Избранное - Кэндзабуро Оэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не приду я сюда завтра! Мне уже заплатили за пять дней.
Биолог и студентка посмотрели на него зло и растерянно.
— Но это же подло! Вранье, выдаваемое за действительность, — твое изобретение! А сейчас ты, как трус, хочешь сбежать, взвалив на нас самую неприятную завтрашнюю работу! — кричал побледневший биолог, подступая к нему и дрожа от возмущения.
Филолог тоже дрожал. Но только от стыда, который он не мог не испытывать. Биолог с трудом сдерживался, чтобы не ударить его.
— Я очень боюсь. Я боюсь, что если хоть еще немного поговорю с этим стариком, то окончательно погружу его в мир безрадостных мыслей. Кроме того, я сам по натуре пессимист, и поэтому увидеть будущее в более мрачном виде, чем оно сейчас представляется мне, просто невозможно. И все из-за этих проклятых разговоров со стариком! Я и помыслить не мог, что все так обернется! — причитал филолог, испуганно и заискивающе глядя на товарищей.
— А может быть, признаться, что все, о чем мы рассказывали до сегодняшнего дня, вранье, и рассказать без всяких прикрас, что сейчас происходит на самом деле? — предложила студентка.
— Не годится. Если мы это сделаем, тогда уж точно старик умрет от удара. Разве он похож на человека, способного выслушать наши небылицы и понять, что в их основе лежит все тот же ад? Неужели ты думаешь, он не умрет от разрыва сердца, когда услышит, что мать, убившая ребенка-урода, оправдана судом, что раковые больницы переполнены, что в Лаосе идет грязная война? — испуганно сказал филолог.
— А если мы не откажемся от того, что рассказывали ему, то старик вообразит, будто по Гиндзе беспрерывным потоком движутся уроды и все люди на земле ненавидят друг друга и воюют между собой — такой представится ему сегодняшняя действительность, и тогда он уж точно умрет в глубоком отчаянии, — возразила студентка.
Тучи пыли, поднятые вверх с перекопанной улицы порывом знойного ветра, безжалостно окутали студентов. Молодой рабочий, с дурацкой лучезарной улыбкой возвышавшийся на водительском сиденье прогромыхавшего мимо бульдозера, удивленно посмотрел на их печальные, озабоченные лица.
— Но все-таки что же нам делать с этим умирающим стариком? — простонал филолог. По его худым, покрытым пылью щекам бежали слезы, оставляя грязные дорожки. — Не ругайте меня за то, что я не хочу приходить завтра. Я просто боюсь. Если хотите — можете взять мою долю и вкусно поесть!
— Нет, ни за что! — истерично закричала студентка, отталкивая его руку.
Биолог, несмотря на умоляющий взгляд филолога, тоже отказался, покачав головой, и грустно сказал, ни к кому не обращаясь:
— Противный старикашка. Человеку стукнуло девяносто, и вдруг он снова начинает интересоваться происходящим в мире! Помирал бы себе спокойно в своей темной тихой комнате! Мог ведь умереть самым счастливым на свете стариком! Что ни говори, противный старикашка!
В субботу на час позже обычного (она все еще ждала студентов) сиделка вошла в полутемную комнату, где лежал старик. Ее лицо утратило живость, с которой она обычно вводила студентов, вид у нее был грустный, утомленный.
— Студенты так и не пришли. Деньги придется послать им на адрес университета, — доложила она старику.
Старик, лежа на кровати, пожал худыми плечами. Он был явно недоволен.
— В чем дело, опять то же самое?! — сердито проворчал он.
— Вы слишком требовательны к студентам, забываете об их возрасте! — Сиделка сердито взглянула на старика.
Старик не ответил, он ловко, как обезьяна, соскочил с кровати и отдернул светло-зеленый полог. За ним открылась современная комната, выходящая на газон, залитый яркими лучами полуденного летнего солнца. В ней стояли телевизор, стереофонический комбайн, стол, заваленный ворохом свежих газет и еженедельников. Старик явно принадлежал к людям, старающимся буквально набить свой дом всем самым современным.
Он включил телевизор и с видом человека, не желающего попусту тратить даже те несколько секунд, пока появится изображение, принялся делать новейшую гимнастику для стариков. Быстро и энергично, точно обезьяна, он наклонял, выворачивал, изгибал свое маленькое мускулистое тело. Перейдя к упражнениям для шеи, он воскликнул, обращаясь к сиделке;
— Меня просто удручает бедность воображения нынешних студентов! Может быть, попробовать в следующий раз пригласить ребят помоложе? Каковы, интересно, представления современной молодежи, о которой теперь так много говорят?
Примечания
1
Перевод И. Мотобрывцевой.
2
Перевод В. Марковой.
3
Жэнь (кит.), дзин (япон.).
4
«Иностранная литература», 1972, № 1, 2.
5
Напечатано на суперобложке романа.
6
Беседа Оэ Кэндзабуро с критиком Ватанабэ Хироси в издательстве «Синтёся» 27 июля 1973 г. (напечатана в виде вкладки в роман).
7
Когай — слово, появившееся в японском языке в последние десятилетия; букв.: «общественно вредный», имеется в виду вред, наносимый обществу промышленным развитием.
8
Ооки — могучее дерево; Исана — отважная рыба (япон.).
9
Заряд (англ.).
10
Дзинтан — лекарство в виде мелких серебристых шариков, оказывающее тонизирующее действие.
11
Здесь: хватит! (англ.).
12
Животное (англ.).
13
Молитва (англ.).
14
Харис биайос (греч.) — насильственная ласка.
15
Подземный этаж клиники Токийского университета, где расположены магазины, закусочные и т. д.
16
Книга Ионы, II, 6.
17
Ашура — демон, олицетворяющий воинственность.
18
Койка лоцмана (англ.).
19
Дзосуй — вареный рис с овощами.
20
Моти — лепешка из вареного риса.
21
Сёдзи — раздвижные перегородки в японском доме.
22
Перевод А. Глускиной. Песня сложена императором Юряку и обращена к простой крестьянской девушке.
