецию, поднял над головой. С трибун тут же донеслись громкие ругательства.

— Церемония закрыта. — Произнёс тот же горт и махнул ребром ладони сверху вниз, словно отрезая прошедшее время от наступившего

Новоиспеченные кроссоры опустили кубки с шарами. Их тут же окружили члены их команд и они направились к выходу.

Дакк тоже опустил шар и повернулся к Раннгунну, но вместо бешеного увидел перед собой незнакомого горта.

— Твое назначение отменяется. — Заговорил горт. — Отдай шар. — Он протянул руки к трапеции.

— Почему? — Дакк состроил гримасу и отступил назад, прижимая трапецию к себе. — Моя команда сражалась достойно и по праву сильного вынесла шар из пещер. Ваши претензии безосновательны.

— У тебя нет команды. — Произнес горт повышенным голосом. — Ты не являешься командиром шестьдесят четвертой команды.

— Вы не совсем правы. — Дакк покрутил головой. — Шестьдесят четвертая команда разделилась и я командир той команды, которая приняла участие в игре.

— Команда не может разделиться. Она или есть или её нет.

— Команда получила регистрацию на участие в игре и ей был назначен коридор. Не моя вина, что часть команды струсила и не вошла в него. Кстати, трусы остались в меньшинстве. Они обязаны были подчиниться большинству.

По лицу горта скользнула тень. Дакк понял, что ситуация сложилась неоднозначная. Видимо подобной ещё никогда не было и горт сейчас оказался в замешательстве и видимо искал какой-то выход из этой ситуации.

Горт, вдруг, повернулся к Раннгунну и взмахом руки позвал его к себе. Раннгунн подошел и вытянувшись, замер.