Хозяин Судьбы - Роберт Говард

— Что сказал жрец? — спросила она.

— Если мы не выступим утром, мы проиграем, — мрачно ответил викинг. — Если мы станем сражаться завтра, то Бриан выиграет, но погибнет. В любом случае завтра выступим, так как шпионы донесли, что Донаф далеко от вражеского лагеря с большим отрядом разоряет земли Мэлмора. И еще мы послали шпионов к Малачи. У него давно зуб на Бриана. Может, удастся уговорить его оставить Бриана или по крайней мере постоять в стороне и подождать. Мы предложили ему богатое вознаграждение и земли Бриана. Ха! Пусть потом только попробует встать у нас на пути! Ему достанется не золото, а окровавленный меч. Сокрушив Бриана, мы свергнем и Малачи. Обратим его в пыль. Но сначала — Бриан.

Гормлат восторженно вскинула руки:

— Принеси мне его голову! Я повешу ее над нашим брачным ложем.

— Я слышал странные рассказы, — продолжал Бродир. — Сигурд как-то на пьяную голову хвастался…

Королева вздрогнула, вглядываясь в непроницаемое лицо Бродира. Снова почувствовала она дрожь страха, глядя на угрюмого высокого викинга, грозное лицо и гриву его тяжелых черных волос, заплетенных и заткнутых за один из ремней.

— Что говорил Сигурд? — спросила она, стараясь говорить небрежно.

— Когда Ситрак пришел в мой скалли на острове Мэн, он клялся, что если я помогу ему, то буду сидеть на троне Ирландии рядом с тобой, королева, — заявил Бродир. — Теперь этот глупец, Сигурд из Оркни, нализавшись эля, хвалится, что ему обещали ту же награду.

Гормлат заставила себя рассмеяться:

— Он был пьян.

Бродир разразился проклятиями со всем неистовством неуправляемого викинга.

— Ты лжешь, распутница! — закричал он, железной хваткой сжав ее белое запястье. — Ты рождена, чтобы губить мужчин! Но с Бродиром с Мэна этот номер не пройдет!

— Ты — сумасшедший! — закричала Гормлат, тщетно пытаясь вырваться. — Отпусти, или я позову стражу!

— Зови! — закричал Бродир. — Я им всем головы поотрываю. Поспорь со мной — и я затоплю кровью улицы Дублина. Клянусь Тором! В городе не останется ничего, что Бриан сумел бы поджечь! Мэлмор, Ситра, Сигурд, Амлафф… Всех перережу и тебя за твои желтые волосы приволоку на свой корабль. Только крикни!

Гормлат не посмела закричать. Бродир поставил королеву на колени, зверски сжав ее запястье. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не закричать от боли.

— Ты обещала Сигурду то же, что и мне, зная, что ни один из нас не станет за меньшее рисковать жизнью, — продолжал он с плохо сдерживаемой яростью.

— Нет! Нет! — застонала Гормлат. — Клянусь молотом Тора. — Но когда боль стала невыносимой, она отбросила притворство. — Да! Да, я обещала это ему. Пусти меня!

— Так! — Викинг с презрением отшвырнул ее, постанывающую, растрепанную, на одну из шелковых подушек. — Ты обещала мне, обещала Сигурду, — говорил он, угрожающе возвышаясь над королевой. — Но ты сдержишь обещание, данное мне, иначе лучше бы тебе не родиться! Трон Ирландии — ерунда по сравнению с моей страстью. Если ты не будешь моей, ты ничьей не станешь.

— А Сигурд?

— Его убьют во время битвы… или после, — отрезал Бродир.

— Хорошо! — Королева в самом деле оказалась в неприятной ситуации и еще не очень-то разобралась, что к чему. — Я люблю тебя, Бродир, а ему я обещала свою руку только потому, что иначе он бы не согласился помочь нам.

— Любишь! — Викинг дико расхохотался. — Ты любишь только себя и больше никого. Но ты исполнишь клятву, данную мне, или раскаешься. — И, повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты.

Гормлат поднялась, растирая руку с синими отметинами от пальцев воина.

— Хоть бы его убило в первой же атаке! — пробормотала она сквозь зубы. — Если один из них выживет, то уж лучше, чтоб это был дурень Сигурд. Таким мужем легче управлять, чем этим черноволосым дикарем. За Сигурда я, пожалуй, и впрямь выйду замуж, если его не убьют, но, клянусь Богом, не долго он просидит на троне Ирландии. Я отправлю его вслед за Брианом.

— Ты говоришь так, словно Бриан уже мертв, — раздался спокойный голос за спиной королевы. Она резко обернулась.

Глаза Гормлат расширились, когда она увидела одетую в сверкающий зеленый наряд стройную девушку с блестящими неземным светом золотистыми волосами. Королева попятилась и вытянула руки, словно хотела отогнать видение:

— Ивин! Ведьма, отойди! Тебе не околдовать меня своим взглядом! Как ты оказалась в моем дворце?

— Как проходит ветер сквозь деревья, — ответила девушка. — О чем с тобой говорил Бродир?

— Если ты колдунья, то должна сама все знать, — ответила королева.

Ивин кивнула:

— Да, я знаю. Я прочитала это в твоих мыслях. Он советовался с оракулом из морских людей… Кровь и вырванное сердце. — Ее изящные губы дрогнули от отвращения. — И он сказал тебе, что выступает завтра.

Королева побледнела и ничего не ответила, боясь встретиться с магнетическим взглядом Ивин. Она чувствовала себя обнаженной перед этой таинственной девушкой, умевшей сверхъестественным образом просеивать ее мысли, открывая все секреты.

Ивин постояла, наклонив голову, потом неожиданно подняла ее. Королева вздрогнула, ибо что-то похожее на страх блеснуло в колдовских глазах Ивин.

— Кто-то еще есть в замке? — вскрикнула она.

— Ты знаешь так же, как и я, — пробормотала королева. — Ситра, Сигурд, Бродир.

— Есть еще кто-то! — воскликнула Ивин, бледнея и дрожа. — Ах, я давно его знаю… Я чувствую его… Он приносит с собой холод севера, звон ледяных морей…

Девушка повернулась и быстро проскользнула за занавесь, скрывавшую потайную дверь, о которой знали лишь Гормлат и ее прислуга, оставив королеву в замешательстве.

В жертвенном покое старый жрец все еще бормотал над окровавленным алтарем, на котором лежала изуродованная жертва.

— Пятьдесят лет я служил Одину, и никогда не читал такого прорицания, — пробормотал он. — Один давно отметил меня своей печатью. Года пронеслись, как засохшие листья, и мой век подошел к концу. Я видел, как один за другим рушились алтари Одина. Если христиане выиграют битву, служение Одину прекратится. Мне открылось, что я принес свою последнюю жертву…

Низкий властный голос прозвучал за спиной у старца:

— И что может быть справедливее, чем самолично сопроводить душу последней жертвы в царство того, кому ты служишь?

Жрец обернулся. Жертвенный кинжал выпал у него из рук. Перед священником стоял высокий человек, завернувшийся в плащ, под которым блестели доспехи. Широкополая шляпа была надвинута на лоб, и, когда он приподнял ее, единственный глаз, сверкающий и мрачный, как бурное море, встретился со взглядом священника.