Очерк православного догматического богословия. Часть I - Протоиерей (Малиновский) Николай Платонович

б) С принятием на Себя грехов всего мира и вины за всеобщую греховность, Спаситель принял на Себя и все наказания {стр. 447} греха, соделался за нас клятвою (Гал 3, 13) и потерпел за нас все казни, назначенные нам правдою Божией за наши беззакония. Сей грехи наша носит, и ο нас болезнует, и мы вменихом Его быти в труде, и в язве от Бога, и во озлоблении. Той же язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша. Наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелихом (Ис 53, 4–6). Вся Его земная жизнь — крест Его вольных страданий, Его неизобразимых болезней, мучений и скорбей, которые Он, безгрешный, вкусил ради нас грешных. Но закончилось жертвоприношение Христово только в Его, крестных страданиях и смерти. Здесь Он, как взявший на Себя с грехами человечества и наказания за них, испил всю чашу гнева Божия (Ин 18, 11) и потерпел самые болезни адовы (Ис 53, 12). Сам Он открылся ученикам Своим: прискорбна есть душа Моя даже до смерти (Мф 26, 38). Он так скорбел и тужил под тяжестью грехов человеческих и с таким напряжением молился ο мимоитии от Него чаши, что с Него капал кровавый пот. Он троекратно взывал: Отче Мой! аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия; обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф 26, 39). Носящий всяческая глаголом силы Своея имел теперь нужду в укреплении от ангела (Лк 22, 43). Но воля Отца, чтобы Он выпил чашу страданий, осталась неизменной и после троекратного моления. На кресте, которому Он предан был, аки льву, да сокрушит вся кости Его (Ис 38, 13), с жесточайшими, неописуемыми мучениями телесными, соединились и душевные скорби и муки. Оставленный близкими людьми, перенося всякого рода насмешки и ругательства восставших на Него, Он в последние минуты Своих страданий испытал и тягчайшее из наказаний греха — чувство богооставленности (Мф 27, 46). Невыразимые страдания Агнца Божия закончились добровольным принесением и самой Своей жизни в искупительную жертву за грехи мира.

{стр. 448}

§ 105. Учение откровения и церкви ο страданиях и смерти Богочеловека, как искупительной жертве

Страдания И. Христа, окончившиеся Его крестной смертью, не то же, что страдания и смерть обыкновенных людей, но имеют особое и великое промыслительное значение. Бедствия и скорби жизни, болезни и вообще страдания для обыкновенных потомков Адама суть роковые последствия первородного греха и воспитательные наказания за их личную греховность. Но И. Христос, как безгрешный, лично свободен от этих бедствий и скорбей жизни. Равно и смерть Его не есть необходимое завершение земной жизни, чем является смерть для всех людей. Как чистый и безгрешный, И. Христос не мог умереть по общей для всех людей необходимости смерти: смерть оброк греха. Как вся земная жизнь Его была жертвою для искупления человека, так и в особенности такой искупительной жертвой была Его крестная смерть. Она составляет сущность, основание и вместе завершение жертвоприношения Христова. Вследствие принесения такой жертвы Господь И. Христос именуется и есть в собственном смысле Искупитель и Спаситель рода человеческого.

I. Учение ο том что крестная смерть И. Христа есть искупительная жертва за грехи мира, составляет основную истину христианства. В откровении это учение выражено ясно и решительно.

Смерть И. Христа, как истинного Мессии, еще в Ветхом Завете изображалась как смерть искупительная за грехи людей. Такое значение ее прообразовано в различных образах, — особенно различными родами жертв (кровавых). Жертвы были образами будущего жертвоприношения И. Христа. Поэтому Он, как первообраз всех жертв, в Писании называется Агнцем (Ис 53, 7; в Новом Завете наименование И. Христа Агнцем встречается 29 раз). Жертвы в Ветхом Завете, особенно т. н. искупительные и умилостивительные (таковы: жертвы за грех и жертва повинности), были приносимы с целью испрошения у Бога прощения грехов, примирения с Ним и освобождения от нака{стр. 449}зания на них; грехи переносились на невинное животное, смерть или кровь которого и являлась заменой смерти грешника, определенной правдою Божией за грехи (Лев 4, 1–4), искупительным наказанием, освобождающим человека от его виновности (poena vicaria). Жертва, приносимая в великий день очищения, особенно выясняет истинный смысл и прообразовательный характер ветхозаветных жертв (Лев 16 гл.).

Еще более прямые указания на страдания и смерть Мессии, как — искупительную жертву, содержатся в пророчествах. Так, пр. Исаия изображает «Мужа скорбей», Мессию, страждущим за грехи наши и страданиями Своими приобретающим нам спасение (53, 4–6), и сравнивает Его с агнцем, ведомым на жертвенное заклание (7 ст.): Господь возложил на Него грехи наши, и Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни. Пр. Даниил говорит, что Христос Владыка имел пострадать и умереть, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная (9, 24). На основании столь ясных прообразований и пророчеств, при первом явлении Мессии свидетельствовал ο Нем словами пр. Исаии Его Предтеча: се Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин 1, 29).

Когда уже приблизилось время Его крестных страданий и смерти, Он Сам говорил Своим ученикам: Сын человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих (λύτρον άντί πολλών — Mф 20, 28; сн. Мк 10, 45). Слово λύτρον, особенно в связи с αντί, обозначает цену или плату, за которую, напр., посвящавшиеся на служение Богу первенцы освобождались от этого (Чис 18, 15–16), военнопленные и рабы получали свободу (Лев 19, 20; 25, 51; Ис 45, 13: ср. 1 Кор 6, 20; 7, 23), преступники, обязанные нести по закону наказание и даже иногда смерть, освобождались от наказания (Исх 21, 30; Чис 35, 31–32; Притч 6, 35). Такое же значение имело и пожертвование И. Христом Своею жизнью: мы обязаны были нести, как наказание за свои грехи, смерть; но Его смерть явилась выкупной платой, или средством для освобождения нас (άντί — вместо) от этого нака{стр. 450}зания, заменой нашей смерти (αντάλλαγμα — обмен, замена у Мф 16, 26 и Мк 8, 36–37, — то же, что λύτρον). В притче ο добром пастыре Он говорил: Аз есмь добрый Пастырь; пастырь добрый полагает душу свою за овцы… И Аз… душу Мою полагаю за овцы… Никтоже возмет ю от Мене, но Аз полагаю ю ο Себе (Ин 10, 11. 17–18).

Таким образом добровольная смерть И. Христа есть смерть за людей, цена нашего избавления или искупления от смерти. В беседе ο хлебе животном И. Христос учил: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки: и хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Ин 6, 51). В этих словах показывается, что И. Христос отдал Свою плоть, чтобы даровать миру жизнь, т. е. что Его смерть есть искупительная жертва. На последней вечери, подавая ученикам хлеб, Он сказал; сие есть тело Мое, еже за вы даемое (Лк 22, 19), и, подавая чашу благословения, сказал: сия бо есть кровь Моя, яже за многия изливаема во оставление грехов (Мф 26, 28), или, как передается у другого евангелиста: сия чаша новый завет Моею кровью, яже за вы проливается (Лк 22, 20; сн. 1 Кор 11, 23). В словах: сия чаша новый завет Моею кровью — крестная смерть И. Христа сопоставляется с ветхозаветной жертвой завета, которую Моисей принес за народ во время заключения союза с Богом при горе Синае (Исх 24, 3–8; ср. Евр 9, 18–23), что показывает, что Своей смерти И. Христос усвоял значение жертвы.

Так учили и апостолы ο значении смерти Христовой. Ап. Петр наставляет: со страхом жития вашего время жительствуйте, ведяще, яко не истленным сребром или златом (чем обыкновенно выкупаются военнопленные и рабы) избавистеся (έλντρώθητε — искуплены; λντρόω — вносить должный выкyп в страд. залоге — быть освобожденным за выкуп) от суетного вашего жития, отцы преданного, но честной кровью, яко агнца непорочна и пречиста Христа (1 Пет 1, 18–19), Иже и грехи наша вознесе Сам на теле {стр. 451} Своем на древо, да от грех избывше (избавившись), правдою поживем (2, 24). И еще: зане и Христос единою (άπαξ — однажды) ο гресех наших пострада, праведник за неправедники, да приведет ны Богови (3, 18). Ап. Иоанн учит, что кровь И. Христа очищает нас от всякаго греха (1, 7).