Социология вещей (сборник статей) - Коллектив авторов

242

Как полагает Д. Харви, характерной особенностью всей современности и процесса постиндустриализации является «сжатие времени» (time-compression) (Harvey 1989: 2399–259). Аналогичное предположение выдвигалось М. МакЛюэном: электричество формирует глобальную сеть коммуникации, позволяющую нам воспринимать и переживать события, передаваемые средствами массовой информации, практически одновременно, как если бы у нас была единая центральная нервная система (McLuhan 1964: 358; см. также: Waters 1995: 35; Giddens 1990: 17–21). В отличие от других подходов, эти гипотезы пред сказывают глобальную интеграцию посредством общей культуры (с помощью передачи образцов) или сознания, а не при помощи экономических средств (Waters 1995: 33–35; Wallerstein 1974, 1980). Однако нас здесь интересует нечто гораздо менее общее по масштабу (ведь большая часть мира оказывается за пределами экранного мира трейдеров) и более микроуровневое по характеру – форма координации во времени, присутствующая во всех взаимодействиях участников рынка друг с другом и предполагающая десятки мини-механизмов их встраивания в единую временную схему.

243

Интересный исторический пример использования таких расписаний см. в работе: (Zerubavel 1981: ch. 2. Р. 65 и далее).

244

Первая публикация: Латур Б. Когда вещи дают сдачи: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки / Пер. О. Столяровой // Вестник МГУ. Сер. «Философия». 2003. № 3. (Latour B. When things strike back: a possible contribution of ‘science studies’ to the social sciences // British Journal of Sociology. 2000. Vol. 51. № 1.) – Прим ред.

245

Для введения в проблематику см. (Jasanoff, Markle, Peterson, Pinch, 1995). Для дальнейшего чтения см. (Biagioli, 1999). Для знакомства с новейшими и наиболее значительным результатами см. (Knorr-Cetina, 1999).

246

Здесь, очевидно, аллюзия на текст М. Вебера о категориях понимающей социологии: «Случайное столкновение велосипедистов мы не назовем общностно ориентированными действиями, но их предшествующие попытки избежать инцидента, а также их возможную „потасовку“ или попытку прийти к мирному „соглашению“, мы уже относим к действиям упомянутого типа» (Вебер, с. 509) – Прим ред.

247

Первая публикация: The Promises of Constructivism // Chasing Technoscience. Martix for Materiality / Ed. by Ihde D., Selinger E. Indianapolis: Indiana University Press, 2003. P. 27–46. Мы искренне признательны автору за комментарии и пояснения, облегчившие перевод и редактуру данного текста – Прим ред.

248

Речь идет о первой нашумевшей книге Брюно Латура (написанной в соавторстве со Стивом Вулгаром) «Жизнь лаборатории: социальное конструирование научных фактов» (1979). Уже во втором издании книги (1984) из ее названия было удалено слово «социальный». Так начался «крестовый поход» Латура за «спасение конструктивизма от социальных конструктивистов». – Прим. ред.

249

Этот нормативный подход представлен в работе (Bourdieu 1986). Наиболее полную и авторитетную критику можно найти в работе (Favereau 2001).

250

Здесь я не провожу различий между критической социологией и деконструктивизмом: деятельность первой направлена на крупные объекты, второй тяготеет к детализации; первая жертвует настоящим ради революции, второй приносит в жертву ревнивому богу настоящего все, включая революционные порывы.

251

Этому можно найти множество иллюстраций в (Suchman 1987); (MacKenzie 1990); (McGrew 1992); (Lemonnier 1993); (Bijker 1995); (Petroski 1996).

252

Как превосходно показала Bensaude-Vincent (1998), физика поверхности не прожила бы и минуты с таким бедным материалистическим словарем. То же не раз подчеркивал и Гастон Башляр.

253

Согласно Jullien (1995) похожие идеи были намного раньше сформулированы в Китае.

254

Будучи вдохновленным (или, скорее, зараженным) антифетишизмом критической теории, я не заметил этой подмены в «Жизни лаборатории». Я решил, что продукт, изготовленный руками ученых (сфабрикованные факты) становится тем, к чему ни одна рука не прикасалась (невыдуманные факты), и поэтому ученые как заправские фетишисты должны были выворачивать наизнанку причинно-следственные связи, выдавая то, что они сделали, за причину собственных действий. Но они были правы… и я был прав: да, подмена действительно происходила, но она заключалась в отказе от первой системы учета («чем больше работы, тем больше автономии у результата этой работы») в пользу второй («вы должны выбрать между работой и автономией результата»). Однако чтобы обнаружить подмену, мне потребовалось проникнуть в самую суть антифетишизма, который и по сей день остается основным продуктом критической теории.

255

Типичный пример этого можно найти в (Heinich 1993). «Критика» такого критицизма предложена в работе Коха (см. его статью в (Latour and Weibel 2002)).

256

И удалить слово «конструирование» из подзаголовка «Жизни лаборатории», после того как мы уже удалили слово «социальное». Правда, я уверен, что тогда и слово «факты» тоже исчезнет.

257

О необходимой связи между конструктивизмом и дипломатией я писал в другой своей работе (2002b), которая дополняет этот текст.

258

В исследованиях науки и техники ту же роль играет старое доброе понятие «интерпретирующей гибкости», или «эластичности», как будто эластичность и податливость – это только два состояния вещества, заслуживающие упоминания.

259

Хакинг в своей превосходной последней седьмой главе о доломите показывает, что даже в таком простейшем случае, как изучение камней (Стивен Вайнберг был единственным, кому захотелось ударить по камню ногой, чтобы доказать, что он «там»!) «единообразие мира» есть вещь недостижимая, по причине мультиреализма, к которому приводит любое исследование. Автор, кажется, не видит, что эта глава заставляет усомниться в его предшествующем анализе «точек преткновения». Мой список обязательств – это просто попытка раскрыть больше достоинств его эмпирической стратегии, чем он сам смог сделать.

260

Отметки «2» и «3» на измерительной шкале Хакинга подразумевают именно это, переводя «контингентный характер» X (отметка «1») на уровень «X есть нечто плохое» и, далее, на уровень «от X следует отказаться». Но здесь не признаются ни третье, ни четвертое обстоятельство, потому что мир, который настанет после «революции», будет точно таким же монолитным и закрытым для обсуждения, как тот, который революционеры хотят изменить.

261

Это условия, которые позволяют вместо различения между фактом и ценностью, поставить следующие два вопроса: какие сущности нам следует принять во внимание? Как они могут быть связаны воедино? (Latour 1999b).

262

Чтобы выявить разницу между двумя традициями эмпиризма и двумя соответствующими уровнями политической эпистемологии, я постарался уловить техническое значение английского различения между «matters of facts» и «states of affairs».

263

Самого себя я бы не смог «подсчитать», руководствуясь шкалой Хакинга, несмотря на то, что являюсь одним из «подопытных кроликов» его книги. На мой взгляд, даже его собственная глава о доломитах не поддается учету в данной системе.

264

Я, во всяком случае, попытался сделать это в работе (Latour 1999b).

265

Интересно отметить, что среди архитекторов есть только один явный деконструктивист – и даже дерридианец – Даниэль Либескинд. Но даже беглого визита в построенный им клаустрогенный, волнующий и величественный еврейский музей в Берлине достаточно, чтобы понять, что он тоже конструктивист и притом мастер своего дела.

266

Об этой мечте см. работы Галисона, Кернера и Мондзайна в (Latour and Weibel 2002).

267

Я думаю, не случайно на Всемирный торговый центр обрушились два критических варварства, – одно вслед за другим. Первое развалило его до основания, а второе добавило к ущербу еще и оскорбление, – утверждая, что это было дело рук самих жертв, которым помогали ЦРУ и Моссад… Честь вбить последний гвоздь в гроб критицизма принадлежит Бодрийяру: не хотел ли он сказать, что Башни, эти «образы саморазрушающегося капитализма» (выражение г-на Бен-Ладена), сами себя разрушили, привлекая летящие самолеты, чтобы совершить суицид? (Baudrillard 2002). Можно только надеяться, что такой широкий жест, такое предельное саморазрушение нигилистической мысли о нигилистическом акте саморазрушения, станет последним вздохом критического варварства… Но, увы, история показывает, что нигилизм не имеет дна.

268

Выставка «Iconoclash» была, на мой взгляд, такой попыткой локальной экологической перепланировки в садах, где произрастают наши предрассудки.