Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - Филип Хосе Фармер

в ту ночь, поскольку Фикс лежал в постели с диареей и лихорадкой. Ему совсем не нравился такой ход событий, поскольку он вызывал серьезные затруднения, а кроме того наглядно показывал, что Природа все-таки сильнее его. Фогг или его спутники не должны были заметить Немо, поэтому он не мог покидать каюту с восходом солнца. Разумеется, Немо использовал маскировку. Борода была фальшивой, и Немо в любой момент мог заменить ее на такие же фальшивые усы. Парик придавал ему сходство с человеком преклонных лет, и с помощью грима он сделал себе нос-картошку. Чтобы уменьшить пространство между глазами, он использовал стеклянные глаза, к которым прикреплялись искусственные веки, и искусственную кожу того же цвета, что и его настоящая. Стеклянные глаза представляли собой тонкие скорлупки с синими зрачками. Стекло было односторонним, капеллеане и эриданеане позаимствовали эту технологию от Старейшин, вместе с другими изобретениями, намного превосходящими все, что создала земная наука. Он мог вставить эти устройства в свои глазницы, и, тем самым, зрительно уменьшить расстояние между глазами.

К сожалению, при этом обзор каждого глаза сокращался вполовину. Немо эти глаза не нравились, и он использовал их лишь в крайних случаях. Весь день он предпочитал оставаться у себя в каюте и выходил только ночью. Сейчас Немо как раз собирался раскурить сигару, когда увидел, что Паспарту выходит из своей каюты. Если бы дверь открылась на несколько секунд позже, то Паспарту заметил бы огонек его зажженной спички. Выругавшись (хотя на самом деле это было, своего рода, способом поблагодарить судьбу за то, что ему удалось остаться незамеченным), Немо убрал сигару в портсигар и вытащил из-за пояса револьвер кольт.

Он надеялся, что ему не придется воспользоваться им, ведь шум всполошил бы пассажиров, находившихся рядом с каютой Фогга. Немо подождал в тени шлюпки, пока Паспарту постучал в дверь каюты Фогга и его впустили. Немо стал тихонько пробираться к каюте Фогга, но вскоре снова был вынужден пригнуться и спрятаться под шлюпкой. Дверь опять открылась. Паспарту вышел и направился к каюте Ауды, находившейся рядом с каютой Фогга. Они о чем-то говорили через приоткрытую дверь, однако Немо не смог разобрать, о чем именно. Немо предположил, что Ауда потребовала назвать пароль, хотя наверняка узнала голос. Меньше, чем через две минуты появилась Ауда в халате, ее черные волосы свисали до талии. Оба исчезли в каюте Фогга.

Немо бесшумно подкрался к двери и приложил к ней стетоскоп – еще одно наследие Старейшин. Лунный свет падал ему на лицо, которое выдавало тревогу, но через мгновение он сосредоточился. Ему совсем не хотелось шуметь, однако другого способа войти в каюту не было. Подняв правую ногу Немо со всей силы ударил сапогом по дверному замку. Редкий замок смог бы выдержать удар такого силача. Замок вылетел, дверь с грохотом ударилась о стену, а Немо стремительно ворвался внутрь.

Беглым взглядом он определил, что все трое безоружны. Они сидели за столом. Часы Паспарту, освещенные раскачивавшейся под потолком керосиновой лампой, лежали на столе. Это подтвердило подозрения Немо о том, что в часах спрятан исказитель. Вслед за грохотом вышибаемой двери воцарилась тишина, и Немо услышал слабый звон, исходивший от часов. Он тут же узнал капеллеанский код.

Наставив на присутствующих револьвер, Немо закрыл за собой дверь. Паспарту начал вставать, но Немо покачал головой. Француз сел. У него, как и у Ауды, были расширены глаза. Они оба побледнели. Фогг сидел неподвижно, словно позировал для фотографа. Он единственный за столом сохранял невозмутимое спокойствие.

– Сейчас вы медленно встанете и пройдете к стене, – сказал Немо. – Потом развернетесь. Положите ладони на стену.

Он не произнес вслух ни одного ругательства, но мысленно наверняка осыпал их проклятиями. Сигналы, которые он только что услышал, служили призывом к немедленным действиям для всех капеллеан, обладавших исказителем. Немо не мог проигнорировать такой призыв, даже если бы он поступал от самого низкого по рангу капеллеанина. Но на этот раз призыв поступил от их главного руководителя. Он был адресован капеллеанину, у которого находился исказитель, недавно обнаруженный в Китае. А также всем, у кого мог оказаться исказитель, на случай, если китайский агент так и не выйдет на связь.

Тот, кто ответит на это послание, должен был настроить исказитель на переброску, убедившись прежде, что прибор никто не обнаружит, пока он будет находиться без присмотра. То, что их лидер позволял оставить исказитель в незащищенном месте, говорило о срочности этого дела. Кроме того, лидер все еще считал, что раджа Бунделькханда жив, но готов был рискнуть и согласиться даже на переброску, осуществленную раджой. Это свидетельствовало о том, что ситуация была отчаянной.

Лидер просил при возможности перебросить еще двух человек. Предпочтительнее, конечно, трех, но двое его тоже устроили бы. Он не объяснял, для чего ему нужны эти двое. Конечно, лучше всего, чтобы это были капеллеане, но если такой возможности не представится, то его агент в Китае – или любой другой, кто откликнется на призыв – должен выбрать двух землян и под дулом револьвера телепортировать их вместе с собой.

Немо, давно уже не общавшийся с другими капеллеанами, не знал, что могло означать это послание. Однако его планы относительно трех эриданеан изменились. И почему Фикс заболел именно сейчас? Кто-то должен был остаться здесь и убедиться, что Немо и лидер при необходимости смогут вернуться обратно. А в случае их невозвращения Фикс должен был позаботиться об исказителе. Он слишком ценен, и его нельзя лишиться.

И почему не отвечал китайский агент? Он спал? Был пьян? Попал в руки разбойников? Или – какая ужасая мысль – его схватили эриданеане? В таком случае они смогут заполучить исказитель, и даже не зная капеллеанского кода, им удастся настроить исказитель на прием и перенести к себе тех, кто находился в другом месте. Или, что было совсем уж немыслимым, осуществить переброску группы хорошо вооруженных бойцов.

Однако разведка сообщала, что у эриданеан остался всего один исказитель. И он лежал теперь на столе перед Немо. И все же на донесения разведки не всегда следовало полагаться.

Немо хотелось немедленно броситься на помощь лидеру, но прежде нужно было как следует подготовиться. А на это уйдет не меньше десяти минут. Возможно, даже пятнадцать.

По его приказу Паспарту порвал простынь на полоски. Пока он это делал, Немо нажал на заводную головку часов и отправил сообщение лидеру. Затем, целясь в Паспарту, он заставил его связать своему хозяину руки за спиной. После чего Ауда таким же образом связала Паспарту.